F814 (ЛП) - Лангле Ив - Страница 2

Ожидая возвращения полной подвижности, ее внутренний процессор провел диагностику состояния системы — общий анализ крови соответствовал норме, сердце функционировало на должном уровне, слуховые и зрительные рецепторы загружались, нервный и мышечный контроль вскоре восстановится. При изучении выявилось несколько небольших синяков и царапин, но незначительные повреждения уже исцелялись наноботами, дрейфующими по ее кровеносной системе.

Удовлетворившись оценкой своего физического состояния, F814 воспользовалась моментом, чтобы разобраться в сложившийся ситуации. Последнее, что она помнила, — бригадир наградил ее ударом хлыстом, отправив в человеческий эквивалент обморока. Ленивая и бесполезная, неужели бригадир приказал каким-то роботам убрать ее из шахты до тех пор, пока она не придет в себя?

Тяжелое дыхание — знакомый звук, который ранее слышала и по-настоящему ненавидела F814 — заставило ее поверить, что бригадир наблюдал за ее нынешним состоянием.

Она должна была дать ему понять, что не испытывала никаких серьезных проблем от наказания…

«Кроме глубоко спрятанного пламени внутри, которое хочет…»

Борясь со странным ощущением, F814 так и не решилась сообщить руководителю о своем пробуждении. Нечто, нелогичное ощущение чего-то не совсем правильного, удерживало ее.

«Электрический разряд хлыста, должно быть, сделал меня еще более ущербной, чем прежде».

Неужели бригадир почувствовал это? А теперь готовился перепрограммировать или, что еще хуже, отправить ее на демонтаж? Впрочем, подобное не удивило бы F814.

Машины не имели значения ни для него, ни для кого-то другого. Роботы были расходным материалом. Да взять, к примеру, саму F814. Бесполезный дроид, признанный непригодным для работы на земле и отправленный на окраины Галактики, чтобы трудиться до тех пор, пока все запчасти не сотрутся. F814 была обычным предметом, принадлежащим Минториумской горнодобывающей компании, от которого ждали беспрекословного выполнения приказов и отсутствия жалоб. Неважно, насколько происходящее было несправедливым. Неважно, какую ненависть это вызывало в самой F814. Неважно, что она чувствовала. Неравнодушие, в конце концов, не должно было входить в ее программу, да и месяц назад, как раз перед тем, как F814 получила сто сорок второй раз удар кнута, его не было. Ей стоило доложить в технический отдел о своих неполадках для детального анализа. Но она предпочла промолчать.

А теперь, после неожиданной перезагрузки, с самого первого момента пробуждения F814 не могла перестать размышлять о странных ощущениях и мыслях, переполняющих ее синапсы. Если бы она не знала наверняка, то подумала бы, что испытывала эмоции, но подобное было невозможным. Но как еще объяснить этот хаос в голове?

«Самое важное… я не хочу на демонтаж. Несправедливо. Это бригадир причинял мне вред».

Такой ход мыслей удивил ее, понятие справедливости было новым, и F814 не понимала, откуда оно взялось. Но как только это возникло в логической части ее мозга, то крепко осело. F814 размышляла над значением слова, пока неподвижно лежала на земле. Она проанализировала определение, но не сумела понять, как это применимо к ней. У роботов не было прав.

«Тогда почему я считаю эту ситуацию несправедливой?»

F814 снова и снова думала об этом, хотя бригадир уже успел перекатить ее на спину, кряхтя и тяжело дыша от ее веса.

Когда все системы F814 вновь заработали, она пришла к выводу, что хоть и понимала определение, но не осознавала, почему оно вызывало у нее такие чувства и вообще откуда ей об этом было известно. У неодушевленных предметов не было выбора, когда дело касалось справедливости, значит, случившееся не должно было затрагивать ее эмоции. Но каким-то образом, несмотря на статус машины F814 обнаружила в себе чувство собственного достоинства.

«Как интересно! Но что же с этим делать?»

— Итак, я бы сказал, что мне было приятно познакомиться с тобой, но это было бы ложью. Впрочем, конечно, я буду скучать по твоей дырке, — грубые слова бригадира только распалили пламя, охватившее ее тело.

