Возвращайся сейчас (СИ) - Желунов Николай Александрович - Страница 4

— Моя очередь! — азартно выкрикнул Жека, — Раз, два, три, четыре… где-то… на одной планете каждый день миллион человек умирает от рака…

Да, я мог бы присоединиться к ним. Волоски на моих запястьях поднялись, словно от холода. Еще не знаю, как — смог бы принять участие в этой странной игре, останавливая ураганы и спасая детей. Но тогда мне уже не будет пути назад.

— Жека, постой, то бардзо трудно… — Магда взяла его за плечо, но мальчишка вырвался. Глаза его сверкнули недобрым огнем:

— Отзынь, Ма!

— Послушай, не дури, парень, — нахмурился под очками Витя, — это тебе не по зубам.

— Не лезьте! Я сам выбираю случайность, это мой выбор, только мой.

Людвиг вскочил на ноги:

— Dummkopf, это опасно для тебя самого, подумай хоть минуту!

Мальчишка с непостижимой ловкостью прокатился между вытянутых рук к морю, и стоя по щиколотку в воде, крикнул:

— Миллион человек — каждый день умирает! Но — в один прекрасный день приключилась счастливая случайность!

Уже мы все были на ногах. Жека, растрепанный и мокрый, походил сейчас на взъерошенного волчонка; по красным щекам побежали влажные дорожки. Он же все это время носил в себе камень, мелькнуло у меня: что-то переключилось, возможно, просто кончились силы, и теперь ничто не удерживает его боль внутри.

— У него же истерика, — сказал я.

— Истерика? — Людвиг был белее извести.

— Он себя не контролирует! Не давайте ему ничего делать!

— Женя, посмотри на меня. Ты не справишься один, — пророкотал Витя, медленно надвигаясь на него. В цинковой пустоте над нами, оглушительно всплакивая, метались чайки, — Женя, даже у всего Лесного городка не хватит сил остановить болезнь на планете.

— Отвалите от меня! Раз-два-три-четыре! В один прекрасный день все раковые клетки сами заболели! — истошно крикнул Жека прямо в небо, — заболели и сдохли! Все, сразу! Ну, счастливая случайность!!

Вдруг словно электрический разряд пронзил его тело. Я прыгнул вперед, повалил мальчика в накатившую на берег волну. Соленая вода ударила в лицо, и я закашлялся. Людвиг и Витя подхватили Жеку за руки и ноги, рывком подняли.

— Янтарь! Янтарь у него отберите, — плакала Магда.

Жека бился в конвульсиях. Глаза закатились. Мы вчетвером, отталкивая друг друга, пытались разжать его ладонь — тщетно.

— Женя, слышишь меня? Возвращайся! — Витя схватил мальчика за голову, он походил на сумасшедшего, очки улетели в воду, — Возвращайся сейчас! Прямо сейчас — это твой единственный шанс!

Мальчик не ответил. Его тело выгнулось дугой, мокрый песок взлетал фонтанами.

— Женька, возвращайся домой немедленно! — прокричал Витя бедняге в ухо.

И вдруг все кончилось.

С минуту я пытался нащупать пульс в холодной тонкой руке. Сделать искусственное дыхание или массаж сердца никто не пробовал, мы все каким-то образом знали: кончено.

Все так же светило ласковое вечернее солнце, все также мерно накатывали на берег волны. Мы стояли вокруг остывающего худенького тела, тяжело дыша, не зная, что сказать друг другу в оправдание.

6. Прощанье

К вечеру запрохладело, над лугом легла невесомая пенка тумана. Горбатые призраки гор на горизонте едва угадывались в мареновой дымке, словно на рисунке средневекового китайского живописца. Я долго стоял у крыльца деревянного домика на окраине городка, в задумчивости глядя на затихающий к ночи лес. Наконец холод заставил меня толкнуть тяжелую дубовую дверь и войти.

В комнате было тихо и пусто, пахло струганным деревом. Я щелкнул выключателем — под потолком зажглась электрическая лампочка на шнурке. Жека, умытый и переодетый в чистое, лежал на длинном столе в середине комнаты. Соломенные волосы рассыпались по исцарапанным доскам. Тонкие руки вытянуты вдоль тела — все еще сжатые в кулаки. Бесшумно я подошел к нему и взял за руку. Холодная посиневшая кожа. Темные лунки изгрызенных ногтей. Не без труда я разжал жекин кулак, и кусочек янтаря упал в мою ладонь.

