Восстание ликанов - Кокс Грег - Страница 13

"Безответственная стерва! - злобно проклял он Соню. Как она смеет ставить его в такое трудное положение? - Я могу потратить свое бессмертие на дела поважнее, чем играть в няньку избалованного ребенка, которому меньше половины от моего возраста!"

Он нервно взглянул на восток, где горизонт уже начал зловеще светлеть. Солнце скоро встанет, и ему не терпелось удалиться в свои скромные покои, где его ждало свидание с парой разбитных кухонных девок, только недавно введенных в клан.

Изнеженный писец старался удваивать свои тайные удовольствия, когда это было возможно, и его рот наполнился слюной при мысли о пробе сразу пары шлюх одновременно. Его очень возмущало, что веселье откладывались из-за этого обременительного дела.

Хотя была и еще одна причина - помимо ее высокомерного отношения к нему - из-за чего он желал немалого лиха леди Соне. Ей было удобнее снискивать благосклонность тех, кто может помочь ей в будущем. Он знал, что не был единственным членом клана, кто косо смотрел на ее аполитичное поведение, которое может пустить ее по наклонной. В конце концов, даже Старейшина может пострадать от возможного поворота Фортуны, что познал

Маркус, когда Виктор узурпировал власть над Вестниками Смерти во время финальной битвы против Уильяма. Высокородность Сони до сих пор защищала ее...

Колокол зазвонил с вершины цитадели, предупреждая о рассвете, останавливая умствования раздосадованного писца. Он беспокойно мерил шагами палисад, ища варианты действий для себя. Он сделал все, что мог придумать, чтобы разыскать свою неуловимую добычу, но безрезультатно. Фрейлина Сони, гибкая блондинка-вампирша по имени Люка, не имела понятия о местонахождении своей хозяйки, и никто из остальной замковой челяди и слуг не видели ее в течение последних нескольких часов. Он даже проверил конюшни, где с облегчением обнаружил любимую кобылу Сони, Гекату, спокойно спящей в своем загоне. По крайней мере, безрассудная баба не ускакала снова. Она должна быть где -то в замке. Разве нет?

Их любовные ласки был дики и необузданны. Они неистовствовали у полуразрушенной стены башни, ногти Сони оставляли глубокие борозды на его голой спине. Ее гибкие ноги плотно обвивали его талию, а он обеими руками поддерживал ее соблазнительные формы сзади. Ее обнаженные груди настойчиво прижимались к его волосатой груди. Между ними подскакивал золотой кулон. Его грязные одежды ворохом лежали на полу рядом со сброшенным платьем, так что на нем остался только рабский ошейник вокруг горла. Тонкие клыки дразнили его шею, не прокусывая кожу. Их переплетенные тела блестели от пота. Бессловесные стоны и рычание перемежали каждый жаркий толчок.

Из-под ее ногтей потекла кровь, Люциан выгнулся в агонии экстаза. Он вонзил в нее свой напряженный член так сильно, что от удара о стену на них посыпалась пыль с потолка. Соня громко вскрикнула, ее глаза пылали, как сапфиры. Их губы слились в неистовом поцелуе, от которого буквально перехватило дыхание. Он чувствовал вкус крови на губах.

Сочетая его силу ликана и свою собственную сверхъестественную ловкость, она оттолкнулась от стены и увлекла его вниз, на пол, который, смягченный разбросанной одеждой, принял их соединенные тела. Их неутомимые уста и руки, не сдерживаясь, изучали друг друга. Алебастровая кожа Сони, подобно горному потоку, была холодна и освежающа, в то время как плоть Люциана пышила жаром, как кузница. Он погрузился в нее, как раскаленное железо в охлаждающий раствор. Его глаза вспыхнули синим кобальтом. Даже несмотря на ошейник, он никогда не чувствовал себя таким свободным, таким диким, подобно волку.

Он знал - то, что они делали, было запрещено. Виктор наверняка сдерет с него кожу, или и того хуже, если узнает. Но Люциана это не волновало. Все, что имело значение в этот момент - заниматься любовью с Соней всеми фибрами своего существа, пока они не рухнули, в объятиях друг друга, усталые и опустошенные.

