Волчья тень - де Линт Чарльз - Страница 3

– Она не бредила? – спросил медбрат.

Софи невольно усмехнулась. Имея дело с Джилли, трудно ответить на такой вопрос. Она все же кивнула:

– Немножко путалась, но меня узнала сразу и поняла, что находится в больнице. Только до нее, кажется, не доходит, что она пострадала.

– В таких случаях это обычное дело, – ответил Дэниель. – Бывает некоторая дезориентация, иногда даже амнезия, но, как правило, все быстро проходит. Вызову врача, чтобы тот ее посмотрел.

И он снова исчез.

Софи повернулась к подруге. Какая она сейчас хрупкая: лежит, как сломанная кукла. Ее бесхитростное лицо уже не кажется таким обмякшим, как в коме. Теперь она просто спит. Но все равно сердце разрывается, как подумаешь, что с ней сделали и сколько еще труда предстоит Джилли, чтобы снова стать собой. Они с ней как сестры. Даже роста одинакового, обе тоненькие, только Софи в груди попышнее. И волосы у нее каштановые и лежат кудряшками, а тугие колечки на голове Джилли капельку темнее. Венди сравнивала живое смышленое личико Джилли с лицами фей на картинах Рэкхема*,[2] а более мягкие черты Софи вызывали в памяти прерафаэлитские портреты. Но посторонние часто путали Джилли и Софи, а когда их поправишь, ссылались на чуть ли не фамильное сходство.

Венди, третья в их крошечном содружестве «маленьких свирепых женщин», как называла их Джилли. Светловолосая, так что ее легче было отличить, но с такой же фигурой и такая же кучерявая. По крови они не родня, но все равно сестры. Вступали в их содружество и другие, становясь близкими и любимыми, спорить нечего, но они трое были ядром, корнем, из которого вырастали и расцветали остальные связи.

Привстав с краешка кровати, Софи наклонилась и тихонько коснулась губами лба Джилли, а потом вышла из палаты, чтобы позвонить.

– О господи, наконец-то, – вздохнула Венди. – Лучший рождественский подарок на свете.

Софи рассмеялась:

– А между тем еще и лето не началось.

Радость Венди передавалась ей даже по телефонному проводу. Ничего удивительного. У нее самой точно гора с плеч свалилась, и хотелось смеяться без особых причин. Даже телефон сегодня вел себя пристойно: позволил поговорить с Венди, не предлагая взамен незнакомых людей из Японии или Германии.

– Я еду, – сказала Венди.

– Она спит, – предупредила ее Софи.

– Ну и пусть спит. Я так беспокоилась!

Это Софи понимала. Никто из них даже думать себе не позволял, что Джилли не выкарабкается, но в подсознании мысль все-таки маячила. Жить без Джилли – это и представить себе было невозможно, однако, как кто-то когда-то сказал, только в сказках все кончается хорошо, а у жизни свой распорядок, и планы людей в нем не учитываются.

– Я еще кое-кому позвоню, – сказала Софи. – А ты не могла бы прежде, чем выедешь, сообщить Кристи и, пожалуй, Сью? А я позвоню профессору и остальным.

– Не забудь о Лу.

– Не забуду.

– И об Анжеле, и…

– Венди!

– Ладно, ладно. Звоню и сразу еду.

Вешая трубку, Софи улыбалась. Скормила телефону еще один четвертак и набрала следующий номер из списка.

«Будь умницей, телефон, – думала она. – Не доставляй мне сегодня хлопот».

В кои-то веки техника ее слушалась.

Вернувшись в палату, Софи застыла в дверях, потому что за окном ей померещились два темных девчоночьих личика, прижавших носы к стеклу. Волосы у обеих топорщились, как ежовые иголки. Она поморгала, не веря своим глазам, и лица пропали.

Софи подбежала к окну, выглянула, но там, конечно, никого не оказалось. Реанимация находилась на четвертом этаже, и пожарной лестницы у этого окна не было. Подняв взгляд, Софи увидела пару ворон, скрывающихся за крышами Кроуси.

Джилли сказала бы, что у нее побывали девочки-вороны, но Софи с панталыку не собьешь. Просто-напросто необычное отражение в стекле. Да, у нее тоже бывали увлекательные сны, но она не собиралась допускать их в Мир Как Он Есть, как выражался профессор. Джилли из-за этого здорово злилась, но Софи видела в мире только те чудеса, которые люди делали друг для друга. А все-таки что-то странное ей мерещилось…

«Просто ты давно не высыпалась как следует», – сказала она себе, растирая виски.

