Мир, после вируса. Прорываясь на Юг (СИ) - Птица Алексей - Страница 51

— Тогда — десять!

— Обшитую железом и с бойницами внутри и турелью для пулемёта и дверь, чтобы сзади вниз откидывалась, а не вбок и колёса чуть больше.

— Брат! Это дорого будет брат!

— Даю тридцать! — Восемьдесят! — Тридцать пять! Семьдесят пять!

Торг завершился на цифре — пятьдесят и к обоюдному удовлетворению сторон. Ударив по рукам, его привели в кассу, где он оставил задаток в десять пистолей и был любезно проведён обратно.

Машину обещали сделать за два дня и даже пригнать к базе спецназа, откуда они собирались выехать с Хаттабом и дооборудовать машину. Обратно, он добрался тем же путём, найдя в кустах спрятанный велосипед и доехав на нём до баррикады своего района.

Найдя директрису, он предупредил её, что собирается перебраться на базу спецназа на следующие сутки, чем немало огорчил её. Эти сутки он потратил на то, чтобы научить женщин, стариков и детей, основным правилам ведения боя от обороны. Получалось плохо. Его внимательно слушали, старались, но делали всё не так.

Наконец, порядком разозлившись, он поставил в строй, всех кого смог найти, и кого прислали, в том числе и освобождённых от сексуального рабства девушек.

Наорав на каждого и показав, как надо занимать позицию, как прятаться, как прикрывать друг друга, и порядком вывозившись в пыли, показывая на личном примере, как надо делать. Он после многократных тренировок до изнеможения, моря мата и обидных издёвок над каждым, всё-таки добился понимания элементарных основ боя и техники безопасности с оружием.

Ночь, он опять разделил с девушкой, которой было одиноко и страшно, по-крайней мере по её словам. Хорошо, что директриса и другие были не из боязливых, а то пришлось бы отказывать.

Многие стали обретать способности, только сейчас и были они разными. Один из стариков — бывший строитель, смог сращивать между собой элементы конструкций до железобетонной твёрдости. Но его умение несколько запоздало, так как надобности в баррикадах, почти не осталось, из-за изменившегося расклада сил. Много времени Филатов, стал проводить в молитвах, сосредотачиваясь на поглощение энергии Ци и обретении силы духа, но получалось пока плохо.

Через сутки за ним заехал Хатаб и они уехали на базу спецназа, тепло со всеми попрощавшись. Утром к базе приехала заказанная буханка, точно такая, какая им была и нужна, обшитая с боков железными листами с узкими прорезями бойниц, с откидной дверцей на цепи и расположенной сзади турелью для пулемёта. Спереди она тоже была обшита железными листами, сваренными под углом к друг другу и защищавшими мотор. Ветровое стекло было оставлено, но укреплено дополнительно, тем, у кого был навык укрепления материалов, что было тут же проверено и одобрено.

Расплатившись оговоренной суммой и ещё сверх неё — пятью пистолями за стекло, они забрали «буханку» и принялись дооборудовать крупнокалиберным пулемётом, устанавливая его на турель.

Новой машине, новое название и Филатов нарисовал на боку «буханки» крупную надпись масляной жёлтой краской ЛИНКОР. Подошедшие спецназовцы, только хмыкнули на это и притащив заработанный Хаттабом и им же переделанный 7, 62 мм «Печенег», так что по своим характеристикам, он вплотную приблизился к 12,7 мм «Утёсу».

До Саратова было триста километров, а бензина у них тридцать литров, залитого на базе спецназа и десятки, любезно предоставленной кавказцами. В совокупности, этого должно было хватить до него. А дальше, дальше всё было покрыто мраком войны и беспредела и неуверенности ни в чём, но мир изменился и они вместе с ним. Пугали мутные слухи и пустынная дорога с неизвестностью.

Выезд, они запланировали на следующее утро, и основательно вечером надравшись вместе с обитателями базы с распиванием песен и потреблением разных алкогольных напитков, выехали поутру в сторону Саратова, слегка пьяные, но изрядно отдохнувшие.

Выехав из Пензы и получив разрешающую отмашку от патруля на дороге, они, доехав до транспортной развязки, повернули в сторону Саратова. Дорога, была ещё ровной и не разбитой. Буханка, дребезжа кузовом, довольно уверенно брала разгон, доработанным двигателем и ручной коробкой передач.

