Невеста на убой (СИ) - Риззи Татта - Страница 21

– Поверь, это не поможет, ― я села, сложив ноги в позу лотоса и подобрав поближе одеяло. Свечей на этот раз в комнате было больше, но легкая прохлада все же ощущалась. ― Что именно ты хочешь узнать?

Дана замешкалась.

– Если честно, то я почти ничего не знаю о вашем мире. Нам просто говорили, что у людей нет магии, они слабы телом и духом…

– Вот тут могу поспорить!

– Ну… Глядя на вас…

Она испугалась и прикрыла рот рукой. Зира одарила ее свирепым взглядом.

– Думаю, ― сказала я, ― у нас просто разные представления о «силе духа».

– Как это? ― спросила Дана.

– Вот, что подразумеваешь под этим ты?

– Стойкость, терпимость к боли, решительность, ― она задумалась, пытаясь подобрать еще больше подходящих синонимов.

– Все это тоже верно, но главная сила духа заключается немного в другом.

– В чем? ― они произнесли этот вопрос в один голос. Пусть Зира и была ходячим примером «правильного» (в понимании этого мира), но все-таки она так же не была лишена простого любопытства. Это осознание сделало ее более «живой» в моем понимании.

– Никогда не сдаваться, не терять доброту… всегда находить в себе силы бороться, жить дальше.

– Так это ж и у нас так! ― радостно воскликнула Дана.

– Нет, ― отрезала я.

– Нет, правда, у нас так же!

– Не так же, ― еще более настойчиво произнесла я. ― У вас далеко не так. Вы понятия не имеете, что означает настоящая доброта. Вы лишили себя главного ― любви. У вас нет семей, только родословные. Вам не за что бороться, кроме существования своей расы. А существование ― это не жизнь.

Они поникли, в их глазах читалось множество вопросов наряду с несогласием.

– Жизнь ценна только тогда, когда ты можешь разделить ее с кем-то. А вы даже собственных детей бросаете. Отворачиваетесь от них, и вам по большому счету плевать, что будет с ними дальше.

– Это не так, ― прошептала Зира.

И я впервые увидела слезы в ее глазах.

– Мы любим их, но не можем портить им жизнь своей любовью. Любовь сковывает, она не дает взлететь. Каждая мать знает, что рано или поздно она может потерять свое положение, как и ее дитя может лишиться своего. Представьте, что будет, если вашу маму заберут из дома и она станет прислуживать другим? Привязанный к ней ребенок может пойти следом, лишь бы не оставлять ее одну. При этом он опозорит себя, навлечет на нее еще больше бед. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я видела этих матерей, которые украдкой подглядывают за своими детьми. Они передают им подарки, ночами приходят к ним в комнаты, чтобы обнять и поцеловать. Каждый следующий ребенок ― это их боль. Новая боль потери. Эти женщины иссыхают на глазах. Но бывает, что страдают не только они.

– Как это? ― я чувствовала, что за всем этим рассказом таилось еще что-то… Что-то, что очень ранило ее саму.

– Бывает, что жадная мать видится со своим чадом. Она разговаривает с ним, обнимает. Он привязывается к ней. А когда ее наказывают, дитя уходит из жизни вслед за ней.

Я ахнула.

– Если мать видится с ребенком ― это преступление? За это казнят?

– Да, ― Зира глубоко вздохнула и кротко улыбнулась. ― В этом мире нет места любви, госпожа Ирана, ровным счетом, как и вашей человечности. Здесь опасно знать, на что может быть способно сердце.

– Почему? Почему все так?

– Если бы все было иначе, драконы бы уже вымерли. Это наша дань будущему нашей расы. Мы делаем это во благо многих поколений и верим, что когда-нибудь угроза нашего вымирания исчезнет, и тогда, возможно, все станет иначе.

– Но почему нельзя сейчас? Почему нельзя позволить всем жениться по любви? Пусть рожают в браке! Пусть растят своих детей, любят своих родных, что в этом плохого?

– Ограничение одного рода, у драконов запрещены браки между детьми одних и тех же родителей.

– А если общий только один родитель?

– Тогда можно.

– Это же инцест!

Она удивленно уставилась на меня.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Брату и сестре нельзя…

– Если у них общие оба родителя, тогда на свет обязательно появится слабый дракон. А если общий родитель только один, то это уже не имеет значения.

Мое лицо исказилось презрением. Все это звучало слишком омерзительно.

– А самое страшное ― привязанность. Бывает так… редко, но бывает, что женщина-дракон, даровавшая жизнь сильному дракону, впоследствии может утратить эту возможность.

