Лезвие сна - де Линт Чарльз - Страница 52

Иззи не пришлось долго ждать. Не прошло и пяти минут после ее прихода, как она заметила знакомую фигуру Джона на тропинке, ведущей к скамье. По крайней мере не стоило удивляться, как он узнает, где ее можно найти. Раз уж она обеспечила его появление в этом мире, значит, между ними должна существовать прочная связь, хотя бы с одной стороны. К сожалению, она сама не могла определить его местонахождение.

Джон подошел вплотную и остановился. Долгое время он молча смотрел в лицо Иззи, потом наконец опустился на скамью рядом с ней. Его руки были спрятаны в карманах джинсовой куртки, но, казалось, Джон не чувствует холода. На этот раз Иззи была уверена, что знает причину.

– Теперь уже недолго ждать прихода весны, – сказал Джон после нескольких минут молчания. – Ее присутствие чувствуется под слоем снега, она просто затаилась и ждет своего часа.

– Тебе приходилось когда-нибудь раньше встречать весну? – спросила Иззи, вспоминая о том, что его портрет был написан лишь прошлой осенью.

Джон повернулся и заглянул в ее глаза:

– Почему ты считаешь, что я не видел весны?

– Я знаю, Джон. Я знаю, как ты появился в этом мире. Не могу сказать, где ты находился раньше, но это определенно был какой-то другой мир.

Джон вопросительно поднял брови, но ничего не ответил.

– Я вызвала в этот мир еще кое-кого, – продолжала Иззи. – Сама я пока с ним не встречалась, но моя подруга Кэти его видела. Она описала его в одной из своих историй, даже не видя картины, значит, он вполне реален. Она точно воспроизвела нарисованного мной маленького странного человечка.

– Это древесный человечек, – спокойно произнес Джон.

– Как ты сказал?

– Так мы их называем – духи деревьев. Маленькое существо из коры, сучьев и листьев.

– Так ты о нем знаешь?

– Как же я мог его не заметить? Бедняга выглядел таким испуганным и растерянным в первый момент после появления здесь. Кто-то должен был за ним присмотреть.

– Я никогда об этом не думала.

– Никто ни о чем не думает, – пожал плечами Джон.

Иззи почувствовала легкое раздражение. Может, Джон и сказал эти слова без всякой задней мысли, но ей вовсе не хотелось оправдываться. По крайней мере сегодня.

– Почему ты мне ничего не рассказываешь? – спросила она.

Иззи сама удивилась собственному спокойствию. Она провела бессонную ночь, без конца продумывая их предстоящий разговор. Но теперь, когда они встретились, ее волнение словно испарилось. В душе воцарилось странное смирение, она чувствовала, что сама ускоряет конец их отношений, но не могла этому противиться.

– Если ты узнаешь, всё изменится, – ответил Джон.

– О чем ты?

– Мы больше не сможем встречаться как равные. Каждый раз, глядя на меня, ты будешь вспоминать о том, как вызвала меня из прошлого. Будешь считать себя ответственной. Ты решишь, что без твоего участия я не смогу стать таким, как я хочу.

– Это неправда. То есть я знаю, что вызвала тебя, но... – Иззи вздохнула. – Да, ты прав. Я только об этом и думаю.

– Самое смешное, что так случается со всеми. Например, ты решишь, что тебе больше подходит имя Джанет, но каждый встречный будет настаивать, что ты Иззи, и тебе придется смириться с этим именем, нравится оно тебе или нет. Это относится к каждой стороне нашей жизни – от внешнего облика до выбора карьеры. Мы все зависим от мнения окружающих людей. Единственное, что отличает нас с тобой от всех остальных, – это более специфическое чувство зависимости. Ты считаешь, что я существую только благодаря твоей картине. Но я-то знаю, что существовал и раньше, а ты только вызвала меня в этот мир.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я пытаюсь объяснить, что ты меня не создавала, а только пригласила сюда. С таким же успехом ты могла съездить в Австралию и привезти оттуда аборигена. Здесь нет никакой разницы.

– Кроме того, что Австралия обозначена на карте.

– Да, – кивнул Джон. – А прошлое существует лишь в историях.

– Ты говоришь о прошлом и о каких-то историях. Раньше ты утверждал, что появился из небытия, а потом оказалось, что из другой истории, отличающейся от той, в которой мы находимся сейчас.

Джон окинул взглядом заметенные снегом Сады Силена.