Хаттаб, с хрустом вонзая рычаг коробки в следующую передачу, с восторгом орал, какую-то песню наслаждаясь ездой. Колёса 19 диаметра, задумчиво крутились, пожирая одним за другим — километры дороги и шурша новой резиной по асфальту.

Филатов сидел, на единственной откидной железной скамейке, задумчиво рассматривая пулемёт установленный на турели и мысленно приноравливаясь к нему. К пулемёту, был пристёгнут, коробчатый магазин, ещё два, лежали с ним рядом, остальное оружие было разложено на полу и закреплено ремнями, либо лежало в железных ящиках.

Возле водительской кабины, было свёрнуто в скатку, два тонких матраса с синими шерстяными армейскими одеялами и тонкими подушками, которые, откровенно говоря, совсем не тянули на это высокое звание, а являлись более короткой версией аналогичных матрасов.

В узкие бойницы и сквозь ветровое стекло пробивался неяркий свет весеннего солнца. Наступил уже апрель и на незасеянных полях, поднималась свежая зелень, особенно густая, там, где были засеяны озимые.

— Значит хлеб, всё-таки будет! Если будет, кому убирать и чем — подумал, глядя на это, Филатов.

Кое-где, торчали сморщенные корзинки подсолнечника, на длинных сухих стеблях, не убранные с осени и брошенные зимой. Вокруг них суетились наглые грачи, старательно высматривая зёрна и копаясь в земле, вокруг подсолнечника.

— «Грачи прилетели» — картина Репина. — А также, вторая картина — «Приплыли!».

Незаметно для себя, трясясь в «буханке», Филатов впал в медитацию. Сознание его очистилось, а боль, всё время висевшая, где-то на задворках сознания, наконец, ушла бесследно. Оставив ему напоследок осознание, что ничего не даётся просто так.

Его мысли текли плавно, не перегружая сознание, а окружающий мир, ощутимо поплыл. Затем начал насыщаться цветом и, наконец, стал кристально чистым. И только разноцветные искорки осколков душ, танцевали перед ним неведомый космический танец.

Медленно повернув голову, он увидел уверенное свечение зелёной ауры над Хаттабом и далеко впереди с разных сторон дороги, тусклые чёрные искры зомби. Потянувшись к сабле, он медленно и плавно вытащил её на всю длину и начал любоваться её кристально белым свечением на кромке лезвия и пилообразных вырезах на обратной стороне клинка.

В середине, клинок отсвечивал ровным серебряным пламенем и где-то далеко внутри него, клубилась багряная краснота отданной добровольно крови, с неповторимым узором индивидуальной привязки.

Вложив саблю обратно в ножны, он вышел из этого состояния и уже более осмысленно посмотрел на мир своими глазами. Свечение ауры Хаттаба, никуда не делось. Сознание было ясным и освобожденным от ненужных мыслей, в теле чувствовалась бодрость и сила, а дух не знал сомнений.

Получилось! У меня получилось, — обрадовано подумал он и прикрыл глаза.

— Надо научить Хаттаба на стоянке, пускай он тоже научится, мы только от этого станем сильнее и сплочённее, а дальше посмотрим, что нам покажет это знание.

Глава 22 В тумане

Наматывая на колёса очередной километр, они наблюдали, как мимо них уходят назад перелески и небольшие клочки обработанной пашни вдоль дороги. Впереди появился небольшой перекресток, на который вели две дороги от расположенных невдалеке крупных сёл.

Справа и слева виднелись остановки в виде полукруглых ракушек сделанных из жести. Сзади одной из них виднелся обычный, разделённый на две секции М и Ж, небольшой кирпичный туалет, типа «сортир».

Острое чувство опасности, внезапно накрыло Филатова.

— Хаттаб, справа, кто-то есть!

В тот самый момент, когда Хаттаб вывернул руль влево, из сортира с выломанной внутренней перегородкой выскочил спрятавшейся там зомби. Им оказался — "Шустряк",печальный опыт борьбы с которым, они испытали перед Пензой. Распластавшись в мощном прыжке, он вытянул костистые лапы, стремясь ухватить проезжающую мимо «буханку». Резко дав по тормозам, Хаттаб тут же дал газу и повернул вправо.