О-Л 2 (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 39

— Значит, сородичи будут благодарны тебе за то, что ты вернул ее туда, где ей надлежит быть, — кивнул я.

— Поэтому я считаю названную тобой цену слишком маленькой, — вздохнув, сказал гном. — Я, конечно, рад удачной сделке, но мне стыдно платить так мало. Когда дело касается грозового серебра, то обман может обернуться многими несчастиями.

— Не беспокойся, — ответил я. — Думаю, мы еще встретимся. У меня есть кое-какие дела в окрестностях Яшмового ущелья. Ты же ведешь караван на побережье, к западным склонам Колдовских гор, в королевство Турина?

Мустир чуть помедлил и торжественно произнес:

— Хорошо. Теперь я — твой должник. Я помогу тебе, если представится такая возможность.

Конечно, подгорники — большие хитрецы, способные задурить голову кому угодно. Но такими словами они не разбрасываются. Значит, при случае я могу рассчитывать на помощь купца. Не знаю, понадобится ли она, но всегда полезно иметь что-то для подстраховки…

Отсыпав мне монет, гномы вдобавок надавали кучу советов по поводу того, в каких шамницах по пути в Эльтурон лучше всего останавливаться и где в столице можно снять комнату, так что о ближайшем будущем я мог не беспокоиться. Ощущения, что я продешевил в этой сделке, у меня тоже не осталось. Недаром говорят: «Бросай добро в воду — оно к тебе вернется». Где-то неподалеку от гномского королевства обитают те летучие твари, которых мне придется разыскивать.

ГЛАВА 20

На следующее утро тронуться в путь с рассветом не удалось. Пока завтракал, пока уговаривал Маню съесть ту бурду, которой тут кормят волков, гномы ушли, а солнце поднялось довольно высоко.

Мостовищи оказались совсем небольшим поселком, серым и пыльным. Несколько шамниц вроде той, в которой я ночевал, казармы охраны да несколько коротких улиц. Домишки — каменные, крытые чем-то вроде черепицы. Похоже, что большая часть из них построена теми же таинственными великанами, что возводили и башни у моста. Зелени на улицах нет вообще, лишь из-за глинобитных стен кое-где видны верхушки деревьев. Так что, миновав последние халупки и оказавшись на бегущей меж полей дороге, я почувствовал облегчение.

Ехал, смотрел на растущий хлеб да на разбросанные в беспорядке рощицы, и вскоре догнал небольшой караван: пяток вьючных кабанов, груженных тюками с чем-то тяжелым и габаритным, и десятка два орков, тащивших на плечах не менее увесистые свертки.

— Эй, дед! — окликнул меня чумазый парнишка, тянувший повод переднего кабана. — Куда кочуешь?

— Манят меня золотые купола, былые скалы и зеленые волны между островами, — ответил я. — Еду туда, где хозяйки чаще готовят рыбу, чем мясо, а дети учатся плавать раньше, чем ходить.

И парнишка, и его спутники взглянули с уважением. Даже кабаны остановились и, склонив головы, уставились на меня крохотными глазками с белесыми ресницами. Любят орки, когда кто-то умеет выражаться витиевато и загадочно, так чтобы можно было понять и так, и эдак.

— Ну, коли наши кабаны — рылами к твоим куполам, кочуй с нами, ага! — отозвался паренек.

Караван шел гораздо медленнее, чем можно скакать на волке, но я не торопился.

Никаким провидческим даром я, конечно, не обладал, но давно убедился: если на душе неспокойно, не нужно спешить, лучше сначала разобраться, что тревожит. А на это нужно время. Да и ехать в компании безопаснее. Отмахаться-то я смогу от любого, да только Карод — не степь. Тут какие-никакие власти есть. Не хочется становиться преступником в розыске. А без знания местных порядков и накосячить недолго.

Когда мы остановились на ночлег в попутной деревушке, мало отличавшейся от Мостовищ, обнаружилось, что у одного из караванщиков — здоровенный фурункул под мышкой. На этого орка я обратил внимание еще в дороге — все шли, а он лежал на кабане и делал вид, что помирает. Я сначала подумал, что он — хозяин, но владельцем товаров оказался говорливый парнишка, шагавший первым. Страдалец был наемным носильщиком, занедужившим в дороге, его везли до дома, чтобы сдать лекарке в родной деревне.

Однако от моих услуг не отказались.

Я не стал сразу говорить о плате, вскрыл нарыв и напоил бедолагу наговоренной ромашкой. Вернулся в шамницу поесть — ко мне подсел хозяин каравана:

— Я еще не платил мужикам, так что зря ты лечил Сыпэга, он тебе ничего не даст. Дотерпел бы два дня, не развалился, а дома бабка Мальфаста все так сделает. Ей общество платит.

— Ну и что? — пожал я плечами. — Ты дашь, потом у него из платы вычтешь.

Орк подумал и кивнул. Посчитав что-то в уме, высыпал на стол с десяток «орлов»:

— Хватит?

— Хватит, — кивнул я, не пересчитывая.

Орк удивленно взглянул на меня:

— Ты что, шаман? Зарок у тебя какой — деньги не считать? Ты — хороший лекарь. У Сыпэга сразу горячка прошла. Ты мог бы больше взять. В городах и на тракте даже коновалы больше берут.

— Считай — шаман. Деньги — они такие: когда за ними не гоняешься, они сами приходят. А станешь только ради них жить — раздавят своей тяжестью.

Видимо, эта мысль была слишком сложной для молодого купца. Он лишь покачал головой и резко сменил тему:

— Завтра рано выходим. Я — спать. Пусть злые духи не потревожат твой сон, лекарь.

— И тебе того же, торговец. Доброй ночи!

Дальнейшее путешествие до Эльтурона мало отличалось от первого дня. Караван сменял караван — на торговом тракте они встречались часто. Постоянно находилась работа, так что на подходе к столице денег у меня было больше, чем тогда, когда я выходил из Мостовищ. В одиночку тоже пришлось ехать, хотя купцы и отговаривали. Дескать, слишком много разбойников да бродяг развелось, не знаешь, на кого наткнешься. Некоторые вроде говорят, что заняты поисками мудрости, а сами так и норовят кошелек утащить…

Я пропускал эти разговоры мимо ушей. Какие разбойники в густонаселенной местности, где от одной деревеньки до другой — хорошо, если километров пять, где вдоль дороги — то ухоженные поля, то фруктовые сады? Правда, чем ближе к Эльтурону, тем чаще попадались необработанные, заброшенные, заросшие всякой дурниной наделы. Да и в деревнях то там, то тут я замечал следы пожаров. Почерневшие от гари стены домов, провалившиеся крыши. И главное, ни разу не увидел, чтобы пострадавшие дома пытались восстанавливать. Это вызывало тревожные мысли.

Впрочем, крестьяне на полях тоже попадались. Да и торговля в небольших городках не утихала — придорожные ярмарки демонстрировали все, чем богата эта земля, и то, что везли сюда издалека. Сушеные фрукты и вино, зерно и вяленое мясо, круги сыра и кожа, кость и шерсть, лен и шелк, керамика и стекло, медь и железо, дерево и лоза, и все, что можно сделать из них…

Зачастую шатры торговцев стояли просто на обочине дороги, вдалеке от жилья. Несколько волокуш с товаром, сложенный на скорую руку очаг и рядом с ним — полотняный навес. В таких «придорожных кафешках» продавали еду и всякие мелочи, здесь же, под пологом, можно было поспать, если нет сил идти до ближайшей деревни или нет денег на каморку в «шамнице». Разрешали оставаться за пару ведер воды, принесенных из родника, или какую-нибудь другую работу.

Несколько раз я ночевал в таких «торговых точках». Нет, не из скупости — тут было интересно. Деревенские торговцы любят поговорить. Когда темнело, а движение на дороге затихало, мужчины собирались у огня и болтали обо всем подряд. Мне не приходилось даже расспрашивать — сплетни и новости сыпались, как из прохудившегося мешка. Так что, подходя к столице, я был полностью в курсе того, что творится в Кароде.

Новости не радовали. Конечно, разговоры о том, что наступили «последние времена», что раньше и небо было синее, и трава зеленее, — это нормально для любой эпохи. Но были и конкретные факты. Например, появление в последнее время доброго десятка сект и религий, уход фанатиков в «пустынь»…

Я знал, чем объясняется происходящее. Многие века жизнь в Кароде текла по законам, установленным еще Темным властелином. Но теперь под воздействием зерен Хаоса начала меняться самая тонкая составляющая жизни — вера. Вместо традиционного почитания полудюжины «старых» богов, поделивших между собой землю, небо и океан, возникли культы «новых» богов, которые не имели никакого отношения к природе.