Земля любви - Соареш Мария Леонора - Страница 2

- Как тебя зовут? – спросила она.

- Матео. А тебя?

- Жулиана.

С этого дня они находили друг друга всюду: куда бы ни направился один, он непременно натыкался на другого. Стоило одному повернуть голову, как он встречал счастливый радостный взгляд. По вечерам, когда на палубе играл оркестр, они всегда танцевали друг с другом, но разговаривали мало, словно боясь расплескать то необыкновенное, что стало достоянием их двоих. Они оба чувствовали, будто знают друг друга давным-давно, и никаких слов им уже не было нужно.

Матео и Жулиана полюбили, они были счастливы, но счастье всегда уязвимо и недолговечно. На борту корабля обнаружилась чума – сначала один случай, потом второй… Обеспокоенный врач с тревогой ждал продолжения, приглядываясь к своим пассажирам.

- Если болезнь распространится, то нам придётся становиться на карантин. В Рио-де-Жанейро, а не плыть в Сантос, - мрачно заявил капитан.

Больше людских жизней его волновали убытки, которые он понесёт, если вместо Сантоса окажется в Рио-де-Жанейро.

- Мы сделаем всё, чтобы не допустить эпидемии, - пообещал судовой врач.

Но какие у него были возможности остановить чуму? Строгая изоляция больных и мгновенное погребение в море умерших – вот всё, что он мог сделать.

- У моего друга заболела дочка – она совсем маленькая, грудная, - сообщил Матео Жулиане.

- И что же сказал врач? – встревоженно спросила она.

- Врачу показалось, что она уже не дышит, - продолжал Матео. – И он хотел взять её у матери, но Леонора, жена моего друга Бартоло, не отдала девочку. Вместе с ней куда-то убежала, и её не могут найти. Бартоло боится, что она бросилась в море.

Жулиана перекрестилась, прося Всевышнего о милости. Но что людям ведомо о Его милости? Когда Жулиана спустилась в каюту, то увидела, что отец зябко кутается в куртку.

- Что-то мне нехорошо, дочка, - пожаловался он.

- Да и мне тоже, - отозвалась мать.

Родители Жулианы сгорели в два дня, и тела их приняла морская бездна. Всё случилось так быстро, что Жулиана, которая безотлучно находилась при них, не могла поверить в то, что осталась на свете одна. Она всё время оглядывалась по сторонам, словно бы, ища любимые, дорогие лица, с которыми не могла расстаться.

- Я с тобой, я люблю тебя, - Матео обнял её за плечи, и Жулиана заплакала, уткнувшись ему в грудь.

- Они всегда были вместе, - всхлипывала она, - и ушли тоже вместе. А знаешь, почему меня зовут Жулианой? – Она смотрела на юношу полными слёз глазами. – Жулио и Ана, они назвали меня так, чтобы не разлучаться и быть всегда вместе со мной!

- Я тоже буду всегда с тобой! Я не оставлю тебя, любимая! – Матео крепко обнял её, укрывая от всех бед.

Весь этот день они провели вместе, потом Матео отвёл Жулиану в каюту и сидел с ней до тех пор, пока она не уснула.

- Сон лечит, - шепнул он, коснувшись губами её щеки. – А как только мы окажемся на твёрдой земле, сразу же поженимся!

Но на следующее утро Жулиана не увидела своего Матео на привычном месте возле трапа, она отправилась искать его, спрашивала всех, кого встречала, о высоком молодом человеке.

- Вы нас видели вместе, - повторяла она жалобно, - мы всегда вместе танцевали.

Наконец, ей встретился судовой врач.

- Матео болен, - сурово ответил он.

- Я хочу его видеть, отведите меня к нему, – потребовала Жулиана.

Неужели жестокая судьба отнимет у неё и Матео? Если Матео болен, она тоже не хочет жить!

- Милая девушка, это невозможно, - стал уговаривать её врач. – Вы же понимаете, чем это вам грозит.

- Я ухаживала за своими родителями, и не заразилась, - в отчаянии твердила Жулиана.

Потеряв родителей, она боялась потерять и Матео. И жить, и умереть она хотела только с ним!

Она так плакала, так умоляла, что врач махнул рукой. Он указал на дверь изолятора, где лежал больной, а сам ушёл в другую сторону – не мог же он своими собственными руками отправить эту молодую жизнь на погибель.

