Безусловный рефлекс (СИ) - Райн Эльна - Страница 47

Джей поднялся поправить съехавшее покрывало и заметил торчащий из-под кровати блокнот. Наверное, личное – подумал, усмехаясь. И вот, блокнотик в руках, а голос в голове, вопиющий о том, что чужое брать нельзя, заткнут и послан куда подальше. Джей пролистал. Внутри оказались рисунки. Цветки, подписи, похоже, по универу записи. Дальше списки какие-то. Вещи и их стоимость. Джей прошелся по ним и понял, что Эд ремонт затевает. А сумма в конце кругленькая вышла. Наверняка, для Эда неподъемная. Значит, альфа не одним днем живет, а планирует что-то на будущее. У него, видно, тоже есть цели. Это с виду он такой ветреный и ненадежный.

Далее пустые листки. И снова ряд. Имена, фамилии. Подписанный «список странных людей». Пронумерованных, вычеркнутых. Джей прочитал некоторые и пожал плечами. Дошел до тех, которые не вычеркнуты. Их осталось несколько. Интересно, что это? Пассии Эда? Но почему именно «странных»? Обычные его не привлекают, что ли?

Зацепился за знакомое сочетание и даже в корявом почерке разобрал свое имя. Сглотнул. Перечитал. Джейми Фахо. Подчеркнуто, но не вычеркнуто. Тридцать восьмой номер в списке. Джей хмыкнул, сузив глаза. В каком это месте он «странный»?

– А вот за это ты у меня получишь! – прошептал себе под нос. – Ну-ну, доигрался.

Он подавил зародыши паники, уверяя себя, что для начала нужно разобраться, а уже потом решать, что делать дальше. Возможно, это и вовсе не то, чем кажется. Джей же не может заглянуть в голову Эду и понять, о чем тот думает. Остается только прямой способ: спросить об этом. И желательно внезапно: тогда и реакцию проследить можно.

Джей припрятал блокнот в кармане и вышел, заслышав с первого этажа голос. Незнакомый баритон. Неприятный. Негативом аж сюда веет. Напрягает. Джей зашел в кладовую по-пути, прихватывая тяжелый стул с коваными ножками. Интересно, в этом доме всегда было только два стула? А как же гости? В прошлый раз, когда сюда пришли Рел, Йори и Аора, (не) культурно выпивать, пришлось всем на диване теснится. Джей мысленно добавил к списку покупок стулья, прицениваясь, будто это уже его дом.

«Пока что не мой,» – подумалось мимолетно. Джей всмотрелся в ряд окон в гостиной, спускаясь по ступенькам вниз и добавил к стульям шторы. Зелененькие, красиво будет. Зеленый успокаивает.

– Не упрямься, Эд, – послышался тот же голос. – Твой брат болен, и если…

– У меня нет братьев, – резкое от Эда. Тоном таким, что мурашки по коже прошли, столько в нем злобы. Или даже… обиды?

– Прекращай дурачиться, ты не ребенок.

– А ты прекращай врываться в чужой дом без приглашений. Дверь вон. Провожать не буду, – заслышав ответ Эда, Джей вжался в стену, передумывая поздороваться с гостем. – Что не ясно? Нафиг пш-шел!

Семейные разборки? Надо же. Он впервые слышит, чтобы Эд так твердо кого-то посылал. И без гусей – это значит, что альфа серьезен. Не играет.

– Ты как разговариваешь с отцом?! – грубый голос становится громче. Джей прижимает к себе стул, резьбленные ножки в пальцы врезались, но, если поставит на ступеньки, выдаст себя. – Этот дом принадлежит Бъякурон, а я глава рода, – спокойнее.

– Этот дом мне завещал папа.

– Не смей называть его так! – уже крик, заставляющий сжаться. В ушах гудит.

– Ну да, я ж его не видел, – с ядом, – Вы ж отобрали у меня это право. И ради чего? Скрыть свой грешок? Ха! Думаешь, мне круто жить с клеймом, которым ты, ублюдок, меня наделил?

– Ты, мелкое отродье, ты никогда не ценил того, что мы тебе давали. Надо было убить тебя вместе с ним, знал же, что из тебя ничего не выйдет!

– Ну спасибо, что в сотый раз напомнили мне мою никчемность, сир, – голос Эда становится похожим на шипение. Медленное, тягучее, ядовитое. – Катитесь к любимому сыночку, он же у вас такой удачный вышел. Куда же мне, ошибке, до него! – с сарказмом. – А если сдохнет, то это за ваши грехи. Ваши, а не мои. А теперь вон! Это. Мой. Дом.

Звуки возни, ударов. Джей выскакивает со стулом, пересекаясь взглядом с высоким мужчиной в темном. Разъяренным. Эд в стороне, поднимается, потирая губу. Кровь. Миг – и Эд нападает на незнакомого. Кулаком по шее. Опять сцепились.

