Нина и лорд (СИ) - Гвезда Анна - Страница 15

«Бей плетка магистра Рисая, пока не увидишь его первой крови»

Видать посыл мой был сильным, плетка взвыла и полетела. Рисай как раз пытался собрать ноги до кучи, когда почувствовал первый удар.

— Любите пожестче, магистр? Что ж наслаждайтесь. Иного удовольствия вы от меня не получите — сказала я, выскакивая из кабинета, под смачный мат подбитого Рисая.

Пока шала к Моркану, я подостыла, и стала мысленно готовить себя к расплате. Нет, того, что Рисай побежит к ректору я не боялась, уж очень обстоятельства порки были пикантными. А вот скорое страдание моей лопес неминуемо настанет, и мне надо быть готовой. Рисай отомстит, главное мне уцелеть в процессе. Жалела ли я о своем поступке — ничуть, есть вещи через, которые я не могу переступить. У каждого свои недостатки, вот я не люблю быть половой тряпкой, и шлюхой.

К Моркану я прибежала вовремя, тютелька в тютельку. И с места в карьер стала излагать свою теорию по поводу моего рогатого проклятия.

— Профессор я тут ночью думала, про проклятие и пришла к выводу, что в принципе мое проклятие было построено на условии, и следствии от выполнения этого условия. Следовательно, если я не буду кухаркой, проклятье должно сняться само собой. То есть наша профессура пройдет процесс обезроживания, если мои документы, как студентки академии будут полностью оформлены, ну, и как-то закреплены магически, в этих тонкостях я пока не разбираюсь, но суть примерно такова.

Моркан засветился от счастья.

— Нина, Нина, моя вы деточка. Нет, ну, какая же вы умница. Я в вас не ошибся и горд, что вы моя студентка. Я ведь вам специально сказал, что не знаю как снять проклятие, и очень надеялся, что вы мне сами расскажите. И вот видите, студентка, вы оправдали все мои ожидания. Все правильно, Ниночка, в проклятийном деле самое главное, не дар, не сила, а умение думать о причинах и следствиях, что вы хотите получить, и когда это должно закончится. Если коротко, то это и есть основной принцип науки прокпятологии.

Ну, хвала всем золотым яйцам, хоть кого-то я порадовала за этот длинный, трудный день, а то меня так ненавидели и презирали, что я сама себя любить перестала. Не порядок. Ты, видать, дорогой Моркан, и будешь моим лучиком в темном царстве, рычагом который будет подтыкать мою падающую самооценку. После Рисая это не урок, это пир для ушей, и что самое приятное без налагания рук.

— И так, как вы уже наверно догадались, Ниночка, проклятий есть великое множество. Вам пока удаются простейшие. Есть сложноподчиненные проклятия. Есть длительного воздействия, и краткосрочные. Некоторые проклятия требуют не только словесного отображения, но также вплетения определенного заклинания, для усиления. Таким образом, вы сможете сделать проклятие неснимаемым, или точечным, то которое действует постоянно, но лишь при определенных условиях. Есть, и запрещенные проклятия. И я решил, Ниночка, вам о них также рассказать, с учетом вашей любознательности и дружбы с Куриджом, боюсь, вы найдете их самостоятельно, и не дай боги, еще эксперимент затеете.

— Ну, что вы профессор, я человек здравомыслящий, знать это одно, а на практике применять, увольте, я сама себе не враг — уверила я.

— Вот на это я делаю ставку, все равно их надо знать по программе. Понимаете, Ниночка, это очень сложные и древние проклятия, и связаны они с разрывом души и пространства.

У меня загорелись глазки как локаторы от предвкушения.

— Вы говорите о возможности открывать двери в иные миры? Я смогу вернуться домой? Это как-то связано с ритуалом графини? — с надеждой спросила я.

