Восстание ликанов - Кокс Грег - Страница 15

Если повезет, предстоящие торжества достаточно надолго отвлекут Виктора от тревожащих поступков дочери, чтобы Танис оценил, как наилучшим образом использовать его новые знания.

"Терпение", - посоветовал он себе. Если бессмертие чему его и научило, так это тому, что всего добьется тот, кто умеет ждать. Сейчас достаточно было знать, что он держит репутацию надменной Сони в своих руках.

"Зря она никогда не улыбалась мне раньше... "

Глава 6

Колеса оставляли глубокие борозды в грязи ухабистой дороги, пока бронированная повозка, дребезжа, ехала через лес. В экипаж, окованный серо­голубыми стальными пластинами, была впряжена пара крупных черных коней. Два зажженных фонаря, установленные по обе стороны от места кучера, лишь немного освещали дремучую местность, через которую следовал экипаж. Лунный свет просачивался сквозь бесплодные ветви деревьев над головой, бросая зловещие тени на пути повозки. Клубящийся туман был настолько густым, что кучер едва видел на несколько ярдов вперед. Он щелкнул кнутом над лошадьми, торопясь оставить мрачный лес позади. Пара Вестников Смерти ехали спереди кареты, обеспечивая некоторую защиту.

Их лица скрывали шлемы, украшенные гребнями в коринфском стиле[12]. Глаза бдительно обшаривали окрестный лес.

Отказано в роскоши было полуодетым человеческим рабам, прикованным к повозке сзади. Грубые капюшоны из мешковины покрывали их головы, и они были вынуждены слепо спотыкаться, стараясь удерживать равновесие, чтобы не упасть, и спешащий экипаж не потащил их за собой, к смерти. Заключенные были закованы в кандалы вместе, в две колонны по пять рабов в каждой. Рваные одежды были грязны и мокры от пота. Свежие рубцы и синяки свидетельствовали об их мытарствах. Они тяжело и хрипло дышали под капюшонами, стараясь идти в ногу с изнурительной скоростью экипажа. Железные кольца, плотно сжимающие шеи, натирали их кожу. Кандалы сковывали запястья. Пятнадцать заключенных начали этот проклятый поход, но пятеро из них уже легли на обочину. Их безжизненные тела были, как падаль, брошены в канавы вдоль дороги, на пожирание любому зверю, который найдет их останки. Несчастным душам было отказано даже в достойном погребении.

Теперь заключенных осталось только десять. Рейз задавался вопросом, дойдет ли кто-нибудь из них до замка живым.

Человек могучего телосложения, чья темная кожа говорила о том, что родился он далеко от холодных Карпатских гор, он возвышался над другими заключенными, как настоящий Голиаф. Его настоящее имя было Рейзахир, но большинство звали его просто Рейз. Коричневый кожаный жилет туго облегал его впечатляющую фигуру.

Стоптанные ботинки защищали его больные ноги от каменистой дороги. Натянутая цепь беспощадно тянула за шею, заставляя идти вперед против воли; вторая цепь была прикована к наручникам. В тесном капюшоне было тяжело дышать. Его собственное прерывистое дыхание эхом отдавалось в ушах.

"Это проклятое путешествие никогда не закончится? - думал он мрачно. - Сколько еще мы должны будем пройти?"

Рейз проклял злобную судьбу, которая привела его к этому печальному походу. Когда-то сын могущественного султана в родном Судане[13], он потерял семью и наследие, когда его земля была захвачена сарацинскими захватчиками. Только благодаря своей громадной силе он сохранил жизнь, чтобы изгоем скитаться по миру и кончить пленником здесь, в Европе, вдали от родины, которую, как он боялся, он никогда больше не увидит. Только боги знали, что за несчастная судьба ждала его в замке Корвинус, который, как говорили, был обителью вечных демонов, питающихся кровью живых. Хотя хозяева отрицали это, утверждая, что замок был просто домом могучего полководца и его двора, истории рабов рассказывали о живых мертвецах - вампирах. Тех, кого дома шаманы называли "обайфо".