Тут вошел доктор, и дальше она думала только о том, что он ей скажет, осмотрев Джилли.

Однажды давным-давно…

Лес с самого начала кажется мне знакомым, но я не сразу понимаю почему. Я стою, затерявшись среди деревьев-башен, окруживших меня со всех сторон. Таких огромных и странных деревьев просто не бывает. И совсем нет подлеска, только эти исполины, такие толстенные, что и впятером не обхватишь. Сквозь кроны пробиваются лучи золотого света, и тогда я понимаю, где очутилась. Свет как в соборе. Собором я называю мир, по которому ночами странствует Софи.

Я снова в стране снов. Мир-собор.

Только не город Мабон, основанный здесь Софи, а другое такое же волшебное место. Как ему не быть волшебным, с такими-то деревьями. Должно быть, они родня тем, которые Джек Доу называл вечными. Гигантская поросль первого леса новорожденного мира. Даже не верится, что я наконец-то нашла дорогу в другой мир. Правда, я предпочла бы добраться сюда во плоти, но и во сне не многим хуже. Хорошо бы научиться загадывать место, куда я хочу попасть. Софи ведь умеет. Надо спросить, как она это делает.

Мысль о Софи напоминает мне, что я только что ее видела… или это тоже было во сне? Она и вправду казалась не похожей на себя. Прежде всего очень уж грустной. Я понимаю, что не все обязаны быть такими веселыми, как я обычно, но хоть немного порадоваться тому, что я тоже научилась переходу в этот мир, она могла бы, верно? Ведь теперь у нас будут общие приключения. И наконец-то я познакомлюсь с ее таинственным приятелем Джэком, красавчиком вороном, какого только в Мабоне и встретишь.

Иногда я ее просто не понимаю. Как может отрицать волшебство человек, в котором его полным-полно? С первого взгляда видно, что в ней – кровь эльфов, что она не менее волшебное существо, чем все, кого мы встречаем в ее мире-соборе или за его пределами.

Сквозь мое блаженство пробивается маленькая кусачая мыслишка. О нашей последней встрече. Мне вспоминается, как Софи начала говорить что-то об аварии и машинах, но мне не хочется возвращаться туда. Не хочется впускать Мир Как Он Есть в окружающее меня волшебство.

Я глубоко вдыхаю и оглядываюсь по сторонам, изгоняя мысли обо всем, кроме того, что происходит со мной сейчас. Хочется существовать во времени дзен. Ни прошлого, ни будущего. Только сейчас, только здесь.

Я думаю, что совсем одна, пока до меня не доносится запах сигаретного дыма. Медленно оборачиваюсь и вижу тонкую струйку, поднимающуюся из-за ближнего ствола. Что-то новенькое – это здорово. Скорее туда. Подхожу и вижу парня, который сидит, прислонившись к дереву и раскинув ноги. На нем джинсы, рабочие сапоги с отвернутыми голенищами и футболка с линялой неразборчивой надписью. Ого, у него еще и голова волка или койота, но я все равно его узнаю.

– Привет, Джо. Давно не виделись.

Только Джозеф Шалый Пес способен в стране снов напялить футболку с надписью: «Не! Покупай! Китай!» Как будто здесь кому-то есть дело до бойкота товаров.

Он не то что Софи, не скрывает своего происхождения из мира снов. Забавно, что никто не обращает на это внимания. Для большинства людей он – просто городской индеец, сбежавший из резервации, живет на улице и валяет дурака. А кое-кто знает его как Костяшку, того, что сидит в парке Фитцгенри и предсказывает будущее по горсточке птичьих или крысиных костей, от которых и получил свое прозвище. Раскидывает их на оленьей шкуре и рассматривает, как они упадут. Вычитывает рассказы о том, что было, есть или может случиться.

Волчья голова тает у меня на глазах, превращаясь в знакомое лицо, скуластое, с темной бронзовой кожей. Квадратный подбородок, широко расставленные глаза, плоский нос. Длинные черные волосы заплетены в косу, украшенную бусинами и птичьими перьями. Я всегда любила его глаза. Подвижные как ртуть. Вот он – шут, а вот – мудрец. Поймать его взгляд и перенести на портрет невозможно. Я-то знаю, не раз пробовала.