– Прекратите! – выкрикнул Джей, понимая, что это неравная борьба и Эду в ней не выстоять. Он злится все больше, без раздумий бросаясь вперед и размахивая увесистым стулом. – Ану разошлись!

Все, что его волнует, это состояние Эда. И то, что тому угрожает опасность.

Защитить.

Он разбороняет их стулом, ударив при этом незнакомого. Лупит еще раз. Тот отскакивает, готовый набросится уже на него.

Джей перехватывает стул поудобнее, ножками в сторону старшего альфы. Феромон того силен и противен, но сила его не сравнится с «его». А значит, подавить возможно.

Он начинает. Знакомое покалывание. От грудной клетки, по рукам и к пальцам. Ниточки на воле, опутывают жертву, живые, невидимые, но осязаемые. Тот рыпается, сопротивляется, но видно – феромоном пользоваться не умеет.

Сложно. Джей сосредотачивается, смотря в глаза и замечая, как тот немеет. Рот так и остается открытым. Жертва не может говорить. Ниточки душат – вокруг горла сплелись. Джей давит. Больше силы. Он напрягает, выдавливает максимум. Жертва цепенеет. Джей буквально ощущает ее страх, ужас, панику – потоком. Ощущает и почти победно дергает нити. Резко – как никогда прежде. Он перемены обстановки мужчина падает на колени, хватаясь за горло. Хрипит.

Мало, этого мало. Кровь кипит. И ярость эту выпустить хочется.

Джей нависает над ним, угрожающе размахивая вблизи стулом.

– Слов не понимаешь?! Выметайся! – Джей не узнает собственный голос. Дрожащий альфа кашляет, но выдавливает с хрипотой:

– Что ты такое?

– Джейми Фахо, – он тыкает ладонь со знаком, удерживая стул одной рукой. Дышать сложно. Но он пересиливает себя, стараясь сделать голос более убедительным. – Убирайся, или подохнешь. Фахо не повторяют дважды.

Старик на удивление быстро пополз к выходу. Испугался. У выхода все же встал, выпрямился, горделиво встряхнул одежду, взял шляпу и вышел. Будто не ползал на коленях перед омегой и тем, кого назвал «выродком». Джея трясет от злости.

«Мне повезло родиться с сильным феромоном… Стоп. Я что, только что уделал главу клана?.. Джерара Бъякурон? Упс… Это…» – когда первоначальные эмоции схлынули, он растерялся. Как бы не было последствий. Хотя, куда каким-то там мелким дворянам, вроде Бъякурон, до Фахо. С рук сойдет точно.

Джей проследил в окно, как Джерар поковылял к транспорту и лишь тогда позволил себе выдохнуть. Прогнал. Эд же притих, заметно напряженный. Дышит тяжело, а когда Джей подходит ближе, сглатывает.

И тут до него доходит, что феромон зацепил не только жертву.

– Извини, я не хотел, – Джей стирает кровь с его подбородка, замечая, что губа разбита. Эд запоздало шикает и жмурится. – Зубы целы?

– Как ты это сделал? – с хрипотой спросил альфа и тут же прокашлялся.

– Как и всегда, – Пожал плечами Джей, чувствуя ноющую боль в мышцах. – Нет, на этот раз это было… почти неуправляемо. Он меня разозлил, как давно не злил никто. Эм, а есть аптечка? – Джей заставил альфу приоткрыть рот, проверяя целостность зубов. Нижний кровит, но все на месте. – Ху-ух. Нужно обработать рану.

– Да че ты со мной возишься. Не песочный, не рассыплюсь. Царапина, – отмахнулся от него Эд.

Видно, это все затронуло его альфью гордость. Конечно же. Получается, за него омега вступился. А должно быть наоборот – но какое Джею дело до того, кто кого должен защищать? Это все придумали для ванильных омежек, верящих в принцев и коней, и во что там еще?.. В то, что они должны быть нежными и слабыми, чтобы сильный альфа спасал их, а они сидели на ручках и только чтили своего героя. Джей и сам когда-то верил в сии сказки. И только с возрастом понял, что в жизни так не бывает. Никто не станет спасать тебя просто так. Нынче люди пугливые, не вступятся, каждый за свою шкурку боится. Прошли времена геройства.

Джей вспомнил, что видел коробку с лекарствами на кухне. Посмотрел на рукав серой кофты в крови – будет сложно отстирать. Пошел на кухню, думая, что до переезда в Окаву он не знал понятия, что такое «стирать», «готовить», «убирать», «покупать продукты», «экономить» и сотни других. В особняке все это за него делали прислужники. И это было так естественно, что первое время самостоятельной жизни далось Джею с трудом. Пришлось учиться заново.