Повинуюсь и слушаю (СИ) - Калинин Алексей - Страница 7

— Кхм-кхм, — кашлянул орк. — Я понимаю, что вы оба настрадались и наконец-то дорвались до вожделенного занятия. Однако, мне только что пришла в голову одна очень нехорошая мысль. И теперь я её думаю…

— Траргок, меня всегда пугает эта фраза, когда она исходит из твоих уст. Не томи, выплесни мысль, как я только что выплеснул напряжение в сладкое лоно этой юной девы.

— Да вот в чем дело-то. Дракон должен прилететь за прекрасной девственницей, так?

— Да, но он в этот раз улетит ни с чем. Девственницы-то и нет.

— Нет, обнаженный друг мой, сверкающий голым задом. Дракон прилетит за обещанной добычей и сейчас под определение прекрасной девственницы попадаешь именно ты.

— Что? — икает эльф.

— Ну да, я мало подхожу на роль прелестницы, а вот ты можешь проклясть свою смазливость. Твой зад же девственен? За свой я поручусь головой. Так что сейчас мы тут единственные девственницы в жертвенном доме… И мы в ловушке.

Парася почувствовала, как эльфийская решимость внутри неё становится мягкой и, в конце концов, выскользнула с тем самым звуком, какой возникает, когда выдергивают плотную пробку из кувшина. Она с трудом повернулась, её тело всё ещё содрогалось от редких сладких судорог.

Мирралат уже не казался таким мужественным. У него жалко обвисли не только волосы на потном лбу. Он натянул штаны с самым задумчивым видом, на который способен только что удовлетворившийся эльф.

— И что же нам делать, Траргок? Само собой, что я никому не позволю лишать меня девственности… Но и помирать не хочется.

Орк отвернулся от стены, на которой сам с собой играл в крестики-нолики, и пожал плечами. Парася тут же одернула платье, когда сальный взгляд зеленокожего скользнул по волосатым ногам.

— А ведь всё моя доброта. Эх, знал бы заранее… — с тоской промолвил эльф и в этот момент небо потемнело.

В воздухе раздался шум, как будто паруса захлопали под порывами ветра. Вот только откуда парусам взяться на суше?

История четвертая,

в которой разочарование сменилось ещё большим разочарованием

— Эй, бабочка-переросток! Куда ты нас несёшь? — крикнул эльф после того, как сплюнул очередного залетевшего в рот комара.

Дракон не ответил. Его зеленые кожистые крылья величаво вздымались и опадали, толкая огромное тело вперед. В чешуйчатых лапах были зажаты двое. Вряд ли стоит уточнять — кто именно?

Орк, в соседней драконовской лапе, сложил руки на груди и теперь молчаливо наблюдал за проплывающими верхушками деревьев и голубоватыми кляксами озер. Он молчал, как отросток вереска в темную ночь на склоне оврага. Он был крайне оскорблен и раздосадован тем, что дракон даже внимания не обратил на его потуги в городской ловушке.

А ведь Траргок старался! Ещё как старался!

Он просто превратился в берсерка и мог гордиться собой, если бы не тщетность всех усилий. Когда дракон спустился в их странное пристанище, то орк успел три раза ударить по изумрудной лапе, прежде чем секира сломалась. Потом Траргок попытался отгрызть средний коготь, но это все равно, что кусать щит у грязного гоблина — негигиенично и невкусно.

Зеленокожий воин попытался пнуть уток, когда дракон пролетал мимо стаи, но утки оказались умнее орка. Они отлетели на недоступное расстояние, показывали крыльями оттопыренные средние перья и хором крякали над неудачниками. Орк ещё успел удивиться — откуда эти летающие твари узнали знак публичного дома, где эльфа постарались…

— Эй, а ты знаешь — кто такие драконы? Это те же петухи, только гребень во всю спину! — закричал эльф, но безуспешно — дракон не обернулся на его оскорбления.

А ведь Мирралат так хорошо спрятался за Парасей и успешно попал пару раз камнями в левое крыло кошмарной зеленой твари.

Нет, он попал не в руку орка, а в крыло дракона — если кто не понял. Не в орка — в дракона.

Увы, его прятки ни к чему хорошему не привели. Дракон вытащил истошно орущего эльфа из-за спины девушки, отвесил щелбан и сграбастал бессознательное тело железной лапой. Орку пришлось дать три щелбана и один пендель, чтобы тот успокоился и сделал вид, что расслабился. Потом дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух, оставив ошеломленную Парасю на земле.

