На осколках тумана (СИ) - Ручей Наталья - Страница 40

Перекинув из шкафа на одно из кресел шоколадки, жвачки, конфеты, втискивается между вкусностями сам.

- Даже не думай, что я позволю тебе испортить зубы и желудок. - Оставляю только черный шоколад, если обертка не врет – швейцарский, и сок.

- Ну, Злата! – просится котенком. – Я же умру от голода, а ты потом будешь скучать! Очень скучать…

- Это аргумент, - соглашаюсь, - скучать мне не хочется.

Достаю из сумочки мамины котлеты, при виде которых жалобы и шоколадки забываются. Уминая, Егор делится двумя с братом. Я напряженно всматриваюсь в окно, пока не взлетаем, а после поминутно посматриваю на часы Яра.

- Расслабься, - он подает мне бокал с шампанским и внимательно наблюдает: возьму-не возьму. Я отпиваю, когда он делает крупный глоток. – Хотя бы так…

Я оставляю его замечание без ответа. Яр тоже больше не заговаривает. Зато Егор тарахтит всю дорогу, перебивая радио, где «Смысловые Галлюцинации» предлагают за звезду полжизни. Не вовремя эта песня… Тут и так, небо и облака, год жизни точно слизал страх, а еще эта песня… С сотней других пассажиров мне бы было спокойней, а так мне кажется – мы особо уязвимы.

…А Гагарина зря обидели

Принесли похоронку матери… - обреченно накатывает песня.

Нет, это выше моих сил!

- Послушай вот это, - Яр вставляет мне в уши наушники, и я расслабленно улыбаюсь под музыку моря, подумав, что поспорить могу в другой раз.

А к этому можно привыкнуть…

Наверное…

К шуму моря, я имею в виду…

Интересно, если бы я не проснулась, меня бы разбудили или опять выжидали час? Уже не узнаю, притворяться под гипнотизирующим взглядом сидящего напротив мужчины довольно сложно.

Странно, что нас не встречает машина - или когда горничная сказала, что Яр всех уволил, он уволил абсолютно всех? Ладно здесь, берем такси, а кто теперь за рулем его вишневой машины?

Пока едем, Егор успевает похвастаться, что разбирать чемоданы не собирается, а позовет Полину. Я не отговариваю раз он хочет потратить немного денег своего брата. Тот вообще думает о другом.

- Ты найдешь место для моих вещей?

- Только если ты принесешь самое необходимое.

- Самое необходимое – ноутбук, без остальных вещей, даже без карточек, я могу легко обойтись. Но будет правдоподобней, если несколько моих рубашек потеснят твои блузы, ну и средства гигиены, согласна?

- Фен можешь оставить дома, если что, можешь пользоваться моим, - не удерживаюсь от колкости, а то подозрительно все у него четко.

- Хорошо, - говорит он, - я возьму с собой свои бритвы, если что, можешь опять ими воспользоваться.

Значит, он тогда заметил, что я пользовалась его бритвой. Заметил, но ничего не сказал, хотя я слышала: мужчин это жутко раздражает и бесит…

Машина останавливается у подъезда, Яр расплачивается, пока я с восторгом смотрю на окна квартиры. Она пока не знает, что я подумываю выкупить ее у хозяев, но кажется, что уже ждет: уютной тишиной, покоем, обещанием домашнего счастья.

Яр помогает занести наши чемоданы, но сам не заходит.

- Думаю, вам лучше немного отдохнуть пока, а позже мы прогуляемся.

- В смысле?

- У нас нет ни одной фотографии. Тебе не кажется, что правдоподобней, если они будут?

- Даже не знаю, если честно. А мы успеем до визита твоей мамы?

- Конечно.

- А если она нагрянет, а мы как раз распихиваем фотографии в спешке или сортируем твои трусы?

- После последнего своего визита она не нагрянет без предупреждения. Ты же видишь: сказала раньше на несколько дней, что прилетает.

Да, последний - он же первый для меня визит свекрови начался и закончился отвратительно – сплошная серая полоса с единственным проблеском, когда я пыталась спуститься по веревочной лестнице с балкона, а она верещала, что я это назло, чтобы ее сын обвинил свою мать в убийстве жены.

- Злата, - чувственная усмешка Яра выдергивает меня из воспоминаний, - я позволю тебе рассортировать свои трусы, если тебе этого так хочется.

