В погоне за счастьем (СИ) - Булатова Клавдия - Страница 41

— У них в Грузии такие обычаи, нарекли ему в жены девушку, и она не имеет право выходить замуж за другого парня.

— А причем тут Гриша, он давно с тобой живет, дети у вас.

— И не только со мной, оказывается, его брат привез эту грузинку сюда, сняли ей комнату, и мой там, видимо, бывает, и часто. Я сама бы и не узнала, вчера вечером приехал его напарник, он русский. Может грузин так не сделал бы, а наши они без комплексов и сразу в лоб. Где Гриша спрашивает, а я ему, вы же только через два дня приехать должны. Он мне и поведал, что они каждый день домой приезжают. Заезжал сейчас к Лоле, но его и там нет. Оказывается, мой муж две ночи ночует у этой Лолы, а две дома, хорошо устроился, надоела Тонька к Машке побежал.

— Я не верю, чтобы Гриша так сделал, такой положительный человек, нет, ты, что-то путаешь.

— Все истинная, правда. Говорю напарнику, что же он раньше мне ничего не сказал об этом. А он думал, что я все знаю и смирилась с этим. Ходила я на ту квартиру, он мне адрес дал, открыла мне грузинка, обыкновенная женщина, высокая, худая. Я спросила, где Гриша, она ответила, уехал по работе. Может быть, у него еще и третья жена есть. Вот почему мы перебивается из-за денег, где же на всех хватит, развел целый табор.

— Успокойся, нужно сначала с ним поговорить, он должен отправить эту грузинку на родину.

— Нет, Наташа, я так больше жить не могу, ты понимаешь, что он наплевал мне в душу. Не прощу я ему измены, даже если и буду жить, то постоянно думая, что он лежит в объятиях другой женщины. Как я не хотела выходить за него замуж. Но ты меня уговорила, хороший парень, выходи, не пожалеешь.

— Парень-то он и, правда, хороший, но кто знал заранее о его невесте грузинке. И сестра его, намекнула бы, про их обычаи. Одно только знаю, что она тебя не любит.

— Я и сама это вижу, и я ее не переношу, но терплю ради мужа, сестра все-таки. Они такие высокомерные, как будто из княжеского рода, и не уговаривай меня, жить я с ним не буду.

— А сможешь ты одна детей на ноги поднять, их двое, а у тебя зарплата мизерная.

— Есть еще и мамина пенсия, проживем, но я ему не прощу.

— Видно, все серьезно у тебя, но прежде чем принять окончательное решение, еще раз все хорошо продумай, и с ним поговори.

Наташа проводила Лену, посмотрела в окно, увидела сын, и села в кресло, вся опустошенная. Что творится, вот на кого не подумала бы, такой тихоня и Лену любил, или только так представлялся. Не влезешь в чужую душу, да и в своей душе не разберешься. Недавно на базаре встретилась со своей свекровью, прямо нос к носу. Она поздоровалась, о Димке спросила, почему она не пускает его к ним. А он сам не хочет, говорит, папа меня не любит, если бы любил, то не ушел бы к другой тете. Свекровь спросила, о ее замужестве, и о том, что муж умер, все знает и все ей нужно. А про Игоря не слово, но тетя Маша говорит, ребенок у него есть, она не знает мальчик или девочка, пусть живет и воспитывает его. А когда-то она любила и верила ему и куда это все делось. Она только и была счастлива с Андреем, но как быстро все пролетело, и все мимо нее, а вот теперь и сестре такая доля выпала. Будет ли у них, когда-нибудь счастье, они еще молодые, и жить хочется, и любить хочется. Через месяц договорились с матерью Андрея ехать в таежный поселок, к бабе Фросе. Она хочет посмотреть на жену своего внука и Димке будет рада, надо уважить старушку.

Прохор еще вчера отвез жену в роддом, но пока никакого результата, что-то там не то. Лариса дня за три заболела, температура поднялась, простыла, говорит. На улице жара, может быть, холодной воды попила или мороженное съела, она его очень любит. Предупреждал ее, что не нужно увлекаться холодным, рожать скоро, но у нее внутри все горело. А вот и долгожданный звонок, ура у него дочь родилась на 3,5 кг. С дочкой все в порядке, а вот с мамой пока не ясно, плоховато ей. Он собрался в роддом, посмотреть на дочь, и если удастся, поговорить с Ларисой. Врачи его пропустили к ней, но только ненадолго, она очень слаба, там с ней со вчерашнего дня мать находится. Он зашел в палату и увидел бледную женщину, как она изменилась за два дня. Нет той жизнерадостной Ларисы, которая без дела не посидит на месте.