— Траргок, чего ты молчишь? Плюнь ему хотя бы на хвост, а то чего я один стараюсь?

— Я не хочу. Я силы берегу.

— Для чего? Всё равно с ним не справишься. Вон, даже секиру сломал о чешую.

— Да я для тебя берегу. Прежде, чем эта ящерица с крыльями нас сожрет, я постараюсь отвесить пару оплеух между острыми ушами.

— А я-то тут причем?

— А при том! При всём при том. Надо было к жене идти, так нет же — опять поддался на уговоры придурковатого эльфа. И что? Где я сейчас?

— В лапе дракона? — подсказал «придурковатый эльф».

— Это пока я в лапе, а потом буду в полной заднице. Сожрет он нас и не закашляется. Пройду через желудок и окажусь в чешуйчатой жопе… Глянь на его клыки — это же мечи, а не зубы. И почему я снова тебя послушался?

Ветер задорно свистел в ушах. Крылья мерно работали, морда дракона не поворачивалась к добыче — дракон летел к замку.

— Ох, оставь свое нытье. Орк ты, или не орк? Соберись, тряпка зеленая. Умри, как подобает представителю твоего племени. Вспомни, что орки — гордый и непокорный народ! Ты сможешь ещё совершить геройский поступок. Слушай сюда, — эльф перешел на еле слышный шепот. — Пока ты его будешь отвлекать, я смогу убежать и всем рассказать о твоем великом подвиге. Ты будешь воспет в веках, твоим именем будут называть сыновей королей!

— Подожди-подожди, то есть как ты сможешь убежать? А я? А как же я?

— А что ты? Тебя высекут! На центральной площади.

— Как высекут? Да я никому не позволю себя сечь!

— Да из мрамора тебя высекут, зеленая пустая голова. Из мрамора!

— Нет, если мы начали с тобой это дело вместе, то и доведем его до конца. Умрем вместе и я даже поделюсь с тобой кусочком мрамора. Небольшим, как раз, чтобы обрисовать твое участие в нашем походе. Пусть тебя посадят ко мне на плечо, как блоху.

— Как блоху? Меня? Эй, курица в немодных чешуйках, сбрось комок этой зеленой слизи вниз. Пусть подумает над своим поведением, пока не грохнется со всей дури, и клыкастая башка не провалится в задницу.

— Слышь, сюда иди, дохляк остроухий. Да я тебя сейчас…

Страсти разгорались не на шутку. Сейчас, перед лицом смерти, друзья решили высказать друг другу всё, что накипело на душе за время их знакомства. Когда слова кончились, то они перешли на плевки. Увы, ветер относил капли влаги, и они в основной своей массе ложились на хвост дракона.

Когда и слюна закончилась, то друзья начали показывать друг другу знаки, по которым можно было понять, что они думают о родственниках, ориентации и половой принадлежности оппонента.

— Милостивые господа, успокойтесь, пожалуйста. Нам немного осталось до моих апартаментов. Когда долетим, то я дам вам возможность сойтись в философском диспуте, если уровень агрессии у вас продолжит превышать допустимую норму, — к паре повернулась голова дракона.

Морда дракона была усеяна небольшими бугорками, рожками и изумрудной чешуей. Голубые глаза с продольным зрачком взглянули сперва на одного, потом на другого дебошира.

Орк и эльф настолько поразились голосу, а главное — разговорной речи рептилии, что совершенно забыли о тех знаках, которые только что с охотой демонстрировали друг другу. Причем, орк намекал, что в роду эльфа был не один десяток гоблинов, а эльф откровенно заявлял, что тролли протоптали широкую дорожку к ложу мамаши Траргока.

— Так чего ты раньше молчал, когда я тебя звал-то? — не выдержал Мирралат.

— А раньше вы мне не мешали. Теперь же вы начали двигаться и щекотать внутренние подушечки лап. Если вы не перестанете, то я не сдержу смех, и вы можете упасть.

Ни у орка, ни у эльфа не возникло желания навернуться с сотни футов на голые скалы, которые тянули изломанные края вверх, словно приглашали шлепнуться в их каменные объятия и забыться. Эльф крепче схватился за чешуйчатый палец лапы, чтобы иметь возможность ещё на чуть-чуть продлить жизнь, если вдруг дракон надумает сбросить балласт.