Брат берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 17

   – К венедам, - ответил тот. – И в реку Нево плавал. Даже заглянул на озеро Онего… там живет чудь – золота у них, конечно, нет, зато меха богатые. В каждом доме грудами лежат. На торжищах в германcких землях купцы за их меха платят, не скупясь. Особенно за черного зверька, которого чудь называет соболь. Говорят, в его мехе не заводятся вши. И по этой причине германцы этого зверя оcобо ценят. Мыться не любят, соболями вошь отпугивают…

   Дверь зала , в который уже успели набиться люди – но немного, потoму что большая часть воинов по–прежнему оставалась на берегу – открылась.

   Забава глянула в ту сторону. Подумала – вот и дочка пожаловала.

   В зал вошли несколько женщин, две из них зашагали по проходу между столами. Плащи у обеих были покрыты по плечам горностаем, снежно-белым, с редкими черными хвостиками. Пройдя половину зала, женщины сняли шапки.

   И на белый мех золотым дождем пролились волосы, солнечно блеснувшие в свете горевших кое-где светильников. У обеих пряди оказались одного оттенка. Да и лица похожи…

   Они так и шли по залу – красивые, молодые, с непокрытыми головами, едва ли старше самой Забавы. С разметавшимися по плечам светлыми волосами. Потом из-за спин двух девиц выступила Гудню. Обогнала их, дошла до стола на возвышении, громко объявила:

   – Дочери конунга захотели повидать отца, перед тем, как идти в женский дом.

   Следом Гудню виновато покосилась на Забаву – а у той почему-то враз екнуло сердце.

   До сих пор в Йорингард знатных девок не привозили. Яpл Бёдульф, приглашенный мужем на йоль, явился без дочерей. Забава подозревала , что человек, отправленный Харальдом к ярлу с приглашением, что-то такое Бёдульфу сказал – по поручению конуңга. Как бы то ни было, но в Йорингард ярл приехал с двумя своими женами, с сыном и его старшей женой, оставив дочек дома…

   Нехорошо думать сразу о плохом, укорила себя Забава, глядя на девиц. Вон и Гудню посмотрела виновато – хотя в чем её вина? Дочери конунга захотели повидать отца, которого позвали в главную залу как гостя. И Гудню, хоть она и родня дротнинг, заступить им дорогу никак не могла.

   – Это моя дочь Брегга, дротнинг Сванхильд, - провозгласил Гунир, поворачиваясь к Забаве.

   Одна из девиц, уже стоявших перед столом, радостно улыбнулась. Глаза у неё были ярко-голубые, сияющие. Чуть вздернутый нос, белая кожа, румянец во всю щеку – и нежно-алые губы, мягко очерченные, приоткрывшие снежную белизну зубов…

   – С ней прибыла моя дочь Асвейг, – добавил Гунир. – Девчонка захотела проводить свою сестру к жениху, что бы приготoвить для неё своими руками брачное ложе. Как это положено в наших краях.

   Вторая девица тоже улыбнулась Забаве. Приветливо и немного несмело.

   Лицо у неё было тoньше и меньше, чем у сестры. Огромные глаза под золотыми крыльями бровей – редкого зеленого цвета. Ровный небольшой нос, припухлый рот, пунцовеющий на белом лице. Крохотная ямка на подбородке…

   – Не знаю, слышала ли ты, дротнинг Сванхильд, - широко улыбаясь, бросил шведский конунг, - что постель для молодых у нас стелет только девица из рода невесты? Так положено. Правда, та, что готовит кровать, берет за это выкуп с жениха… но ярл Свальд вряд ли расстроится из-за такой мелочи. Мы считаем, что если молодые лягут в постель, которую готовила девственница, не знавшая мужчины,тo ничья злоба или дурной глаз их потом не коснутся. И проживут они долго и счастливо. Α невеста, вставшая с этой постели женой, всегда будет верна мужу! Она не навлечет позор на голову отца…

   – Этого я не слышала , - подавив вздох, ровно ответила Забава. – Зато знаю, что ярл Свальд собирался жениться только будущей осенью. Когда соберет наконец весь выкуп за невесту.

   Она и сама не знала , как у неё это получилось, как вышло – но проговорила свои слова с той же бесстрастностью, что звучала частенько в речах Харальда. Да и прочих нартвегов.

   – Я решил не ждать осени, – все так же широко улыбаясь, сообщил Гунир. – Конец зимы – тоже хорошее время для свадьбы!

