Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Хант Диана - Сердце волка Сердце волка

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сердце волка - Хант Диана - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Мы рыбачили, охотились, пели, плясали, играли в догони-поймай, найди эльфа, дурачка Петруччо, лазили по деревьям, скакали наперегонки, кстати, именно Андре научил меня уверенно держаться в седле.

Я прикрыла глаза, и по щекам заплясали солнечные зайчики, в воздухе запахло цветущим миндалем.

* * *

По залитой солнцем аллее сада бежит вприпрыжку девочка лет восьми в нарядном голубом платье. Над цветущим розовым кустом склонилась стройная рыжеволосая женщина, увидев ее, девочка издала ликующий вопль — ни дать ни взять туземец, вышедший на тропу войны.

— Мама, мама! — кричу я.

Мама разогнулась и тыльной стороной ладони убрала рыжий локон со лба.

— Эя, — ласково говорит мама. — Ну на кого ты опять похожа.

Девочка с разбегу обнимает женщину в нежно-розовом платье, затем хватает за руки и кружит.

— Мамочка! Ты не представляешь! Андре лучше всех! Он самый лучший на свете!

Вокруг кружатся голубые, зеленые, розовые сполохи, мама очень любит цветы, а я ее, и сейчас, когда нашла ее в оранжерее, мне не терпится поделиться своим счастьем.

— Тише, Эя, тише! Ты совсем меня закружишь.

На щеках мамы играют озорные ямочки. Она такая красивая в лучах солнца, словно загадочная эльфийка из рассказов старой Пепы. Самая красивая из всех, кого я видела.

— Когда я вырасту, мы обязательно поженимся! Я хочу его, мама! Его, и больше никого!

— Лирей!

Мама остановилась, застыла как статуя, покраснела так, что, кажется, поднеси к ней сейчас свечку — загорится. Она смотрит не на меня, а на кого-то за моей спиной.

Судя по вытаращенным глазам, часто хлопающим ресницам, там…

Я медленно, как в кошмарном сне, оборачиваюсь…

Андре красив, как статуя в королевском саду. Белокурые локоны ниспадают на фиолетовую сутану, голубые глаза — само отражение неба, на устах мечтательная, как всегда, чуть снисходительная улыбка.

— Мамочки, — прошептали мои губы, и я поспешно закрыла рот рукой. — Нет! Нет, только не это…

Я развернулась и понеслась прочь.

— Лирей! — раздался вслед мамин голос.

— Оставьте ее, леди Ньюэйгрин, Эя чиста и невинна, как и любое дитя в ее годы…

Я спряталась тогда в лабиринте живой изгороди. Упав на колени, уронила в ладони лицо и рыдала, рыдала, пока не уснула. Слуги нашли меня спящей и отнесли в мои покои.

Андре уехал в тот же день. Его каникулы закончились, и он уехал к своей мечте. Все детство он намеревался посвятить себя служению Богине.

Вернулся он через полгода, когда с папой случилось это. Я тогда старалась не отходить от мамы, которая внезапно высохла, словно утратила жизненный сок, а взгляд ее остановился. Я боялась оставаться с ней наедине и одновременно боялась уйти.

Андре приехал, и я так много раз представляла эту встречу… как я буду сгорать от стыда, а он, как всегда, немного покровительственно улыбаться и рассказывать о Богине и святых девах. Но когда встреча случилась, все было иначе.

Едва заметив, как к замку приближается одинокий всадник в черном плаще, из-под которого виднеется фиолетовая сутана, я, роняя башмаки, побежала вниз и бежала навстречу, задыхаясь, когда он на ходу спрыгнул с коня и тоже устремился ко мне.

С размаха обняла его, уткнувшись в сутану, вдохнула знакомый запах ладана, свечей, благовоний и громко, впервые с момента гибели отца, надрывно заплакала.

Андре гладил меня по спутанным волосам, прижимая к себе, и бормотал:

— Эя… Моя маленькая Эя, любимая моя крошка, теперь все будет хорошо, теперь я с тобой. С тобой, Эя…

Он прожил в замке месяц, и я отчетливо понимала, что мы просто не справились бы без него.