— Что, не узнал, подойди ближе, а то не услышишь, у меня сил нет, громко говорить. Я знаю, что мне осталось недолго жить, прости меня за то, что обманула тебя, заставила жить со мной. Но я это компенсирую дочкой, она такая хорошенькая, похожа на тебя, люби ее. Может быть, я капризная, избалованная женщина, но я по-настоящему любила тебя и хотела быть счастливой. Так быстро все это закончилось, спасибо тебе, что тогда не оттолкнул меня.

— Лариса, о чем ты говоришь, все хорошо и дочка теперь у нас, ее растить нужно. А тебя врачи быстро поставят на ноги.

— Не перебивай меня, а то не скажу самого главного, я хочу возвратить тебе, то, что отняла, Ольгу. Поезжай за ней, проси прощения и привози домой, нечего ей по чужим углам скитаться. Если она тебя еще любит, то простит, лучшей матери для нашей дочки не найдется. И от меня попроси у нее прощения. Виновата я перед ней, за это и расплачиваюсь, невозможно жить чужим счастьем. А теперь уходи, и прости меня, если сможешь, — и она закрыла глаза, — позови маму.

— Юра, ну как там она, что говорит, и почему ты плачешь!

— Помирать она собралась, вот что, и даже ни о чем другом говорить не хочет.

— Нет, не может быть! Я думала она после родов так, тяжело рожать было, пойду к ней.

— Доченька, ты потерпи, врачи быстро поставят тебя на ноги.

— Мама, ты хоть прости меня, за то, что я натворила! Ничего не говори, послушай меня! Приедет Оля, попроси у нее за меня прощения, и пусть они живут с Юрой, они ведь любят друг друга. Невозможно отнять у человека любовь. Свободу можно, а любовь нет, она в сердце. Сначала я просто хотела пожить в роскоши, а потом полюбила Юру. Но он любит сестру, я умираю мама. А так хотелось бы жить, не бросайте дочку! Ма-ма! — И она закатила глаза.

— Лариса, доченька, Юра, позови врача Ларисе плохо!

— Что тут у нас, о-о-о, да тут совсем дело плохо, выйдите все из палаты! сестра укол быстро и в реанимацию, у нее пульс слабеет!

— Доктор, она будет жить, спасите ее, доктор?!

— Уходите с дороги, пока ничего говорить не буду, у нее было все хорошо после родов. Что случилось за эти часы, мы дали время ей поспать, набраться сил, ослабела она, а она вот, что удумала.

— Успокойтесь, Тамара Яковлевна, все будет хорошо, вот и врач говорит, что от этого не умирают.

— Ты ничего не понимаешь, она сама решила уйти в мир иной. Но зачем, она бы могла просто уйти от тебя, жить своей жизнью и воспитывать дочь.

— О чем вы говорите, у нас все было хорошо, я никуда от нее уходить не собирался. Что было, то было, теперь у меня семья, и это самое главное, дочка у меня. А что до этого было, видно, так судьбе угодно, разбросала нас с Олей в разные стороны.

— Ты езжай домой, а я тут побуду, и если что, позвоню, а то ты и так ночь не спал.

— Домой не могу, поеду на работу, так мне лучше будет, надеюсь, что все наши волнения напрасные, с женщинами так бывает после родов, ослабла немного и вот результат.

Прохор ехал на работу, а из головы не выходили слова жены, возвращает им с Олей, что когда-то отняла. Не одна она в том виновата, самый главный виновник он, смалодушничал тогда, поэтому все так и получилось. А еще он виноват, в том, что перед родами затеял разговор об Ольге, дал знать, что он на ее стороне. Нужно было подождать, пока она родит, но он не вытерпел. Все будет хорошо, Лариса поправиться, и они будут жить, хотя бы ради дочки. А Ольга, видно судьба распорядилась ими так, она хорошая женщина и найдет себе достойного мужа. От этих мыслей у него еще горче стало на душе. Оля, его Оля, как выйти изо всей этой ситуации, он пока не знает. Знает только одно, у него теперь есть дочка, она только появилась на свет и ни в чем не виновата. На работе, видя такое его состояние, Николай уложил его на диван, и он провалился в глубокий сон. Проснулся он от чьего-то взгляда, перед ним стоял Николай, и слезы текли по его лицу.