Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

На стекли замерли отражения бликов света и стен коридора.

Сеня отстал от Шамова и Стаса. Остановился, чуть выгнув шею вперёд, непонимающе сдвинул брови.

Глядя на своё отражение в стекле перед густеющей темнотой, неуверенно приблизился.

Всматриваясь во мрак, чуть нагнулся.

Корнилов тоже обернулся. Увидел, как Сеня пытаясь увидеть пациента за туманящимся мраком.

Шамов тоже оглянулся.

— О, простите офицер…

Сеня обернулся на него.

— Я бы этого не делал… — усмехнулся доктор Шамов.

Сеня в ответ нахмурил брови.

И в тот же миг из мрака что-то резко выглянуло, ударилось в стекло.

Сеня отшатнулся. Выкрикнул ругательство.

С ошалевшим видом, он смотрел на нечто, по ту сторону стекла.

Это было устрашающего вида человекоподобное существо.

Бледная, землистого цвета, сморщенная кожа на лице. Потемневшие губы растянуты в жуткой гримасе, являя миру желтые зубы с металлическими накладками брекетов.

Темные, волосы сальными патлами свисают по лицу.

И глаза. Выпученные в агрессивном, жадном безумии, ввалившиеся глаза с болезненными тёмными синяками вокруг.

Вытаращенные глаза неистово пожирали безумным взглядом Арсения.

Арцеулов нервно дыша, приоткрыв рот, сдвинув брови с опасением и отвращением глядел на существо за стеклом.

— Жанна Павлова, восемьдесят пятого года рождения, — прокомментировал доктор Шамов. — Обостренный синдром Котара. Плюс, боязнь света. Очень опасна. До того, как её задержали успела умертвить нескольких бездомных. Она употребляла в пищу… некоторые части их тел. Очень неприятная особа. Идёмте.

— Что такое синдром Котара? — прошептал Сеня, догнав Стаса.

— Человек думает, что давно умер. — ответил Стас.

— Мать их!.. — прошептал в ответ пораженный Арцеулов.

Далее они прошли мимо ещё одной женщины, которая мило баюкала кукол и укладывала спать.

Стас заметил на полу её камеры несколько оторванных голов кукол с проколотыми глазами.

Шамов сообщил, что эта женщина работала воспитательницей в детском саду.

Корнилов не стал спрашивать скольких детей она успела убить. Он не хотел этого знать.

— Доктор Шамов, — подал голос Арцеулов. — А почему Ксению Гудкову поместили в эту больницу? Вместе с этими…

Но ответил ему Стас.

— В деле этого нет, но… После того, что случилось с её родителями, Ксения стала опасна… Она…

Корнилов прокашлялся.

— Она стала подражательницей. — не оборачиваясь ответил Шамов.

Сеня выразительно взглянул на Стаса.

— Она… Она кого-то убила?.. Стас?

— Скорее довела до самоубийства, путем устрашения и шантажа. — ответил Шамов. — Четверых, прежде, чем её успели поймать.

Арцеулов помрачнел, снова недовольно взглянул на Стаса.

— Я собирался тебе сказать, но чуть позже. — ответил Корнилов.

— Почему сразу не сказал?

— Ты бы не поехал.

— Тебе было важно, чтобы я поехал? Зачем?

Стас внимательно взглянул на него.

— Сень тебе сколько лет?

— Тридцать два. — слегка растерянно ответил Арцеулов.

С его светло-русой, чуть рыжеватой бородой ему можно было дать и все сорок. Во всяком случае выглядел он куда старше и Стаса, и Николая.

— До сороковника будешь в старлеях ходить?

Арцеулов заткнулся.

Остаться капитаном, и получить майора в последствии он мог уже четыре раза. Четыре.

Арсений кивнул, признавая правоту Стаса.

Они дошли до камеры, возле которой Шамов остановился и молча указал рукой на прозрачную стену.

Стас заглянул внутрь первым. И замер. Взгляд его помрачнел, губы недовольно, досадливо сжались.

Сеня встал рядом с ним и его лицо вытянулось.

— Что б вас!.. — выдохнул он впечатленный.

Они стояли перед камерой, которая разительно отличалась от остальных.

Во-первых, стены здесь не были обиты мягким покрытием.

Вместо этого здесь был вполне себе заурядный интерьер, с одним эффектным и пугающим исключением.