Все еще обдумывая интригующую концепцию справедливости, F814 размышляла, стоит ли продолжать притворяться беспамятной. Программа приказывала сообщить руководителю о том, что она все еще функционирует… даже если ей этого не хотелось. F814 открыла глаза и увидела, что он сидит на ней верхом, направив пистолет на ее голову. Не похоже, что ее решили отправить на демонтаж.

И разве у нее не было выключателя, как у других ботов? Кстати, откуда у бригадира огнестрельное оружие? Из-за пиратов на задворках Галактики требовалась некоторая защита, но под куполом было запрещено использовать оружие с настоящими пулями, так как существовал высокий риск повреждения защитного барьера.

Лазерные пистолеты были более практичным оружием, поскольку их обжигающий луч поглощался и обезвреживался куполом.

F814 чуть не спросила бригадира, почему в его руке находится незаконное оружие, с помощью которого он собирался ее убить, но в последний момент стиснула зубы и деактивировала голосовые связки.

Ее программирование не позволяло говорить вслух, пока ей не зададут прямой вопрос. И все же… F814 едва сдерживала себя от требований объяснения того, что он делал. Это в очередной раз доказывало, что ее проводка была, как бы это назвали техники, поджарена.

— Нечего сказать? — жирдяй рассмеялся. — Не понимаю, почему генерал так беспокоится. Он отправил тебя сюда якобы для проверки. Велел мне работать с тобой усерднее, чем с другими дронами. Генерал хотел посмотреть, сломаешься ли ты, а теперь, когда ты сломалась, он считает тебя опасной. Не знаю почему. Ты ведь обыкновенный тупой гребаный робот, не так ли? Посмотри на себя, лежишь и смотришь на меня, хотя знаешь, что сейчас я разнесу тебе мозги. Такая трата моего времени. Но приказ есть приказ, — он опустил оружие так, что дуло уперлось в лоб F814.

Один выстрел с такого близкого расстояния, и она умрет. Даже с нанотехнологиями F814 не сумела бы оправиться от ранения в кору головного мозга.

— Жалко убивать тебя до того, как успею попрощаться, — бригадир отвел пистолет и ухмыльнулся. — Что скажешь, жалкое подобие бота, на последний трах? — усмехнувшись, он положил пистолет на землю рядом с F814 и потянулся к пряжке своих брюк.

F814 смотрела на купол над головой, покрывающий весь шахтерский лагерь и регулирующий температуру воздуха для живых организмов внутри. Полупрозрачный барьер практически позволял видеть звезды. Как бы ей хотелось хоть раз посмотреть на них по-настоящему, каким бы иррациональным ни было это желание. На самом деле, F814 хотелось еще многое сделать.

А почему бы и нет? Разве стоило неподвижно лежать, пока бригадир выносил ей смертельный приговор? Неужели F814 должна умереть так бессмысленно? И осмелится ли она отказать требованиям людей?

Глядя на ухмыляющееся лицо жирдяя, который уже спустил штаны, чтобы продемонстрировать свой маленький висящий член, F814 решила, что несмотря на все программы…

«Я сумею сказать «нет»».

— Я не хочу, чтобы ко мне прикасались, — жирдяй не сразу услышал слова, произнесенные так тихо, продолжая возиться с ее одеждой и пытаясь расстегнуть застежки, чтобы обнажить ее грудь, из-за которой F814 была похожа на женщину. По ее мнению, это была бесполезная трата материалов на дроида. — Я сказала, что не хочу, чтобы ко мне прикасались, и не хочу умирать, — F814 села и толкнула мужчину в грудь с такой силой, что он отшатнулся, наконец, сосредоточившись на ее словах. Глаза бригадира округлились.

— Ты не можешь отказать. Ты же робот. Значит, ты будешь выполнять все мои приказы.

F814 с удивление обнаружила, что ее губы дернулись. Почему ей так хотелось скривить их?

— Да, я робот. Может, с дефектом, тем не менее я не хочу умирать.

— Ну, это чертовски плохо, — возразил он, но F814 заметила капельку пота, скатившуюся по его лицу. Почему он выглядел таким встревоженным? Также она обратила внимание на то, как блеснули его глаза, когда он взглянул на пистолет, лежащий на земле.