Глава 5

На полу башни Соня уютно устроилась в объятиях Люциана. Ее голова устало покоилась на его плече, голые рука и нога - на нем, расслабленно лежащим на спине. Его жилистое тело, как пылающий очаг, чувствовало тепло и умиротворение от соприкосновения с прохладой ее бессмертной плоти. Ее пальцы играли с жесткими волосами на его груди. Оба были обессилены и удовлетворены бурными любовными играми, и ей было приятно прижаться к нему, тем более что у них оставалось мало времени. Часть нее все еще не могла поверить, что это происходит на самом деле, что ее любовник на самом деле - ликан; но сейчас, в этот самый момент, она не хотела быть нигде, кроме как в его надежных, сильных руках. Ей хотелось, чтобы они навсегда остались вот так.

Должно быть, именно так смертные представляют себе рай.

Их тайная связь поймала обоих врасплох. Обмен взглядами украдкой в коридорах замка, когда они "случайно" задевали друг друга при встрече, затем - вороватые мгновения в кузнице, и, наконец, признание шепотом во взаимных чувствах. Именно она первая раскрыла истинную глубину своих чувств, но, если бы Люциан не доверял ей, не было бы тайного пути к заброшенной сторожевой башне, и они бы не осмелились довести до конца свою запретную страсть. Боясь разоблачения, она никому не сказала о свидании, даже Люке, своей верной фрейлине.

Если бы отец узнал!

-    Итак, миледи, - прошептал он ей на ушко, - я был полезен?

-    Пожалуй. - Ее обнаженное тело подрагивало, еще помня их усердные старания. Подняв голову, она задумчиво взглянула на любовника. Бравый кузнец не был похож ни на одного человека, которого она когда-либо знала, и значительно выигрывал в сравнении с высокомерными аристократами, непрестанно ухаживающими за ней.

Любящий, смелый и умный, Люциан был более человечным, чем любой вампир при дворе отца. Ей было трудно принять, что он действительно ликан.

-    Это правда, то, что ты сказал моему отцу - что ничего не чувствуешь, когда убиваешь их?

Он понял, что она имела в виду оборотня, убитого им сегодня.

-    Они просто животные, - прямо сказал он. - Неспособные на мысли и чувства. Почему же я должен беспокоиться о них?

Соня кивнула, принимая ответ. Она не ставила под сомнение его искренность. Между ними не было никаких секретов.

"Я всегда думала то же самое обо всех оборотнях, - подумала она, - пока не впустила тебя в свое сердце..."

Теперь она уже не была так уверена.

Он повернулся на бок, чтобы можно было смотреть ей в глаза. Его лицо, находящееся всего в нескольких дюймах от нее, посерьезнело. Темно-карие глаза были скорее человеческими, чем ликаньими.

-     Если бы я мог отсюда уйти, ты бы пошла со мной?

Она, встревожась, села.

-     Не говори так! Даже не думай! - Она схватила его за руку. - Они затравят тебя, как всех остальных! Это верная смерть!

Рабы-ликаны пытались сбегать на свободу. Некоторые умудрялись даже выскользнуть из крепостных стен. Но Вестники Смерти ее отца всегда успешно выслеживали и ловили беглецов, большинство из которых не имело ни малейшего представления о том, как самостоятельно выжить в дикой природе. Схваченных живьем, их в цепях тащили обратно в замок, чтобы замучить до смерти во внутреннем дворе, в назидание другим ликанам, которые могли думать о побеге. Соня вздрогнула при мысли о такой страшной участи для Люциана.

"Я не вынесу, если он будет так страдать!"

К ее ужасу, он не страшился опасности. Он потрогал лунный ошейник на горле.

-     Нет, если смогу снять вот это.

"Но это невозможно, - подумала она. Шипастые ошейники сковывали рабов на всю жизнь, чтобы предотвратить их превращение в чудовищных оборотней. - Зачем говорить о вещах, которых не может быть?"

Он покопался в набросанной под ними одежде и достал из пояса небольшой шерстяной мешочек. Вынув из него что -то, он протянул руку к ней. Пальцы раскрылась - на ладони лежал маленький оловянный ключ.