Он весь от пола до потолка представлял собой чёрно-белую композицию.

Интерьер этой камеры, наверное, вполне можно было бы принять за выставочную работу в музее современного искусства.

Комната оставляла стойкий эффект некого инфернального и даже пугающего эпатажа.

Причем детали обстановки комнаты только усугубляли это негативное, психоделическое впечатление.

Белый, выложенный узкими досками пол. Чёрные стены. На них белыми квадратами белеют прямоугольные рамки. В них черно-белые снимки или рисунки с невнятными, часто сливающимися изображениями.

В камере стоит чёрно-белое кресло. Белая кровать, застеленная чёрной постелью. На полу возле кровати Стас увидел несколько мягких игрушек. Все чёрно белые.

У торцевой стены стоит письменный стол с белыми ножками и черной, поблескивающей столешницей.

За столом сидит сутулая фигура в бесформенной кофте-худи с капюшоном.

Кофта и её мешковатые штаны покрыты черными и белыми широкими горизонтальными полосами.

Стас оглянулся на Шамова.

Тот стоял рядом, спрятав руки в карманах халата и чуть вскинув подбородок.

Выражение его лица было добродушно-скептическое.

Он показательно не возражал против беседы офицеров с Ксенией Гудковой, но сильном сомневался, что у Стаса и Сени получится чего-то добиться от этого разговора.

— Мы войдём? — спросил Стас.

Шамов стрельнул глазами в сторону Арцеулова.

— Последние семь месяцев её гостями были я и моя младшая коллега… — задумчиво, с опаской проговорил он. — Я всерьёз опасаюсь, что появление сразу двоих незнакомых ей мужчин в её жизни, в непосредственной близости может… вызвать непредвиденные последствия и неизвестную реакцию.

Говоря последние слова, доктор внушительно шевельнул бровями, глядя на Стаса.

Корнилов понял намёк.

— Вся ответственность на мне. — суховато напомнил он. — Откройте дверь.

Шамов, явно не хотя подошел к двери, провел своим пропуском по магнитному замку.

С коротким, звонким писком на замке зажегся зеленый огонёк.

Корнилов кивнул доктору, обернулся на Ацеулова.

Сеня явно не горел желанием общаться с Гудковой, после того, что услышал и увидел. Но перечить Стасу не смел.

Стас открыл прозрачную дверь, они вошли внутрь.

Корнилов почувствовал легкую прохладу в сухом воздухе комнаты.

Они с Сеней осторожно, тихо прошли внутрь комнаты.

Стас увидел, что девочка сидя за столом, что-то рисует или пишет.

Она сидела в соответствующей позе и её правая рука, согнутая в локте то и дело подрагивала.

Слышно было, как она со скрипучим шорохом водит ручкой или фломастером по бумаге.

— Ксения. — вежливо и осторожно позвал Стас.

Шуршание ручки на бумаге не прекратилось. Ксения Гудкова игнорировала их появление.

Он подошли ближе. Двигались с двух сторон.

Стас знаком велел Сене не спешить.

— Ксения, меня зовут Стас… я и мой коллега офицеры Уголовного розыска…

Интенсивный шорох не прекращался. Ксения, склонив голову вниз продолжала что-то увлеченно рисовать.

Стасу показалось, что шорох стал громче, движения резче.

Она их услышала. И это была реакция.

Они ей не нравились.

Стас чувствовал это. И видел.

Они подошли ближе.

Корнилов увидел на столе перед девушкой круглый, старинный будильник черного цвета. С короткими, черными ножками и двумя чёрными плоскими колокольчиками. На снежно-белом циферблате стрелки застыли, указывая время.

Девять часов, сорок минут. Время, когда она явилась домой и обнаружила своих родителей мёртвыми.

Рядом с часами на столе же сидел жуткого вида длинноносый клоун в черно-белой шляпе-цилиндре, из-под которого торчали чёрные кудри.

Комбинезон клоуна так же был чёрным, как и башмаки. Чёрным на белом лице были обведены губы и глаза.

Клоун устрашал своей обманчивой, психоделической веселостью.

Да и вся комната, если присмотреться напоминала комнату в кукольном доме.

Все какое-то словно мультяшное, ненастоящее, шутливое… фальшивая веселость и карикатурность комнаты ощутимо угнетала и давила.