— Нет, Ниночка, вынужден вас разочаровать, графиня мать Изотермы, проводила черный ритуал, завязанный на крови и жертвоприношении. К проклятиям это пренеприятнейшее действо никакого отношения не имеет. Я собираюсь поведать вам о проклятии, которое провоцирует разрыв реальности. Наше пространство, в метафорическом смысле, похоже на сыр. И в нем есть как бы дыры. То бишь, в одной точке времени, могут существовать две и более параллельных реальностей, они представляют копии друг друга, но могут развиваться по собственному сценарию, совершенно отличному от других. Они живут и двигаются независимо друг от друга, но в одном пространственно временном векторе. С помощью проклятия можно насильно разорвать цельное пространство и закинуть, элемент души, сознания человекам из одной реальности в другую. То же самое можно делать с предметами. И человек или, скажем, предмет сможет существовать в двух параллельных реальностях одновременно, но по кусочкам без какой-то части своей натуры. В таком проклятии можно поставить условие, когда эти реальности должны схлопнуться. Такие проклятия применялись во время войн, при угрозе жизни военачальников, или при необходимости скрыть мощнейший артефакт. Запомните, Ниночка, плетение таких проклятий проводится лишь при экстраординарных условиях, и с разрешения Агорна, естественно. Запрещенным такое проклятие стало, потому как вызывает определенный дисбаланс пространства, и может привести к природным катаклизмам или может задеть смертельно судьбы ни в чем не повинных людей. Иногда сами маги теряли рассудок, после применения такого проклятия. Как вы поняли, разрыв реальности может проводиться только по высшему разрешению Агорна. И лучше с этим не шутить, ибо проклятье такого рода очень легко отследить, оно оставляет после себя характерную черную ауру, которая держится пару суток, в отличии от прочих проклятий.

Лекция была интереснейшая, Моркан еще много чего мне рассказывал и нагрузил учебниками выше крыши, но это к лучшему, чем больше, я буду занята, тем меньше у меня будет поводов шляться по кампусу в поисках приключений на собственную лопес.

После занятий, чего греха таить, я с опаской, постоянно оглядываясь, мелкими перебежками пробиралась в общагу. Береженного, Бог бережет, тем более, что на вечер были определенные планы, и мне бы, ой, как хотелось их осуществить. Танки грязи не боятся, но что мне мешает быть розовым танком, с отполированными гусеницами.

Гадя восприняла мои косметологические эпикризы в штыки.

— Нин, ну, зачем, ногти на ногах подрезать, зима скоро, под сапогами не видно же?

Ага, железный аргумент любой бабы постсоветского пространства, вот от этого все проблемы.

— Гадя, ты не понимаешь, да женщина, у которой педикюр, даже ноги в сапогах по другому ставит — возразила я.

— Да, зачем мне? Я ж уродина, кто на мои ноги смотреть будет, за моим пузом не видно.

— Не пузо, Гадя, а животик. Вот, как ты к себе относишься, так и другие к тебе будут относиться. И вообще, запомни, женщина без живота, что клумба без цветов. И открою тебе большой секрет: мужики животики любят.

— Ой, что все? — наивно спросила Гадя

— Да, поголовно, просто некоторые не признаются — подмигнула ей я.

— Гадь не упрямься, будем красивыми — приговаривала я, загоняя вредную орчанку в тазик с горячей водой. А то не представляю, как эти чудные когти отпиливать будем, бензопила «Дружба» нигде не завалялась.

— Нин, вот хорошая ты баба, но как втемяшишь себе что-нибудь в голову, спасу от тебя нет — пыхтела Гадя.

Класс, увидела бы Гадю сейчас Ахрен, со страху точно бы охренела. Гадя сидела в тазу ногами, на голове маска из яйца с медом, огненный колтун в потеках желтка смотрелся, очень угрожающе, на морде сметанная маска, которую я ей после солевого пилинга забабахала. Кстати, Гадькины бородавки на практике оказались просто подростковыми прыщами, только большими, орчанской, так сказать, закваски. Гадя, как увидела свое лицо после процедуры, чуть не расплакалась от счастья, прыщи полопались, и на радостях разрешила делать с ней все, что заблагорассудиться. А заблагорассудилось мне много чего, благо Гадькины деревенские, съестные запасы у нас остались еще в изобилии, из них и творили уход на дому.

Я себя тоже не обидела, ноготки обиходила, масочку питательную сделала, волосы для пущего блеску черным хлебушком промыла. Моя то грива и не такого ухода заслуживает. А под конец пошла я в одиночестве, творить операцию депиляция, уже без Гади, хватит с нее на сегодня потрясений. Да, и пора закругляться, мне еще теорию магии пол ночи учить. Подозреваю, что зло вонючая мадам Монро, мне спуску не даст. А значит, как говаривала моя маман, вести себя надо так, чтоб не чему было придраться.