Чёрные сердца (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 7

Они просто выглядели… пустыми.

Пристально глядя на них, переключаясь между лагающим видео с беспилотников в гарнитуре и мощным биноклем, Кико ощутила, как в её нутре зарождается тошнота.

Она знала, ещё до того, как призналась в этом самой себе.

Она знала, что происходит.

Посреди белого дня.

Каждое лицо и тело на поверхности пустыни было человеческим.

Это люди бежали по солнцу, бежали по песку пустыни, бежали по взрывающимся минам… расчищая путь.

Расчищая путь от мин.

Она знала (опять-таки, не думая, откуда ей это известно), что следующая волна людей атакует саму стену. Та волна, что последует за ней, возьмёт на себя мины по другую сторону стены. Они будут продолжать посылать людей, всё больше и больше — столько, сколько потребуется — пока люди не расчистят дорогу, чтобы их хозяевам можно было безопасно пройти.

Солнце сядет, наверное, через пару часов.

Максимум через три.

Кико подумала, что к тому времени все мины в этой части пустыни взорвутся.

Кратеры и части человеческих тел покроют всю эту часть пустыни, наверное, на целую милю, но путь будет расчищен.

Существа, которые послали людей, смогут свободно выйти из укрытия в пустынную ночь. Они свободно пересекут границу Соединённых Штатов, и мало что встанет на их пути.

Похоже, план дяди Чарльза по тому, как не впустить вампиров, имел несколько недостатков.

Опустив бинокль, Кико взглянула на Джакса.

Видящий тоже опустил свой бинокль и посмотрел на неё таким же мрачным взглядом.

Глава 2

Пробуждение

Я открыла глаза, хватая воздух ртом.

Поначалу я могла лишь лежать.

Я лежала на спине, хватая ртом воздух и глядя в потолок в темноте.

Рядом с собой я слышала чужое дыхание, глубокое, тяжёлое дыхание, пытавшееся втянуть воздух, который казался мне прохладным, откровенно холодным, даже в отапливаемой комнате.

Я чувствовала, как его тело реагирует на возвращение.

Я ощущала шок в его свете. Я ощущала ещё больше шока в его разуме — шока из-за того, что случилось, что я сделала с ним.

Я чувствовала, что отчасти его это заводит.

Я чувствовала, как он пытается преодолеть всё это, все эти разные виды шока. Я чувствовала, как он старается уложить в голове тот факт, что я это сделала.

Я. Его жена. Мириам Фокс.

Ну… Мириам Фокс Блэк, наверное.

Я пронесла его через какой-то пространственный портал.

Я забрала его с собой — в этот раз не случайно, не по какому-то глюку в моей системе, не из-за какого-то импульсивного спазма моего живого света, а совершенно намеренно, прекрасно понимая, куда я направляюсь и что делаю.

Моё осознание его попыток осмыслить это было отчётливым.

В то же самое время мой разум и свет уже терпели натиск всего вокруг нас двоих.

Прежде всего, меня шокировало ощущение знакомости, неизменности.

Всё вокруг меня ощущалось точно таким же, как я помнила — поразительно и даже пугающе прежним, хоть это и шокировало меня своей вопиющей непривычностью, откровенной чужеродностью, отчего это почему-то ощущалось менее реальным, чем место, которое мы только что покинули.

Свет здесь ощущался таким тяжёлым.

Таким охеренно тяжёлым.

Он казался грязным.

Почему-то эта загрязнённость шокировала меня больше всего.

Такое чувство, будто меня только что забросили в aleimi-канализацию.

Разница шокировала. Тот факт, что я никогда этого не замечала, шокировал. Я чувствовала, как мой свет старается скорректировать курс, заново сориентироваться в этом более тяжёлом, более сложном, более…

Gaos. Мне сложно было подобрать слова.

Более развращённом?

Или действительно более грязном?

Более сложном, но не в хорошем смысле… в запутанном, перемешавшемся, поломанном смысле, от которого ясность уходила, а не прибавлялась.

Что-то в здешнем свете так сильно отличалось.