– Я не помню прошлого, – наконец заговорил он. – Я появился здесь, и в моей голове было определенное имя. Ты изобразила меня в облике индейца кикаха, и я знал о них всё: их историю, их обычаи и нравы. На картине я нахожусь в городе, и этот город тоже мне знаком. Всё остальное я узнал по мере развития нашей истории.

– А как насчет Рашкина? Ты пытался предостеречь меня в первый же день знакомства.

– Нет, – покачал головой Джон. – В первый вечер, когда мы встретились на ступенях библиотеки, я только старался установить с тобой связь. Тогда я еще ничего о нем не знал и не пытался тебя предостеречь до нашей следующей встречи рядом с его студией.

– Так кто же он всё-таки?

– Чудовище.

– Именно так он характеризует тебя. – Лицо Джона исказилось от боли.

– Иззи, он питается нами. Я еще не понимаю, как именно, но точно знаю, что это как-то связано с уничтожением полотен, которые вызвали наше появление.

– Но он их не уничтожает, – возразила Иззи. – То полотно было его собственной копией, а не моей работой.

– Думай как хочешь, – пожал плечами Джон.

– Я хорошо знаю свои работы. Мое полотно осталось неповрежденным.

– Увидев тот фрагмент, который я тебе принес, ты тоже решила, что это твоя работа.

– Да, помню. Но я ошиблась. Меня обмануло превосходное качество его работы. Но это естественно: такой мастер не может сделать плохую копию.

– Тогда как ты можешь определить, чья работа была сожжена?

– Я...

– Скажи, ты всё еще видишь те сны, о которых мне рассказывала?

– Нет, – покачала головой Иззи. – Их нет уже несколько месяцев. Зато теперь мне снится, что кто-то наблюдает за мной.

– За тобой или за твоими картинами?

– Кажется, за мной, – нерешительно ответила Иззи. – Но я не уверена.

– А ты не писала картин, подобных той, на которой изображен древесный дух, в студии Рашкина, где он может снять с них копии?

– Нет, но что это доказывает?

– Наша связь не односторонняя, – сказал Джон. – Ты тоже связана с нами. Когда кто-то из нас умирает, ты это чувствуешь. Ты видишь, как это происходит, только во сне. Раньше тебе снилось, что Рашкин уничтожает твои картины. Теперь в твоих снах он смотрит на них.

– Как же такое может быть? – удивилась Иззи.

– И ты еще чему-то удивляешься после того, как вызвала нас сюда?

– Но для чего всё это Рашкину? Я понимаю, что у него скверный характер и случаются приступы необузданного гнева, но он же не воплощение абсолютного зла.

– Почему ты так считаешь? Из-за его прекрасных произведений искусства?

«Неужели причина только в этом?» – спросила себя Иззи. И потому она позволила ему обращаться с собой так, как не позволяла ни одному другому человеку? Неужели все ее представления о добре и зле в корне изменились под влиянием Рашкина?

– Ты можешь провести еще один эксперимент, – предложил Джон. – Раз уж ему недоступны полотна, которые находятся в профессорской оранжерее, в следующий раз, когда тебе захочется вызвать в этот мир кого-то еще, сделай это в студии Рашкина, где ему без труда удастся их «скопировать». И тогда твои сны вскоре вернутся.

– Что ты говоришь! Я никогда не смогу пойти на это.

– Почему бы и нет? Это не намного хуже, чем закрывать глаза на то, что он делает с нами. Мы настоящие, Иззи. Ты способна вызвать нас в этот мир, но, раз уж мы оказались здесь, мы реальны. Согласен, мы несколько иные. Мы не нуждаемся в сне и пище. Мы не стареем. Мы не меняемся внешне. Но всё же мы настоящие.

– Перестань! – воскликнула Иззи и отвернулась от Джона. – Я и так не знаю, чему верить, а ты запутываешь меня еще больше.

– Ты не можешь решить, чему ты хочешь верить. Легко чувствовать себя маленьким богом, способным вызвать к жизни кого угодно при помощи нескольких мазков краски на холсте, но трудно смириться с тем, что эти существа будут жить независимо от твоего влияния. И упаси бог предположить, что ты несешь ответственность за свои действия, что твой драгоценный Рашкин представляет для нас опасность, что эту опасность ты можешь предотвратить, если поверишь мне и будешь охранять свои полотна от его посягательств.