Даже сестры это понимали. Но вели себя по-дурацки. Если раньше они фыркали и делали вид, что не очень-то и добивались внимания Андре, то теперь без конца шушукались, переглядывались, даже просили их исповедовать. В исповеди им с недоумением было отказано, ведь Андре не имел сана, но к долгим душеспасительным беседам сестры готовились, как на бал. Как-то я услышала, что Виталина сетовала на траур, мол, не может надеть красное платье, которое просто «чудо как идет ей». Я тогда дернула ее за волосы и пообещала, что расскажу маме, а Виталина назвала меня чудовищем и туземкой. Маме я, конечно, ничего не рассказала, но в тот же вечер мама сама не допустила Виталину к ужину, развернув и отправив умываться прямо в дверях. Сестра подвела алой краской губы и нарумянила щеки.

* * *

Его не было четыре года…

— Ваша вода, мисс Лирей. Вы побледнели. Вам плохо?

— Нет, Мила. Мне просто не хватает свежего воздуха. Открой пошире окно, сейчас пройдет.

Мила скрипнула зубами и, открывая окно, помянула Виталину нехорошим словом, но я сделала вид, что не услышала.

И вот он приехал. Он прямо сейчас здесь.

Богиня!

— Мила, — позвала я камеристку. — Скажи, Андре… То есть герцог де Шеврез… Он что же, вот так, без предупреждения приехал?

Мила замерла посреди комнаты, гневно уперев руки в бока.

— Это как же без предупреждения, мисс Эя? Да ваша сестра вчера от него голубя получила и сразу в печку, но бумага-то церковная, магическая, поэтому и не горит! А к тому же адресован голубь вам! Виталина его спрятала куда-то, а нам всем велела молчать. Думаете, меня так просто на кухню перевели?

Вот как!

Ну, Виталина! Ну, лисица! А ведь я почти поверила тому, что сестра выпустила меня из башни, потому что простила. Как бы не так! Даже если бы я не пришла к ней, меня бы все равно выпустили, иначе как бы она объяснила Андре мое отсутствие?

А тут так кстати пришлось мое раскаяние — Виталина просто играла свою роль, делала вид, что забыла все, что было между нами.

Стоп! Значит, не факт, что, когда Андре покинет замок, я снова не окажусь в башне! Проклятье!

В дверь постучали.

Дождавшись приглашения войти, Нэн сообщила, что меня ожидают к столу. Только меня, это она особо подчеркнула и, бросив недовольный взгляд на Милу, вышла.

Я окинула взглядом свое отражение в зеркале и поморщилась. Действительно, бледная как смерть, из-за этого гадкого оттенка синего такое ощущение, что под глазами круги. Гладко причесанные волосы делают меня похожей на святую Иулию или любую другую праведницу. В общем, Виталине должно понравиться.

Идя по широким коридорам замка, я чувствовала, как дрожат колени, а когда оставался последний поворот, остановилась и перевела дыхание.

Пожилой лакей Савьер поклонился и, прежде чем распахнуть передо мной дверь, шепнул:

— С возвращением, мисс Лирей! Мы все очень вас ждали и молились за ваше здоровье Богине и святым девам.

Я кивнула Савьеру, поблагодарив его, и вошла в распахнутую дверь с гордо поднятым подбородком и прямой, как доска, спиной.

* * *

За период моего заточения обеденный зал не изменился, разве что гобелены вычистили к весне и огромную люстру в несколько ярусов венчают новые осветительные мотыльки — с желто-розовыми крыльями. Свет, который они отбрасывают, чудесно оттеняет нежную оливковую кожу сестер.

За узким длинным столом расположились сестры и гости.

Виталина уселась во главе стола, на месте мамы, и это сразу заставило меня нахмуриться. По правую руку от нее — герцог Эберлей, высокий брюнет с длинными, убранными в хвост волосами, темными, почти черными, глазами и крючковатым носом.

Граф Рьвьер — его племянник, невысокий блондин, с чуть одутловатым лицом, хоть и молодой, но пухлый и уже с одышкой. Он сидит рядом с Микаэлой. На сестру он смотрит, словно на саму святую Иулию. Когда я зашла, он как раз подливал Мике что-то в кубок.

На Виталине бордовое платье с широким золотым поясом под грудью, на Микаэле лиловое, с квадратным вырезом, отделанное золотой каймой. Прически у сестер высокие, завитые локоны обрамляют лица, визуально удлиняют шеи.

Жених Виталины, хотя какой он может быть жених, для этого нужно согласие опекуна, а наш опекун — муж тети Сецилии — нипочем его не даст, у него свой резон, герцог Эберлей скривился, когда я вошла, словно у него заболел зуб, и обменялся понимающим взглядом с племянником.