Вот и все, подумал я. Ты готов?

По двору пронесся ветерок, хлопнул почерневшей ставней, звякнуло стекло. Близилась ночь — лучшее время, чтобы отправиться в путь с легким сердцем.

— Блудный сын вызывает базу. База, это Блудный сын, как слышите меня?

— Ян? Что-то случилось? Почему связь не по графику?

— Мирон Степанович, мое задание окончено. И вот вам совет: отведите войска и прекратите бессмысленную осаду. Зря тратите время и силы.

— Что с тобой, Блудяка, черт под ери? Ты здоров?

— И не мешайте людям прих одить сюда. Бесполезно пытатьс я остановить весенний ледоход. Бесполезно у бегать от встающего солнца.

— Майор, немедленно возвращайтесь на базу. Это приказ!

В кончиках пальцев родилась едва ощутимая дрожь, будто где-то рядом пустили ток по высоковольтной линии. Я сжал янтарь в кулаке. Как ребята использовали его? Аккумулятор? Конвертор энергии? Или просто передавали по кругу, как атрибут водящего в игре? Сердце заколотилось, медленно разгоняясь, словно винт вертолета. По спине забегали ледяные муравьи.

Не отрывая взгляда от белого жекиного лица, я сделал шаг вперед, и воздух в комнате зазвенел, накаляясь. Мир обрел небывалую четкость, проступили обычно незримые краски, в сознание ворвались новые, незнакомые звуки: шелест утекающего между пальцев времени, тяжелые вздохи земли, звенящие голоса далеких звезд. Жгучая волна прошла по телу, разгоняя кровь.

Что же тебе мешает? Что мешает всем, живущим здесь; почему поселок не опустеет в один день? Янтарь горел в моих пальцах. Правильно говорили древние, самое трудное — познать себя. Ничего сложнее в жизни нет, чем найти свой путь туда… Все верно, все так. Но ведь это и просто, как все гениальное, как идея колеса или расщепления атома, однако здесь нужна не логика мысли, а логика чувства — если может быть у чувства логика. Я представил миллиарды людей по всей планете, миллиарды, живущие в бесколесную эру. И лишь здесь, в этом странном месте под названием Лесной городок, открыта дверь в иное чувственное измерение. Что же останавливает тебя? Лети! Ты не трус и не ханжа, душа твоя открыта, так в чем же дело, черт возьми?!

Невесть откуда взявшийся в комнате ветер растрепал жекины волосы.

— Мирон Степанович, я рад был знакомству с вами. Даст Бог, свидимся когда-нибудь.

— Ян, Ян, Ян, подожди… Ну чем они тебя купили, сектанты чертовы — тебя, самого разумного из моих учеников?

— Вы все еще не верите. Я тоже долго не верил. Это не секта. Людей в лесном городке объединяет не идея, не общее дело, не религия. Их объединяет место. Портал, ворота, дверь — называйте как угодно. Пока такой городок один, но скоро их число увеличится.

— Ян, прошу тебя, присядь и подумай немного. Это какой-то гипноз или наркотик, отпустит, скоро отпустит …

— Удачи вам, Мирон Степанович. П рощайте.

И я сделал это.

Прижал кулак к сердцу (свет, ослепительный янтарный огонь сквозь пальцы, нет, это не аккумулятор — это ключ, распахнувший дверь в золотую комнату размером с галактику!), затем, сопротивляясь возрастающей силе ветра, положил ладонь на белый лоб мальчика.

— Раз, два… три… четыре, — задвигались в космической пустоте мои губы.

И жекины ресницы дрогнули. Под тонкими ребрами ворохнулся скрученный комок мышц, застучал вначале робко, потом все быстрее и тверже. Мерклую белизну щек замело розовым. Жека резко вдохнул, распахнул глаза, рывком сел. Выдохнул:

— …Вот она — счастливая случайность!

Не случайность, подумал я. Кусок янтаря — ключ, но дверью в золотую комнату был я сам.

7. Куда ведут все пути

— Здравствуйте, Ян.

Он стоял на тропинке — неподвижный и темный силуэт на фоне звездного неба. Под два метра ростом, худощавый, устало опустивший плечи. Гладкая и голая его голова в голубом сиянии наливающейся силой Луны напоминала яйцо. На плечах — тонкая охотничья куртка с откинутым капюшоном.