Яр уходит, а я все еще стою на пороге, думая, а что это было вообще?! Это так вот он не вмешивается в мою жизнь?! Да он буквально душит меня своим присутствием и намеками! И ведь обещал… Нельзя ему верить… нельзя… А ведь как обещал проникновенно, как…

Стоп! А как именно он обещал?

В упор не могу вспомнить.

Начнем по порядку. Я выдвинула два условия, первым из которых было не вмешиваться в мою жизнь, а он…

А он согласился составить список миллионеров и проигнорировал мой ультиматум!

Ух…

Хорошо, что сумму отступных оговаривал Егор, а то бы я, наверное, пожизненно выплачивала компенсацию холодному, расчетливому, коварному и мнящему себя харизматичным и красивым, прохвосту-миллионеру!

Он вернулся через час, как ни в чем не бывало, с одним чемоданом и Полиной. За двойной тариф девушка бросилась активно заполнять мои полочки мужскими вещами, а я как не у себя дома – честно слово. Сижу сиротой на диване, смотрю как мои кофточки теснятся рубашками и так мне их жалко…

- Ты обманул меня, - говорю спине Яра.

- А, - говорит он, присмотревшись ко мне, - ты, наконец, поняла, что провалила переговоры.

- Ты обманул меня, - повторяю упрямо.

- Нет, я просто отстаивал свои интересы, а то условие, которые выдвинула ты, было бессмысленным даже для тебя самой, поэтому ты о нем и забыла. Подумай о том, чего ты хочешь на самом деле, и мы опять поторгуемся.

И я начала думать.

Смотреть в спину, обтянутую красной рубахой, и думать…

Глава 19

На улице сыро, слякотно, сонно. Я стою на школьном стадионе, и пока Звезда бегает, пытаюсь выискать одни окна воот в этом подъезде. Ага, нашла. Темно, спит еще, ну и ладно. Звезда уносится так далеко, что я и не вижу ее, но не бегу, не трясусь над ней как настоящие собачники, потому что знаю, что у нее есть еще одна привычка Самарских - обязательно возвращаться.

Стою, мерзну чуток, зеваю и вдруг тихий голос, - не тот, что вчера, не мужской, не Яра, - раздается у меня за спиной.

- Злата, - голос звучит неуверенно, я бы сказала просительно, и так неожиданно, что мне кажется, будто кто-то занес надо мной сжатый кулак, и пока я думаю, что же делать - медленно делает разрез скальпелем и начинает вытягивать жилы.

К врагам не поворачиваются спиной, но если враг уже зашел со спины, если уже ударил, чего мне бояться? И я старательно притворяюсь глухой и бесчувственной: да, мне трудно дышать, и в горле песок, и язык прилип к небу, зато голова прошла на ветру. Прогулки с собакой, оказывается, не только животным полезны.

- Злата, нам надо поговорить...

- Нам? - спрашиваю беспечно. Не знала, что я могу так.

- Злата, послушай, ты многого не понимаешь...

- Еще что-нибудь о тебе? - и так могу, кольнуть и зло пожалеть, что сейчас не в подаренной Яром шубе.

- Мне больше не к кому обратиться...

Просьба. Ко мне.

Человек, который стоит за спиной, хорошо меня знает. Вернее, знал - мы теперь не общаемся. Мы теперь не друзья. Мы чужие. И все-таки...

Я оборачиваюсь и не могу сдержать удивления. Да, это Лариса. Да, я бы узнала ее все равно, но... где гламур, где нотка высокомерия ко всему прочему, кроме «я», где уверенность, с которой она легко через всех перешагивала, в том числе через меня? Она сильно похудела, и этот тот случай, когда не к лицу, а, наоборот, говорят, что сошла с лица; в глазах лихорадочный блеск отчаяния. Втягиваю в себя воздух - вроде бы нет тошнотворного запаха наркоты, хотя ее столько разновидностей, что могу ошибиться, не знаток, не ценитель.

- Что случилось? - выпаливаю.

- Заметила, - усмехается, - все замечают, и Стас...

А вот это зря она: прозвучавшее имя напоминает не только о том, что Лариса выманила у меня кольцо и кулон, отыграв костюмированный спектакль, но и по словам Яра принимала участие в том, что с нами произошло. Она пытается что-то сказать, но я резко перебиваю: