Устремлённая в небо - Сандерсон Брэндон - Страница 38

– Тогда надевай и давай работать.

21

Кобб сдержал свое обещание – в тот день он действительно заставил нас попотеть.

Мы отрабатывали координацию виражей, боевые порядки и упражнения по прикрытию напарника. Мы тренировались до тех пор, пока мои пальцы не одеревенели, руки не начали болеть так, словно я весь день таскала тяжесть, а мозги не превратились в кашу. Он заставил нас работать даже во время обеда, погнав помощника за бутербродами для нас. Я, как всегда, съела вяленую крысятину и грибы.

Диоды в моем шлеме остыли, пока я отрабатывала задания. Адмирал считала, что может по каким-то показаниям определить, превращусь ли я в труса? Что за безумие?

Но отвлекаться на это времени не было. Кобб заставлял нас уклоняться от обломков, разворачиваться при помощи энергокопья и перезаряжать щит. Это было по-хорошему утомительно, и я подумала о Биме всего один раз, когда осознала, что теперь никто не жалуется, что нам не позволяют использовать оружие.

Когда Кобб наконец-то отпустил нас, я готова была свернуться клубком прямо на месте и заснуть.

– Эй, Артуро, – Нед встал и потянулся, – эти проекторы очень хороши. Как думаешь, они способны воссоздать мир, в котором ты был бы не таким паршивым пилотом?

– Для этого нам требуется лишь одно – отключить твою рацию, – парировал Артуро. – Уверен, мы пошли бы вперед семимильными шагами, если бы нам не приходилось слушать твою неумолчную болтовню. Кроме того, насколько я припоминаю, это ты в меня врезался.

– Ты стоял у меня на пути!

– Ребята, ребята, – вмешалась проходившая мимо Бита. – Неужели нельзя помириться? Давайте сойдемся на том, что вы оба паршивые пилоты.

– Ха! – возмутился Артуро. – Вот увидишь – однажды я заставлю тебя проглотить эти слова, Бита!

– Я достаточно голодна, чтобы проглотить их прямо сейчас, – сказала она, – если добавить к ним приличный соус. Ох, хоть бы столовая еще не закрылась! Жучик, можно я съем твой десерт?

– Что? – переспросила Киммалин, выглядывая из-под привязных ремней – она всегда сворачивала их и аккуратно складывала на сиденье, прежде чем покинуть кабину.

– Ты ведь такая добрая и к тому же упитанная, – сказала Бита, – поэтому я рассчитываю, что ты уступишь, если на тебя как следует надавить. Ну так что – можно я съем твой десерт?

– Благослови тебя звезды, – отозвалась Киммалин, – но попробуй только тронь мой пирог – руки поотрываю. – При этих словах она густо покраснела и прикрыла рот ладошкой.

– Смотри, Бита, ведь поотрывает, – пошутила я. – Добрых всегда следует опасаться в первую очередь.

– Угу, – согласилась Бита, – что верно, то верно… – Осознав, что это сказала я, она резко замолчала, отвернулась и пошла к двери.

Я уже знала этот ее взгляд. С тех пор как Йорген сообщил всем, что я дочь Ловца, отношения между Битой и мной изменились.

Все остальные тоже вышли из класса. Я вздохнула и стала собирать рюкзак, готовясь к утомительной дороге обратно в пещеру. Но когда закинула его на плечо, то вдруг обнаружила, что ФМ не ушла. Она стояла у стены и смотрела на меня. Она была такой высокой и красивой… Став кадетами, мы придерживались тех же стандартов в одежде, что и полноправные пилоты. В обычной жизни нам разрешалось надевать либо комбинезон, либо уставную форму ССН – по желанию. Но в случае приказа немедленно вылететь на задание мы должны были успеть срочно переодеться в летный костюм.

Большинство из нас носило комбезы – это было удобнее всего. Большинство, но не ФМ. Кроме тех сверкающих ботинок, она часто надевала пошитую на заказ форму с курткой, которая каким-то образом смотрелась на ней более стильно, чем на других. Она была такой идеальной, что походила скорее на статую, чем на человека.

– Спасибо, – произнесла она, – за твои слова. Про Бима, Утро и звезды.

– Тебе это не показалось «излишне агрессивным»? – спросила я.

ФМ вечно жаловалась, что все мы чересчур агрессивны, но мне это представлялось бессмыслицей. Разве агрессия – не суть войны?

– Ну, чаще всего ты несешь полную чушь, – ответила ФМ. – Пустая бравада как оправдание назойливых ура-патриотических лозунгов, которые тебе вдалбливали всю жизнь. Но то, что ты сказала сегодня, шло от сердца. Я… мне нужно было это услышать. Спасибо.

– Странная ты какая-то, ФМ, – пробормотала я, почти ничего не поняв из ее речи.

Сидящий за столом Кобб фыркнул и посмотрел на меня, оторвавшись от своей писанины. «И ты еще называешь кого-то странным?» – словно говорил его взгляд.

Я вышла вместе с ФМ в пустой коридор. У других кадетских звеньев занятия закончились еще час назад.

– Я хочу уточнить, что не ставлю тебе в вину твой менталитет, – сказала ФМ, пока мы шагали рядом. – Ты – продукт огромного социального давления, вгоняющего молодежь во все более агрессивное состояние духа. Я уверена, что в глубине души ты милая.

– Вообще-то, нет, – ухмыльнулась я. – Но я не против, чтобы меня недооценивали. Возможно, креллы сделают то же самое, и тогда я смогу насладиться изумлением в их глазах, прежде чем вырву эти глаза из черепов.

ФМ посмотрела на меня с ужасом.

– Если, конечно, там, под их скафандрами, есть глаза. Или черепа. Ну, что бы там у них ни было, я это вырву. – Я посмотрела на нее и улыбнулась пошире. – Я шучу, ФМ. Я говорю так, потому что это прикольно. Ну, как древние истории, понимаешь?

– Я не читала эти древние истории.

– Тебе бы они, наверное, не понравились. Почему ты все время твердишь, что мы слишком агрессивные? Ты что, не такая же Непокорная, как остальные?

– Меня растили как Непокорную, – ответила ФМ. – Но теперь я предпочитаю быть тем, кого внизу называют Спорщиками. Им, как и мне, не нравится, какими методами ведется война. Я считаю, нам следует сбросить гнет военного правительства.

От потрясения я остановилась как вкопанная. Ничего подобного мне раньше слышать не доводилось.

– Выходит, ты трус?

ФМ вспыхнула и выпрямилась, став еще выше.

– Мне казалось, что уж кто-кто, а ты не должна бы разбрасываться подобными словами!

– Извини, – сказала я и тоже покраснела. ФМ была права. Но все-таки я плохо понимала, что она говорит. То есть слова-то я понимала, но не их смысл. Сбросить военное правительство? А кто же тогда будет отвечать за ведение войны?

– Я все еще хочу сражаться, – сказала ФМ, шагая с высоко поднятой головой. – Если я хочу перемен, это вовсе не означает, что я позволю креллам уничтожить нас всех. Но ты хоть понимаешь, что делает наше общество, практически с самого рождения приучая детей идеализировать и прославлять войну? Почитать Первых Граждан как Святых? Нам следовало бы учить детей быть более заботливыми, более любознательными, учить их не только разрушать, но и строить.

Я пожала плечами. Легко было говорить такое, когда живешь в глубоких пещерах, где бомбы точно не убьют твою семью. И все-таки оказалось приятно что-то узнать об этой женщине – при ее поразительной уверенности и хладнокровии назвать ФМ девушкой трудно было даже в мыслях, хотя она и была не старше всех нас.

Впрочем, пройди я с ней еще дальше до столовой, точно бы наткнулась на полицейских и нажила неприятностей. Хоть они и перестали каждый день сопровождать меня от самых дверей класса, я ни на миг не предполагала, будто это означает, что я могу пойти на ужин. Так что я попрощалась с ФМ, и она побежала вперед – догонять остальных.

Я направилась к выходу и по пути, сунув руку в рюкзак за водой, вспомнила, что оставила последнюю полную флягу под сиденьем в классе. Ну зашибись. Чувствуя, как возвращается усталость после тренировки, я поплелась обратно в класс.

Кобб включил в центре комнаты голограмму, изображавшую уменьшенное поле боя. Корабли размером с шарикоподшипник носились между обломками, за которыми тянулись хвосты огня и дыма. Плоские крелльские корабли размером не больше кадетского значка стреляли из крохотных деструкторов.

«Он пересматривает вчерашний бой, – поняла я. – Тот самый, где погибли Бим и Утро». Я и не знала, что бои записываются.