– В смысле?

– Она может родить слабого.

– Но виной тому может быть и мужчина?

– Верно, но если это происходит дважды, или до этого мужчина становился отцом сильного дракона, то это уже ее вина.

– Как такое…

– Никто не знает, ― оборвала она меня на полуслове. ― Сейчас такие случаи редки, но раньше и случаи рождения слабых были редки. Не более одного в столетие, а теперь… ― она посмотрела в окно, а затем снова перевела взгляд на меня. ― Что же, уже поздно. Завтра вам рано вставать.

– Но…

– Спокойной ночи, госпожа Ирана, ― она одарила меня поклоном, явно продолжать разговор было бесполезно.

– Может, стоит потушить половину свечей? ― спросила Дана.

– Нет, ― ответила я, ― если честно, то прошлым вечером я немного замерзла.

– Свет не будет вам мешать?

– Сейчас он как раз то, что нужно.

– Хорошо. Спокойной ночи, госпожа.

– Спокойной… А, может, вам стоит принести сюда кровати? Думаю, места хватит…

– Нет, не переживайте, ― сказала Зира, ― драконы мало спят, и эти мягкие кресла вполне удобны.

На этот раз спорить я не стала. Просто отвернулась и еще больше закуталась в одеяло.

Уснуть долго не получалось. Оказывается, засыпать под пристальными взглядами не так уж и легко. На каждое мое движение они тут же подскакивали, а на неосторожный взгляд ― отвечали моментальной улыбкой. Да и мысли о прошлом Зиры не отпускали, я даже выстроила как минимум три собственных версии, почему она так неожиданно поддалась слезам. Любопытство и сопереживание атаковали меня раз за разом, и в итоге вылились в ночной кошмар.

Зира пряталась с маленьким ребенком в темном углу узкого дворцового коридора, поглаживая спящее дитя по голове и все время повторяя:

– Т-ш, т-ш, мой маленький, все хорошо. Все хорошо, спи, сладкий. Мама рядом.

Неожиданно из-за угла вытянулась огромная драконья лапа. Ее когти пронеслись прямо перед Зирой, едва не задев спину малыша. Она подскочила и развернулась, спрятав ребенка в углу и прикрыв его собой.

– Отдай! ― раздался грозный рык. ― Отдай мне!

– Нет, ― сквозь слезы взмолилась Зира. ― Нет, прошу! Не забирайте его, умоляю.

– Отдай! Отдай мне!

Лапа просунулась дальше. Еще один взмах разодрал платье на спине, следующий оставил три глубокие полосы на ее коже. Хлынула кровь, Зира взвыла от боли и еще сильнее прижала ребенка.

– Спи, мой маленький. Все хорошо.

Еще один удар когтей. Она вытянула шею и стиснула зубы. Маленький дракон посмотрел на нее белыми чистыми глазками. Она улыбнулась и почему-то поклонилась ему.

– Все хорошо, сладкий. Все хорошо, закрой глазки.

Из темноты высунулась голова Люки с ехидной ухмылкой. Зира встрепенулась.

– Ничего хорошего, ― сказал он и громко рассмеялся.

Когти дракона пронзили ее и ребенка насквозь. Зира открыла рот и с ужасом посмотрела на ребенка. Глаза малыша медленно закрылись. Она закричала от боли и… Я проснулась.

Первое, что я увидела ― лицо Зиры, что обеспокоенно висело надо мной.

– С вами все в порядке, госпожа Ирана?

– Да, ― испугано ответила я, пытаясь прогнать послевкусие от жуткого кошмара.

– Хорошо, ― улыбнулась она, ― нам пора собираться. Сегодня важный день.

– Да, ― с сомнением подтвердила я, косясь на новое черное платье в ее руках.

– Вы должны выглядеть великолепно! ― Дана, прикусив нижнюю губу, с особым рвением начала перебирать флаконы и прочую косметику.

Через час я сама себя уже не узнавала. И без того немаленькие глаза раскрылись с еще большей силой. Темно-синие тени, на этот раз присыпанные золотыми блестками, создавали особую выразительность зеленому цвету. Добрый пуд сухой туши утяжелил веки, сделав их почти неподъемными. Скулы стали гораздо выразительнее, а щеки приобрели игривый розовый румянец. Мой курносый нос был превращен почти в самого идеального представителя этой части тела. Таким прямым его вряд ли бы сделал даже пластический хирург! Я с осторожностью дотронулась пальцем до его кончика.