Война родов. Последствия (СИ) - Романович Роман - Страница 58

Незнакомую женщину выгнуло дугой, её кости трещали, глаза напряглись так, что вот-вот лопнут. Кровь сочилась из глазниц, сквозь поры кожи, но не это было самое страшное. Женщина начала меняться, её руки удлинялись, а на пальцах появлялись даже с виду опасные когти.

Рядом раздался ещё один крик. Это орал какой-то мужчина, который так же попал под газ. Ада обернулась и увидела, что ещё секунда и её тоже накроет. Источник был где-то рядом и серая пыль распространялась слишком быстро, чтобы девушка успела спастись.

Но мозг ещё этого не осознал. Он не хотел принимать, что пришло время умирать.

Ада дёрнулась, споткнулась и завалилась назад. Мир словно замедлился. Благодаря этому девушка смогла в деталях рассмотреть, как откуда не возьмись пришла всепоглощающая волна белого сияния. Она натолкнулась на газ и сожгла его, обходя людей.

Та женщина, которая быстро трансформировалась, столкнувшись с этой сияющей чистотой заорала ещё больше. Тело, которое успело раздаться в стороны, вернулось в прежние формы, после чего несчастная упала на пол.

В следующий миг Ада и сама рухнула между скамеек, прямо на какого-то мужчину. В ту же секунду раздался глас, что повелевал.

– Все ко мне! Быстро!

Простые слова ворвались в сознание, заставили девушку зашевелиться и поползти к тому, кто это приказал. Только спустя десяток секунд Ада смогла осознать, что это был Эдвард. И белая магия, тоже его. Она создала сияющий купол, который защищал сбившихся в кучу людей от серого дыма.

Я – идиот.

С чего я решил, что война – это чужие войска? Ведь знаю же из прошлой жизни множество примеров, что бывает совсем иначе. Информационные войны, идейные, или вот такие, когда забрасываются вирусы. Подло, низко, противоположно пути настоящего воина, но когда это останавливало человечество?

Радовало только одно – я успел предотвратить беду. Не знаю, почему было выбрано именно это место, но террористы просчитались. Я смог задавить весь газ, выжечь его к чёртовой матери и спасти людей. Из пострадавших – около десятка несчастных, что попали под раздачу в самом начале. Они ещё живы, лежат между скамеек и им нужна срочная медицинская помощь, но главное другое.

Я предотвратил появление одержимых.

А это были именно они. Готов убить за то, чтобы узнать, кто за этим стоит. То, что здесь произошло напоминало случай в ведомстве Константина, когда его изменённые резко выдернули меня, чтобы я спас их шпиона. Тот тоже был вот-вот готов обратиться в одержимого.

Я то думал, что это только рядом с Пастью возможно, когда организм человека и мутации в нём стремительно поглощают грязную энергию, за счёт чего изменения и происходят. Сегодня я убедился, что Пасть не обязательна. Всего за несколько секунд тела людей переломало, прямо как тогда, когда я дрался с трансформирующейся Марией Орловой.

Боже... что было бы, если тут возникла пара сотен одержимых. Да они же разнесут весь город, а потом и страну сотрут в порошок. Чем больше осознавал происходящее, тем больше понимал – что война началась. Вот она, во всей ужасающей красе.

Теперь можно смело утверждать, что сегодня было применено абсолютное оружие, сравнимое с ядерным.

Надо было радоваться, что удалось это предотвратить. Но радовался я недолго.

Раздался грохот где-то за стенами зала, дальше он повторился, я раскинул свою чувствительность и понял, что всё только начинается. Кем бы не являлись эти террористы, они ударили не только по конкурсу, но и в других помещениях. Там же сейчас уроки идут... Будний день... Млять...

– Что, Алмаз, как там твоя Оленька? Уже растопила твоё каменное сердце? – спросил Матвей, косясь на своего напарника. Два других сверха из их четвёрки на реплику синхронно хмыкнули.

– Нормально она, – ответил Алмаз максимально нейтрально, не собираясь выдавать, как его успели достать.

А что поделать. Мужской коллектив – он такой. Парни давно привыкли и смирились, что Алмаз выбрал путь одиночки. Понять его можно было. Любой сломается, если его семью жестоко убьют. Но природа и время взяли своё. Новый город, новая жизнь и обновлённое здоровье сделали своё дело.

