Трепет (СИ) - Бёрнс Тревьон - Страница 16

Он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Мне не нравится, что ты разговариваешь с ним.

— Он детектив, который ведет расследование по моему пациенту. Я должна общаться с ним.

— Во дворе больницы, на пять этажей ниже палаты, где лежит твой пациент?

Веда шагнула вперед, обхватывая ладонями его лицо.

— О, Боже, ты даже не представляешь. Ты не представляешь, какой ты красивый. Это невероятно. Вместо того, чтобы быть где-то там и изменять мне. Вместо того, чтобы удалять сообщения от своей любовницы из какой-нибудь реанимации. Вместо того, чтобы платить медсестре, чтобы она следила за ординаторской, пока ты там проводишь с кем-то время в обеденный перерыв. Вместо всего этого ты здесь и ревнуешь из-за того, что я разговариваю с Линкольном Хиллом?

— Мне не нравится… что ты с ним общаешься.

— Разве у нас с тобой не было секса сегодня? Дважды? Прежде чем солнце успело взойти?

Гейдж сжал челюсть. Он смотрел в ее глаза.

— У нас, возможно, скорее всего, наверняка будет намного больше секса сегодня, прежде чем солнце сядет? Возможно, где-нибудь в этой больнице, если мы захотим приключений? — она гладила уголки его неулыбающихся губ, желая, чтобы он улыбнулся. — Гейдж, мы не обсуждали ничего такого. Мы говорили, очень кратко, о том, как тяжело было жить, когда мы росли на горе.

— Я так рад, что вы двое сблизились из-за вашего ужасного детства.

Она взглянула на свои часы, затем резко кивнула.

— И, однако, время. Ты официально признан сумасшедшим. Ты справился, малыш.

— Ты понимаешь, что он никогда не обращает внимания ни на одну женщину в этой больнице? Что он даже не разговаривает с другими женщинами в этой больнице? — его брови нахмурились, делая его лицо темным и опасным. — Он хочет тебя.

— Знаешь, все журналы говорят, что ревнивый мужчина, в конечном итоге, становится несносным, но я признаю честно, малыш… твое поведение сейчас меня заводит.

Гейдж боролся с улыбкой.

— Самая красивая женщина в Тенистой Скале… моя.

Веда сжала его щеки еще сильнее, чувствуя, как ее собственный щеки краснеют.

— И я боролся изо всех сил, чтобы заполучить ее, — его голос стал глубоким. — Я никогда не сдамся, Веда. Ни один другой мужчина никогда не заберет тебя у меня.

— Ох, черт… ревность переходит в собственничество. Моя киска такая чертовски мокрая.

— Не смейся надо мной.

— Как же мне этого не делать? — поддразнила она. — Ты ведешь себя нелепо.

Его челюсть сжалась.

Она поднесла руку к его сердцу, почувствовала, что оно бешено колотится, и начала отходить, слишком потрясенная его эмоциями, и тем, как она невольно, казалось, вызвала их, и не смогла оставаться здесь дольше. — Слушай, я должна идти. Детективы, скорее всего, закончили опрашивать Юджина, и я должна вколоть ему лекарство, чтобы его швы не болели.

Гейдж развернулся на каблуках, чтобы наблюдать, как она уходит. Когда она почти отошла от него, он схватил ее за руку.

— Не забудь про сегодняшний вечер, — сказал он, его голос понизился, стал более мягким.

— Как я могу забыть о нашем первом вечере в городе? Я очень взволнована, — Веда улыбнулась, но улыбка исчезла, когда он отпустил ее руку. — Просто… не превращайся в того парня-собственника, хорошо?

Он ухмыльнулся ей вслед и шагнул в другую сторону. Они разошлись, и каждый из них игриво закатили глаза в сторону друг друга.

И все же, когда Веда направлялась к палате Юджина, у нее было чувство, что, хотя сейчас ее запястья были свободны от наручников, этот адский день закончится не скоро.

Когда она шла по коридору больницы, она не могла не вспоминать слова Линка.

Расследование.

Полное расследование.

Она задохнулась, сделав резкий вздох, сжимая руки и стараясь игнорировать свой новый страх, который поселился в ее сердце, смешиваясь с тревогой, отчаянием и с гневом, которые упорно пытались поставить ее на колени.

Сможет ли она на самом деле все это выдержать?

