Огненный остров - Людников Иван Ильич - Страница 22

Демков разрешил разведку.

Пономарев ушел едва стемнело, а вернулся с «языком» к рассвету. Можно представить себе, что пережил Демков во время бессонной ночи в блиндаже командира 3-й роты.

Открыв дверь, Демков кликнул разведчика, и я увидел высокого статного сержанта. Александр Пономарев скупо рассказал, как обследовал «объект», как бесшумно снял часового, заменив его своими хлопцами. «А те, — сказал он, — костьми лягут, но никого к немецкому блиндажу не подпустят». Пономарев спустился в блиндаж и длинной очередью из автомата отправил спящее отделение саперов из сна временного в сон вечный. Одного только сберег Пономарев. Об этом одном и спросил:

— Каков «язычок», товарищ полковник? Стоило ради него так рисковать?

Я тут же объявил Пономареву, что с него будет снята судимость, что здесь, на «Баррикадах», он получит первую правительственную награду.

— Надеюсь, не последнюю. Родина умеет ценить подвиги тех, кто ей честно служит. Это касается и двух твоих товарищей, — добавил я, — ступай, скажи им об этом.

Пономарев лихо козырнул и удалился.

Александр Пономарев, кавалер ордена Ленина за Сталинградскую битву, многих других орденов и медалей, погиб смертью храбрых два года спустя, уже на польской земле.

Я рассказал лишь о группе солдат и сержантов, но все защитники «Баррикад», за весьма редким исключением, достойны самой высокой похвалы.

Карта-схема боя за завод «Баррикады».

СТОЯТЬ НАСМЕРТЬ

Начиная рассказ о событиях ноября-декабря 1942 года, я прежде всего приведу для наглядности схему боев за завод «Баррикады». На ней хорошо видно положение на 11 октября 1942 года. В то время мы еще были на левом берегу Волги и только готовились к переправе.

Неделю спустя линия фронта сузилась, однако измерялась пока километрами (положение к исходу 18 октября). Маленькая дуга, или подкова, концы которой упираются в Волгу, изображает «остров», который образовался к исходу дня 11 ноября. На этом клочке земли (речь идет уже о метрах) сорок пять дней и ночей сражалась 138-я Краснознаменная, оторванная от главных сил 62-й армии, пока не перешла в наступление, метр за метром отвоевывая землю, занятую противником, и не соединилась с соседом — 95-й стрелковой дивизией В. А. Горишного.

Почему образовался «остров»? Как это могло случиться?

Гитлер приказал командующему 6-й немецкой армией Паулюсу любой ценой достигнуть берега Волги на всем протяжении Сталинграда.

В дневнике адъютанта Гитлера генерала Энгеля имеется следующая запись от 2 октября: «Цейтцлер, а также Йодль поднимают вопрос о том, не отложить ли взятие Сталинграда на вторую очередь, чтобы высвободить силы; ссылаются на уличные бои, требующие больших жертв. Фюрер резко возражает и подчеркивает, что взятие Сталинграда крайне необходимо не только по оперативным, но и по психологическим соображениям, для воздействия на мировую общественность и настроение союзников».

Паулюс собрал все, что мог, нацелив главный удар на заводы «Баррикады» и «Красный Октябрь».

Этот удар готовился скрытно. 10 ноября вечером противник провел массированную бомбежку огневых позиций дивизионной и армейской артиллерии на левом берегу Волги. Отдельные немецкие самолеты, сменяя друг друга, кружили над боевыми порядками дивизии. Командиры полков сообщили: враг уплотняет свои боевые порядки.

Предлагаю читателю события, описанные противоборствующими сторонами 11 ноября 1942 года.

Гельмут Вельц — командир саперного батальона противника:

«Прибыли вчера. Отовсюду шлют сюда самые сильные батальоны. В Крыму, на Дону, на севере их грузят на машины или самолеты и прямым ходом к нам, в Сталинград. Они уже здесь, теперь дело пойдет!

— Просто не верится!

— И все-таки это так. Завтра первая атака».