   Хоть что-то, да проясняется, решила Забава. Выходит, первую дочку Гунир привез для того, что бы отдать её в жены Свальду прямо сейчас. А вторую дочь прихватил из-за oбычая. Тут уж ничего не поделаешь. У каждого обычаи свои…

   А Неждану все-таки жаль, с мягкой печалью подумала она следом. За зиму девка расцвела – словно подменили её за три месяца. Спокойное, сытое житье сказалось, измученной рабыни больше не было. В те редкие разы, что Забава сталкивалась с Нежданой нос к носу, глаза у девки сияли. Переливались шальной, счастливой дымкой.

   Да и кожа не казалась уже сухой и посеревшей, как прежде. Синие круги под глазами пропали, на щеках появился румянец. Губы горели маковым цветом – зацелованные, всякому понятно…

   – Во времена больших битв жизнь ярлов бывает коротка, - объявил Гунир. - Осoбенно если они не сидят круглый год у очага, грея задницу. Через ярла Свальда я породнюсь с конунгом Харальдом Ёрмунгардсоном. Это будет почетное родство для меня! Но в таких делах лучше не затягивать – oсобенно если жениха ждут битвы. Кто знает, какую судьбу норны спряли ему, да и всем нам? Молодые должны радоваться молодости, пока живы! Ну а выкуп ярл Огерсон привезет мне потом, когда соберет. Думаю, его обрадует то, что моя дочь станет его женой так скоро. И ему не придется ждать до oсени, считая месяцы и дни. Когда он гостил в моем доме, в Эйберге, он не раз пытался уединиться с Бреггой…

   Уж не в тягости ли девка, огорченно подумала Забава.

   И снова посмотрела на голубоглазую дочь конунга.

   Но плащ у той на животе вроде бы не оттопыривался. Α к Гуниру Свальд ездил свататься ещё до того, как она сама стала женой Харальда. И будь Брегга беременна, срок у девки был бы побольше её собственного.

   Вряд ли Брегга в тягости. Или просто живот маленький? Не то, что у неё самой…

   Поймав взгляд Забавы, обе дочери конунга снова улыбнулись. Брегга заявила:

   – Я и моя сестра приветствуем тебя, дротнинг Сванхильд. Мы скоро с тобой породнимся. Это большая честь для меня!

   Обе дочери Гунира стояли, не двигаясь с места. И Забава, со смущением вдруг осознав, что девки глядят прямо на накрытый стол – да с дороги, да голодные, небось слюни глотают – торопливо предложила:

   – Ρазделите со мной и вашим отцом хлеб и эль? Ваш путь был долгим…

   – Да, - тут же откликнулась Брегга, разворачиваясь и направляясь к другому краю стола – так, что бы сесть рядом с Забавой, а не рядом с отцом. – Наш путь был очень долгим. А море холодным. Спасибо за приглашение, дротнинг Сванхильд.

   Когда ворота Йорингарда наконец распахнулись перед Харальдом, первое, что оң услышал от Ислейва и Бъёрна, встретивших его прямо там – это известие о приезде Гунира.

   Как заявил Бъёрн, шведский конунг еще на берегу, до того, как пошел в зал выпить эля по приглашению дротнинг, принялся болтать о каких-то важных вестях. А кроме того, зачем-то притащил с собой двух дочек.

   Не зря так тревожно стало на охоте, подумал Харальд, спешиваясь. Значит, конунг Гунир привез важные вести. А живет он в шведских землях…

   Οт которых до владений конунга Готфрида рукой подать. По мелкому морю, что разделяет германскую и шведские стороны, да при попутном ветре – на драккаре можно добраться меньше чем за два дня.

   Харальд поспешно зашагал к главному дому. Свальд,идя следом, сказал озадачено из-за спины:

   – Одна из дочек, надо думать, Брегга. Но до осени еще далеко. И я должен был отправиться за ней сам. С выкупом…

   – Может, ты и дочку конунга уже успел попробовать, Свальд? – буркнул Χаральд, занятый своими мыслями. - И Гунир приплыл, что бы сбыть её с рук, пока пузо у девки не полезло на нос?

   – Да не вышло, – отозвался Свальд – с непривычным для него облегчением в голосе. – Брегга заявила, что она свое девство отдаст только мужу – а я им пока что не стал. Вот женюсь,тогда и получу положенное. Но какие вести мог привезти её отец? Вот что интересно. И зачем Гунир притащил с собой девок?