Как я не заметила этого прежде? Как ни Блэк, ни я не заметили разницы, когда отправились в ту сторону, когда очутились в том другом мире?

То есть, я заметила различия, конечно.

Когда я впервые туда попала, это почти напоминало опьянение.

Было ли это вызвано тем, что ушла вся эта тяжесть и смятение?

На Уртре как будто изменилась сама гравитация, делая моё тело легче, мой разум легче, всю мою сущность легче и менее стеснённой. Возможно, мне немного сложно было адаптироваться к приливу света, к тому высокому слаженному напряжению, которое помещало меня в изменённое состояние сознания.

Но эти перемены всегда казались довольно незначительными.

Это сводилось больше к тому, чтобы не опьянеть от этой лёгкости.

Чтобы не позволить ей ошеломить меня.

А здесь это ощущалось так, будто меня закинули в бочку с дёгтем. Как будто на моих ступнях и ногах, голове и груди внезапно появились цементные блоки.

Я уставилась в знакомый потолок нашей с Блэком комнаты.

Я смотрела вверх и боролась с этой тяжестью… затем попыталась принять её, погрузиться в неё… затем меня спровоцировал страх, и я снова стала бороться с ней. Её неизбежность ужасала меня.

Она также подталкивала меня к способам мышления, о которых я почти забыла, вопреки знакомству с ними.

Я вспомнила, что перед уходом мы находились в процессе переделки части нашей гостиной. Мы меняли дизайн и планировку, заменяли мебель, заменяли настенные картины и ковёр… всё это для того, чтобы стереть, что Ник сделал с Кико.

Вздрогнув, я закрыла глаза.

Я постаралась вытеснить образы, которые хотели накатить.

Возможно, при этом я издала стон.

Я смотрела на звёзды, на уличные фонари.

Я противилась тяжести моего мира.

Я старалась держаться за лёгкость, за ясность, за умиротворение того другого мира, но вскоре вынуждена была признать тщетность этих попыток.

Блэк рядом со мной продолжал дышать.

Я чувствовала, как мой свет вплетается в него, привязывается к нему — но здесь он тоже оставался как будто более отстранённым.

Я ощущала те глубины звёзд и течение океана под его ногами.

Я ощущала там огонь, я видела крылья дракона…

Но здесь ему приходилось сильнее хлопать этими крыльями.

Здесь ему приходилось прикладывать намного больше усилий, чтобы хоть чуть-чуть подняться.

И напротив, ему приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не дать этому пламени неконтролируемо разгореться.

Мы всё ещё лежали, когда я услышала раскатистый взрыв где-то по ту сторону этих стеклянных окон.

Я не знала, то ли окна пошевелились, то ли здания напротив пошевелились… то ли я всё это вообразила.

В любом случае, мы с Блэком немедленно вскочили на ноги.

Мы за одно биение моего сердца добежали до окна. Наши ладони прижались к стеклу. Мы посмотрели на город через окна высоко над улицами Сан-Франциско, всё ещё тяжело дыша, и стекло запотело от нашего дыхания.

Как только мы оказались там, в вертикальном положении, я это увидела.

Пожары усеивали городской пейзаж.

То тут, то там валил дым, видневшийся в свечении оранжевого, жёлтого и красного огня.

Это походило на ад.

Всё выглядело так, будто мы приземлились в аду.

Я смотрела на свой родной город, видела все эти пожары, видела полицейские и армейские вертолёты, летавшие над ними и светившие прожекторами, прослеживая горящие улицы, прослеживая за людьми на земле, которых я не видела.

Я слышала внизу выстрелы, ещё больше мелких взрывов.

Я смотрела, как вертолёты кружат и разворачиваются, видела ещё больше пожаров, карабкавшихся вверх, ещё больше чёрного дыма, наполнявшего небо. Я смотрела на это своим aleimi, или живым светом, ощущала спутанный узел человеческих светов, смешивающихся с видящими и вампирами. Я чувствовала, как они бросают коктейли Молотова, стреляют из пистолетов и винтовок, орудуют примитивным оружием вроде бейсбольных бит и монтировок.