Алмаз и сам не заметил, как начал проявлять симпатии, за которые сначала винил себя, а потом решил, что имеет всё же право на то, чтобы жить, а не бесцельно существовать. Сами мужики, которые его вот уже который день подкалывали, ему в этом и помогли. А конкретно – помог Матвей, что отвёл мечущегося в сомнениях сверха и прямо сказал, что если прожить остаток дней в одиночестве – то от этого никому лучше не будет. Ни самому Алмазу, ни его умершей жене, ни погибшим детям. И добавил, что Алмаз свою месть свершил и что раз он до сих пор топчет землю ногами, то либо пусть живёт нормально, либо пусть ложится и подыхает. Подыхать больше не хотелось. Не сейчас, когда стал возвращаться вкус к жизни. Ещё и господин со своими лекарями помог обновить "шкуру". Для Алмаза это было как окончательно оставить прошлое в прошлом и начать новую жизнь.

Как-то так и вышло, что в жизни Алмаза всё же началась новая глава, когда мужчина, осторожно, не спеша и очень аккуратно, заново привыкая к тому, что может чувствовать, подпускал себя к отношениям.

– Никогда не думал, что школу охранять буду, – сказал Дмитрий через пару минут, когда окончательно стало понятно, что подколоть Алмаза не получится.

– Да, раньше совсем другие времена были, – хмыкнул Матвей, что сидел с остальными сверхами в учительской. – Но и в этом своих прелестей хватает.

– Если безделье – это прелесть, то да, – ответил ему хмуро Дмитрий.

Одна из причин, почему трое сверхов отправились за Алмазом в совсем другую жизнь – это то, что пришло время остепенятся. Мало кто из тех, кто ходил к Разлому, держался там дольше пары лет. Половина из тех, кто приходил, гибла в первый год. Половина из оставшихся сваливала. В следующие два года гибла ещё одна половина. Единицы уходили на "пенсию", успев накопить достаточно средств, чтобы позволить себе хорошую жизнь. Совсем единицы держались столько, сколько отряд Матвея. Настоящие ветераны Разлома и этим всё сказано.

Но у всего есть конец. Вовремя уйти – очень хорошее умение для того, кто постоянно рискует. Если бы только всё было так гладко... Некоторые вещи нельзя просто взять и забыть. Ностальгия – она такая. Новый господин более чем устраивал всех четверых мужчин. Жильё дал, деньги платит, сам адекватный. Чего жаловаться то? Даже иногда нервы щекочет, когда дело до горячего доходит. Единственный минус – господин обычно сам устраняет любые проблемы ещё до того, как их отряд добирается до них. Вроде бы хорошо это, грех жаловаться, но... Мужчины привыкли рисковать и иногда им не хватало адреналина в крови.

Вот как сейчас, когда сидишь в школе, где по определению ничего плохого произойти не может. Разве что какая-то отчаянная мамаша решит подраться с жюри, чтобы доказать им, что её сынок ну точно самый умный. Единственное развлечение для четвёрки сверхов, учитывая, что в школе и так хватало охраны, было сидеть и гонять чаи, пытаясь развлечь себя нехитрыми шутками.

– Что это за шум? – поднял голову Алмаз.

– Где? – повернулся к нему лениво Матвей.

В следующий миг сверхи, все, как один, резко вскочили. Упал стул, полетела на пол кружка с чаем. В это же время где-то за стенами раздавался душераздирающий вопль. За ним последовал грохот, а дальше крики стали только нарастать.

Четвёрка сверхов выбежала в коридор. Первым шёл Алмаз, готовый прикрыть команду щитом. Остальные готовились задавить любого противника. Но в коридоре на них бежали не враги, а перепуганные ученики. Сейчас по расписанию шли занятия и в здании находилось несколько сотен школьников, если не считать тех, кто участвовал в конкурсе. Большая часть из них пооткрывала двери и выглянула в коридор, ошарашенно пялясь на происходящее. Но были и те, кто ломанулся от какой-то угрозы.

В этом хаосе было непонятно, что происходит. Кабинет, в котором коротали время сверхи, находился в общем коридоре, по которому сейчас и бежали школьники. Паника набирала обороты, шум поднялся знатный и было непонятно, где источник опасности.