Безусловный рефлекс (СИ) - Райн Эльна - Страница 64

«Главное, не растерять пыл,» – уверил себя, и, попрощавшись с Релом, побежал вниз по ступенькам.

Воздух на улице кажется слишком уж чистым. Дышать им – одно удовольствие. Холодный, кристальный. Мрак с души прогоняет. Вот чего ему не хватало – прогулки. Или же мотивации выйти из дома.

Джей быстрым шагом направляется на соседнюю улицу. Что говорить будет – придумает на ходу. Главное – убедить. Рассказать все, как было, объяснить, извиниться. Это в мыслях так просто. На деле выйдет ломаная речь с кучей запинок.

Перед домом он постоял короткий миг, думая, что если задержится дольше, то передумает. Пробрался к двери, позвонил, постучал. Никого. Обошел дом, к кухне – пусто. Эда нету дома. Он пошел на бывшую работу, по-пути заглянув за билетами на поезд. Но на работе Аора налетел вихрем с расспросами о причинах ссоры. Мол, Эдик ничего не говорит, да и из запоя который день не вылазит. Джей пообещал, что расскажет потом – спешит. Аора обиделся. Но хоть одна польза от эмоционального омеги: назвал несколько мест, где может быть Эд.

Джей вырвался кое-как из лап любопытного Аоры и поспешил на Набережную. Время кажется ему очень ценным. Нельзя терять ни минуты, он не может уехать, не поговорив с Эдди. На звонки тот не отвечает. Естественно – совершены они с неизвестного для альфы номера. А тот чужие по-обычаю не берет. И зачастую блокирует.

На Набережной людей мало. Солнце к закату близится, переливаясь по волнам озера. Слепит. Джей смотрит на воду, красиво.

Внутри волнение. Стучит. Мысли потоком, но он успокаивает себя, уверяет, что все получится. Они с Эдом не раз уже ссорились. И похуже перебранки бывали. Орали друг на друга, как бешеные. Но в итоге мирились же.

«Я же обещал ему, что не брошу. А если он мое «уходи» всерьез воспринял? Пусть, я говорил, что насовсем, я этого не хотел на самом деле. Слова – опасные. Иногда скажешь на эмоциях, а потом разгребаешь последствия полжизни… Но, наверно, если бы я не ошибался, то так бы и не понял, что для меня правильно и важно»

– О, – Джей заметил знакомый силуэт. Поспешил, полубегом.

Сердце ускорило ритм. В горле пульсирует, сковывает. Эдди стоит, опираясь руками на ограждение, и на воду смотрит. Вдаль – но его присутствие не замечает. Или не хочет замечать. Джей приближается мягко. Так же мягко кладет свою руку близко от его, чувствуя кожей холодный металл ограды. Джей силится сказать хоть что-то. Губы шевелятся, но звука нет. Именно в этот момент его переполняет столько эмоций – и радость, и горечь, и вина, и облегчение – что он не может понять, что из этого всего главное.

Светило у горизонта, золотую полосу на воде создает. Озеро – как маленькое море. Рука по ограде скользит, он смотрит под ноги. И молчит. Эд тоже. Сколько раз они молчали так? Но каждый это молчание несло иной окрас.

Сотни «прости» мешаются с тысячами «давай вернем». «Я ошибся», «запутался», «это было необдуманно». Он открывает рот и закрывает, хмурится, губу кусает изнутри. Чувствует его запах и только по нему определяет, что Эду не все равно.

– Я… – выдавливает и теряется.

Альфа по-прежнему смотрит перед собой. На лице ноль эмоций. Безупречная маска безразличия. Колет, но Джей не уходит, чтобы уберечь себя, продолжает стоять и ищет нужные слова.

И проблемы с «ним» и из-за «него» кажутся чем-то настолько несущественными, что Джей сравнил бы их с беглым лучом светила. Сейчас он есть, но через миг растает. Останется в памяти, не более.

– Ты имеешь полное право меня игнорировать. Я запутался, Эдди, можно мне одно право на ошибку? Черт, да что же я несу… Эдди, пошли со мной, ты нужен мне. В смысле, именно ты, а не потому, что больше нет никого. Не потому, что я ищу удобный вариант, а потому что люблю тебя. И не говори, что если бы любил, не прогнал бы. Я был… не в состоянии мыслить разумно, и пусть это отговорки, знаю, и я говорю полную чушь, несвязную, я… Черт, прости, голова разрывается. Нет, не так. Просто прости.