Жулиана вошла и крепко-крепко закрыла за собой дверь. Больше их не разлучит никто!

- Матео! Я здесь! – окликнула она лежавшего на рундуке юношу.

Он приоткрыл глаза. Секунду он медлил, радуясь Жулиане, её близости, её любви, но затем, сделав над собой усилие, проговорил:

- Уходи, Жулиана, уходи, любимая! У меня чума!

Она сделала шаг к нему, и он раскрыл ей объятия. Отказаться от Жулианы было свыше его сил.

Она приникла к нему, почувствовала, что его бьёт озноб, и прошептала:

- Я согрею тебя, мой любимый! Жить мне незачем! Мы умрём с тобой вместе!

Глава 2

Франческо Мальяно распорядился, чтобы комнаты для гостей в его доме были готовы, и Луиза принялась перестилать постели и проветривать помещения.

Дона Жанет, брезгливо поджав губы, распорядилась:

- Не забудь нагреть воды для ванны, Луиза! Прежде чем они лягут на мои постели, они должны будут вымыться!

Франческо метнул на жену сердитый взгляд.

- Я бы просил тебя, Жанет, помнить, что я многим обязан моему другу Жулио, и вести себя соответственно!

- Я не отвечаю за твои обязательства, Франческо! Я им не обязана ничем! И вести себя буду соответственно!

Большие тёмные глаза доны Жанет смотрели на мужа непримиримо. Её нельзя было убедить ни в чём и никогда. Он повернулся и вышел.

- Макаронник! – презрительным шёпотом бросила она ему вслед.

Дона Жанет была непоправимо оскорблена своим замужеством, и двадцать с лишним лет совместной жизни не погасили её жгучей обиды. Дело в том, что её отец – аристократ, богач и красавец, не привык отказывать себе ни в чём. Он прокутил все свои богатства, растратив их на хорошеньких танцовщиц и игру в казино. Жанет обожала красавца отца, жившего с ней по полгода в Париже, привозившего в дом необыкновенно красивых женщин, ездившего с ней на скачки и в Оперу. Его вкус казался ей верхом совершенства, всё, что он делал – непогрешимым. Однако в приданое ей достались одни долги, и она очень скоро поняла, что ни в Париже, ни в Сан-Паулу не может рассчитывать на хорошую партию. Маменьки богатых наследников при виде красивой бесприданницы с аристократическими замашками прятали от неё своих дорогих сыночков. Они не желали, чтобы случился грех, за который потом пришлось бы расплачиваться состоянием.

Жанет по праву могла участвовать во всех самых пышных балах и празднествах, но её туда не приглашали, несмотря на её парижские туалеты, а может быть, ещё и из-за них, зато охотно звали поухаживать за больными в монастырском приюте или понянчить приютских детей – время от времени девушки из благородных семейств отваживались и на такие посещения. Если готовилась прогулка на яхте, или пикник, или велосипедная прогулка, посыльный с запиской не являлся за Жанет, зато она неизменно получала приглашение навестить вместе с какой-нибудь старой девой бедное семейство на окраине.

- Приданое бедных и благородных девушек – щедрое сердце, - со вздохом говорили ей богатые родственницы и просили составить компанию полуслепой тётушке, пока всё остальное семейство отправится в театр.

Очень скоро сообразив, что богатая родня готовит ей участь отзывчивой старой девы, Жанет перестала навещать родных. Отец продолжал охотно их навещать, но так часто и так беззастенчиво просил в долг, что мало-помалу двери богатых гостиных оказались закрытыми перед вернувшимся на родину аристократом, о чём сам он очень и очень сожалел, вновь занявшись скачками и певичками. Ему были нужны деньги, и он добывал их всеми правдами и неправдами. Жанет сидела одна, копя обиды на жёсткий и несправедливый мир. Когда кредиторы стали грозить отцу тюрьмой, он нанял себе адвоката, чтобы тот разбирался с его кредиторами и долгами. Так в их доме появился Франческо Мальяно. Жанет смотрела на него, как смотрела на всех слуг в доме, иными словами, как на пустое место.

В один прекрасный день отец с иронической усмешкой сказал ей:

- У меня попросили твоей руки!