Весьма живо изображает Вельц и крушение тех надежд, которые вызвали вновь прибывшие саперные батальоны. Подробно, со знанием дела, повествует бывший майор вермахта о том, как была организована и как протекала операция с участием саперных батальонов:

«С этой высоты нам видна вся полоса наступления — она лежит перед нами. Под покровом ночи подразделения занимают исходные позиции, подтягивают роты и взводы. Еще раз проверяются оружие и средства ближнего боя. Вдруг тишина лопается. Орудийные залпы один за другим, непрерывно. Снаряды рвутся на склонах высот и складках лощин, в руинах, на насыпях. Все дрожит от гула. Над нами прокатываются волны горячего воздуха.

На русские позиции обрушивается залп за залпом, взлетают гирлянды снарядов. Там уже не должно быть ничего живого. Если дело пойдет так и дальше, саперам остается только продвинуться вперед и занять территорию. Кажется, так оно и есть. Беспрерывно бьют тяжелые орудия. Навстречу первым лучам восходящего солнца в просветлевшем небе несутся бомбардировщики с черными крестами. Эскадрилья за эскадрильей. Они пикируют и с воем сбрасывают на цель свой бомбовый груз, а за ними новые и новые.

Немцы перенесли огневой вал в глубь советской обороны, а их пехота приблизилась к переднему краю защитников города. Еще каких-нибудь двадцать метров — и они уже займут передовые русские позиции! И вдруг они залегли под ураганным огнем. Слева короткими очередями бьют пулеметы. В воронках и на огневых точках появляется русская пехота, которую мы уже считали уничтоженной. Нам видны каски русских солдат. Глазам своим не верим. Как, неужели после этого ураганного артиллерийского огня, после налета пикирующих бомбардировщиков, которые не пощадили ни единого квадратного метра земли и перепахали все впереди, там все еще жива оборона? Каждое мгновение мы видим, как валятся на землю и уже больше не встают наши наступающие солдаты, как выпадают у них из рук винтовки и автоматы.

Но вот наконец становится заметно движение. Через край балки перепрыгивает солдат. Немецкий. Он бежит назад! Ага, наверняка связной с донесением! Но нет, за ним другой, третий, четвертый. Все несутся назад. За ними несколько саперов. Итак, наши отступают! Самое время вводить в бой основную массу батальонов, но ничего похожего не происходит. Еще две-три минуты, и уже видны первые каски русских солдат. Русские постепенно накапливаются, формируются в группы, преследуют беспорядочно отступающих саперов. Где же остальные силы пяти батальонов? Неужели отступающие группы — это все? Все, что осталось? Русские приближаются теперь к исходной позиции, по ним открывают такой же ураганный артиллерийский огонь.

Линии закрепляются, застывают. Все опять как прежде. Как перед атакой, как вчера, как неделю назад! Что за наваждение, уж не приснился ли мне весь этот бой? Пять свежих батальонов пошли в наступление, пять батальонов вели бой, как дома на учебном плацу. А результаты? Большинство убито, часть ранена, остальные разбиты, разбиты наголову. Заколдованное место! Как ни пытайся взять его, натыкаешься на гранит»[14].

Василий Иванович Шуба — начальник штаба дивизии, записал эти события за 11 ноября в журнал боевых действий дивизии к исходу дня, а день у нас кончался в 12 часов ночи. Хотя их оценки одного и того же события и разные, но сами события записаны исторически правильно:

«В 6.00, после сильной тридцатиминутной артиллерийской подготовки противник, силою до трех пехотных полков и двух саперных батальонов, перешел в наступление по всему фронту дивизии. С севера и северо-запада на правый фланг и центр дивизии (118-й гвардейский, 768-й стрелковые полки) наступали: 544-й и 546-й пехотные полки и 45-й отдельный саперный батальон РГК (резерва главнокомандования). На левый фланг дивизии (344-й и 650-й стрелковые полки) наступали 577-й пехотный полк и 336-й саперный батальон.

По данным пленных, установлено, что в течение 5-10 ноября из Миллерово на автомашинах был переброшен 45-й саперный батальон, а из Магдебурга самолетами — 336-й саперный батальон. Каждый из этих батальонов имел до 400 человек.