Эд поджимает губы, выдыхает после, склоняя голову вниз. Джей ловит каждый жест, ждет реакцию, хоть слово в ответ. Даже краткое «отвали» сгодилось бы. Но вместо этого Эд трет наверняка замерзшие ладони, перемещает их в карманы, разворачивается и уходит.

– Это и есть твой выбор? – в спину ему говорит Джей.

И чем больше расстояние между ними, тем больше горит что-то внутри. Грудь огнем наполняет, обидой, хоть он понимает, что не должен, что все правильно. Эд отплатил ему тем же, развернулся спиной в ответ на мольбу. Та же сцена в иных ролях. Джей понимает, что стоило бы принять его выбор, что он должен уважать. Что Эд не обязан бежать на первый его зов, прощать на первом «прости». Что у него тоже есть чувства.

– Не так просто! – кричит неожиданно для себя. – Я не сдамся.

Но тот не оборачивается.

Джей стоит на месте час, два. Темнеет, звезды, фонари. Эд не вернулся – как всегда. А это значит одно. Эдди смог вычеркнуть Джея из списка «дорог».

Он зажимает руку в кулак, во второй – два билета на ночной рейс в Мюрей. Выдыхает. Глаза закрыть, открыть.

Что ж. Пора ехать.

========== Глава 38. ==========

За окном мелькают деревья, их голые ветви наводят тоску. Если прикрыть глаза, кажется, весь мир несется мимо – пятнами-пятнами. Второй – не понадобившийся билет – в руке. Уже который час Джей пялится на эту бумажку. Не видит букв. Поезда – часть его жизни. Что он только не переживал в них. И воодушевление, и горечь, и даже любовь. А теперь к списку добавляется одиночество. Пути судьбы неизведанны, в отличии от путей поездов.

Примирение с Эдди пришлось отложить. Тревожно. Что, если это… все? Что, если никакого примирения не будет вовсе?

«Если я ему важен, он выслушает меня,» – убеждает себя Джей, но спокойнее от этого не становится. Чем дальше от Окавы, тем сильнее чувство, что он теряет что-то важное. Часть себя. Ту, которая умеет надеяться на лучшее и радоваться мелочам.

Казалось бы, одна ситуация, один-единственный поступок, а в итоге перечеркнул все.

Светает. Светло совсем. Белые поля, деревья, снега больше. Скоро Мюрей. А ему хочется бросить все и вернуться назад, сразу же взяв билет на обратный путь. Нельзя было оставлять. Нужно было догнать. Упросить, обнять. Рассказать больше. Не ждать, пока Эд вернется, а самому за ним пойти, вернуть. Столько ошибок, столько невысказанных фраз, душат-душат. Эти мысли добивают гулкими ударами сердца, тревожно-быстрыми. И Джей не сразу замечает гудок коммуникатора. Рел. А кто же еще? Только у Рела есть его новый номер.

– Да, Джей, мы уже ждем тебя на станции. Тут случилось кое-что… ты не переживай только. Отцу плохо стало вчера.

– Что? – переспросил Джей, чуть не вскочив с места. Сумка упала на пол с колен. Но он замер с раскрытым ртом. – Что с ним? – спрашивает, стараясь унять панику.

– Его отравляли постепенно, около четырех лет, – послышался голос Рела. – Или больше. Хорошо, что папа вовремя заметил неладное, иначе, с отцом ты бы уже попрощался. О, и да, думаю, ты догадываешься, кто это сделал.

Джей поговорил еще немного, чувствуя, как грудь чем железным сдавливает, чуть ли ребра не ломая. Он стискивает сильно челюсти и понимает, что давно так не злился. Злость эта всепоглощающая. Его трясет, мышцы слабеют и ноют, он еще долго отойти не может, кляня «его» всеми известными и выдуманными словами.

Ах вот, как «он» до титула главы клана добраться решил. Клана, который собрался уничтожить. В общем-то, логично: если «он» будет главой, что и уничтожать – всего ничего, никто не помешает, если грамотно спланировать. А «он» умеет выдумывать ходы, как доказывает прошлое и то хитросплетение, в котором побывал когда-то сам Джей. И этот человек предназначен ему судьбой. Обманщик, эгоист, почти-убийца собственного отца. С ума сойти просто. Повезло, называется.

Обычно истинность преподносят, как дар, как нечто романтичное – а как иначе-то: двое идеально сочетаемых людей, предначертанных друг другу. Все у них гладко, и во взаимопонимании, и в постели. Наверно, их истинная связь изначально была ошибкой. Злой шуткой судьбы. И даже если исключить их кровную связь, останется сотни причин, почему они бы не смогли быть вместе, как нормальная пара.