Движения постепенно ускорялись, Лютик уже не мог сдерживаться и почти кричал, член Геральта внутри постоянно задевал какую-то точку, отчего в голове взрывались звёзды.

Бард выгибался под ведьмаком, кусал его шею, целовал плечи, ключицы, губы - всё, до чего мог дотянуться.

Остатки сознания утонули в стонах и шлепках кожи о кожу, а когда ведьмачья ладонь обхватила член музыканта и сжала, лаская и доводя до изнеможения, Лютику показалось, что мир рушится на части.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Геральт подводил его к краю несколько раз, и каждый раз останавливался, словно наслаждаясь его мучениями.

— Геральт, умоляю… — взвыл менестрель. — Умоляю тебя, дай мне кончить.

То, что было нужно. То, чего Геральт ждал.

Он зафиксировал одно бедро любовника сильной ладонью и принялся вколачиваться в него с бешеной скоростью, второй рукой лаская его член.

— Геральт… поцелуй меня….

Ведьмак наклонился к барду и впился в его губы, Лютик протяжно и громко застонал ему в рот и кончил, пачкая его ладонь.

Геральт последовал за ним, с хриплым стоном изливаясь внутрь.

Тяжёлое дыхание. Рука в руке. Тишина.

— Я люблю тебя.

Лютик не планировал это произносить. По крайней мере, сейчас.

Но было слишком сложно сдержаться.

Геральт внимательно посмотрел на него. Затем провёл ладонью по розовой щеке, впутал пальцы в каштановые волосы и тихо, но уверенно ответил:

— Я тоже люблю тебя, Юлиан.

***

Первые солнечные лучи пробивались сквозь запотевшие окна комнаты.

Они не отрывались друг от друга до утра. Обессиленный после нескольких оргазмов, Геральт лежал на коленях Лютика, вполуха слушая его романтическую болтовню. Впервые она не раздражала, а успокаивала.

Геральту было тепло.

Лютик рассеянно и сонно перебирал пальцами седые волосы.

— Можно, я заплету тебе косичку?

— Что ты сказал? — в голове мгновенно прояснилось, ведьмак резко приподнялся на локте, а затем и вовсе сел, внимательно и с прищуром смотря на барда, словно силясь что-то припомнить.

Лютик ойкнул и зажал рот ладонью, понимая, что только что выдал себя с потрохами.

Геральт долго и изучающе смотрел на него.

Голубые глаза, каштановые волосы, музыкальный голос, смущение и терзания менестреля после той самой ночи, проведённой ведьмаком с прекрасной незнакомкой.

Всё встало на свои места.

Осознание ударило громом.

Он покачал головой и рассмеялся, глядя на обескураженного и ужасно смущённого барда.

— Лютик, блядь…

Геральт сгрёб менестреля в охапку и прижал к себе.