Достаточно смелый перед лицом смертных врагов, Рейз содрогнулся при мысли о нечистых духах, в руки которых он попадет. Разве он уже не достаточно настрадался?

Внутри кареты Наталья пыталась не допустить, чтобы родители увидели ее страх. Всего шестнадцати лет, она сама умоляла впервые позволить ей сопровождать их в замок лорда Виктора; ей не хотелось, чтобы они подумали, будто она - пугливое дитя, боящееся пройти ночью через страшный лес. Даже если в этом лесу, по слухам, встречаются оборотни...

Она не знала, беспокоиться или утешаться тем, что родители выглядели одинаково нехорошо. Хотя они тоже стремились скрыть беспокойство, Наталья могла сказать, что мать и отец, очевидно, волновались за свою безопасность. Сидящий напротив Натальи на вытянутом мягким сидении, отец занимался кипой документов, а мать, сидящая рядом с ней, делала вид, будто сосредоточилась на вышивании. Бледно-зеленый платок, держащийся на броши под подбородком, покрывал волосы матери, как подобает только замужней женщине. Пухлые щеки и круглое лицо доказывало их процветание.

Коренастый отец носил тяжелый шерстяной плащ. В его густую коричневую бороду в последнее время проникли седые нити. Соломенные кудри самой Натальи висели локонами за ушами. Ее простой синий киртл[14] соответствовал тяготам путешествия; более элегантное и дорогое платье было упаковано до ее дебюта при дворе.

Предполагая, что они доберутся до замка живыми...

Запертый деревянный сундук, обитый железными полосами, лежал на полу между ними. Отец не упускал из виду сундук с сокровищами, наполненный данью для лорда Виктора. Тот шумно подскакивал на каждом дорожном ухабе или колдобине. Внутри закрепленного железного фонаря мерцала свеча.

Наталья молилась, чтобы свеча не погасла, пока они не доедут до пункта назначения. О том, чтобы проделать оставшуюся часть опасного пути в темноте, было слишком страшно думать.

Она приложила руку к лицу, которое оказалось холодным. Неужели она выглядит такой же бледной и испуганной, как себя чувствует? Она дрожала и сжимала руки, в ужасе прислушиваясь к каждому скрипу и стуку снаружи, хотя они могли стать последним, что она когда-либо слышала в этой жизни. Дверь повозки была сделана из прочного дуба и укреплена железом, но будет ли этого достаточно, чтобы уберечься от монстров, рыщущих по лесу?

Будет ли достаточно чего-либо вообще?

Она закрыла глаза и попыталась представить, что вернулась в свою комнату в особняке отца, укрылась от опасности одеялом. Но тряска экипажа на ухабах сделала фантазию невозможной. Никак нельзя было убежать от того, что она оказалась в ловушке внутри неудобного движущегося ящика, вдали от безопасного дома. От того, что она не видела, что происходит снаружи, было только хуже; она чувствовала беспомощность, подобно любому из заключенных в капюшонах, тащившихся за повозкой. Как и все, она не знала, что целая стая оборотней сейчас бежала рядом с повозкой, и их дикие глаза демонически светились в темноте.

В борт кареты была встроена закрывающаяся металлическая щель. Наталья смотрела на нее несколько секунд, борясь с искушением только чуть-чуть выглянуть наружу. Что делать, если она увидит что-то страшное, например, голодного оборотня, который бросится прямо на нее? Эта мысль приостановила ее, но, в конце концов, любопытство оказалось сильнее. Несмотря на протесты матери, она протянула руку и отворила заслонку...

К своему облегчению, она увидела только одного из бронированных сопровождающих, едущих рядом. Величавый Вестник Смерти, не обращая на нее никакого внимания, зажег стрелу и зарядил ее в арбалет. Затем он выстрелил горящим болтом высоко в небо, где тот ярко светился мгновение или два, прежде чем, как падающая звезда, рухнуть на землю.

Конечно, Наталья поняла, что всадник сигнализировал замку Корвинус об их приближении.

"Слава всем святым! - подумала она. - Мы почти на месте!"