Она осматривала глазами оживленный коридор.

Может, ей стоит остановиться?

Любопытные взгляды все еще стреляют в нее со всех сторон, вместе со сплетнями о том, каким ужасным человеком она была. О том, что она в Тенистой Скале всего несколько месяцев и уже разрушила чей-то брак.

Не только полиция Тенистой Скалы преследовала ее, но и, в некотором смысле, все ее коллеги.

Был ли у нее хоть один союзник? Была ли она достаточно сильной, чтобы противостоять врагам, которых она случайно нажила из-за того, что они думали, будто она была разрушающей семьи шлюхой? Была ли она достаточно сильна, чтобы идти против полиции Тенистой Скалы?

Против Линкольна Хилла?

Ответ разрывал ее желудок на кусочки.

Может, ей на самом деле нужно остановиться.

Глава 8

Когда Гейдж возвращался в свой кабинет, он дарил всем своим подчиненным слабую улыбку, когда они желали ему доброго утра. Когда его дыхание участилось, он расстегнул свой пиджак. Он думал о Веде и Линке, улыбающихся и смеющихся во дворе больницы. Он думал о том, как ярко засверкали ее глаза, расцвела улыбка на лице. Задыхаясь от резкого вдоха, он дрожащей рукой накрыл свой живот, зажав другой рукой рот. Его шаги замедлились, когда он прошел мимо рабочего места секретаря, закатывая глаза, увидев табличку «перерыв». Казалось, эта табличка всегда стояла на ее столе.

Когда он повернул ручку двери своего кабинета, другая рука все еще лежала поверх его взбунтовавшегося живота. С его губ сорвался вздох, когда кто-то врезался в него сзади, заставляя его зайти в офис, спотыкаясь. Он чуть не упал на покрытый ковром пол.

— Боже! — он попытался устоять на ногах, когда шокировано посмотрел через плечо, его глаза уже были наполнены радостью, потому что знакомый запах ее шампуня ударил в нос, знакомое ощущение ее рук вокруг его талии сзади, такой знакомый смех.

Это был его самый любимый звук во всем мире.

Ее присутствия было достаточно, чтобы боль в животе исчезла. Он развернулся как раз в тот момент, когда Веда закрыла дверь его офиса. Звук закрывающегося замка заполнил комнату, прежде чем она прикусила свою нижнюю губу и сняла медицинскую рубашку через голову.

При взгляде на ее фиолетовый бюстгальтер, его рот распахнулся.

И она снова обняла его, набрасываясь на него словно тигрица, заставляя его отступить назад. Смех сорвался с его губ, когда он предотвратил свое падение, облокотившись рукой на кожаный диван в зоне отдыха его кабинета. Он плюхнулся на него, все еще заливаясь смехом.

— Что это значит? — прошептал он, приложив ладонь к ее ангельскому лицу, одинаково изумившись и испугавшись, как быстро ему стало легче на душе и в сердце.

— Мой пациент может подождать еще несколько минут, — она схватилась своими маленькими руками за его бедра и начала медленно опускаться на колени, поворачивая голову, чтобы поцеловать внутреннюю часть его ладони. — Мне не нравится, каким образом мы разошлись с тобой сейчас.

Лицо Гейджа смягчилось, но когда она полностью опустилась на колени и начала расстегивать его штаны, черты его лица снова стали грубеть.

— Мне тоже не понравилось, детка.

Она застонала, когда вытащила его член из штанов. Одно жесткое движение по его члену и он стал твердым под ее проворными пальчиками. За три месяца, что они встречались, она научилась правильно касаться его.

Не только прикасаться к нему, но и облизывать. Сосать.

И она обвела языком набухшую головку его члена именно так, как (она это знала) он любил — таким же образом, как эти полные губы обхватывали леденцы, которые никогда не покидали ее рта. Только головку, позволяя мягкому, влажному языку ласкать чувственную нижнюю ее часть.

Он зашипел сквозь стиснутые зубы, умирая от желания погрузить свои дрожащие пальцы в ее волосы и позволить им исчезнуть в них, но это было невозможно, так как волосы были собраны в тугой пучок. Поэтому, вместо этого он наклонился и засунул свои пальцы в чашечку ее бюстгальтера, играя с твердым соском, не в состоянии остановить себя, продолжая мягко толкаться в ее рот.