Душа оборотня - Николаев Андрей - Страница 8

— Не будет он помогать, — вздохнул Невзор, — надо Велену искать. Сказывали, где-то под Туровом она.

— А чего ж к Днепру идешь?

— Думал, на ладью наняться. Что ж мне, как волку, по лесу пробираться, что ли?

— А на кровь не тянет?

— Бывает, — задумчиво сказал Невзор, — в полную луну сильно тянет. Но если раз попробую — все! Считай, съест меня тот волк, что внутри сидит.

— Да-а, — протянул Олег, — попал ты, Невзор. Хочешь, до Днепра с нами пойдешь, ежели крови нет на тебе? Но уговор: коли людской крови отведаешь — лучше уходи сам. Не пожалею.

— Не пугай, мне терять почти что и нечего. С вами не пойду — лошади меня бояться стали. Я потому к вам с подветра и подбирался. Пойду рядом, лесом. Если что, вы мне поможете, а то и я вам пригожусь.

— Договорились, — одобрил Середин, поднимаясь, — ну, пойдем, Невзор. Рыбки тебе так и не довелось отведать, а жрать-то хочется, поди. Только купцу не рассказывай, кто ты. У него брата оборотни всего неделю как заели.

— А сам он как вывернулся? Я ведь видел, как они его встретили, с собой повели.

— Я помог, — коротко объяснил Середин.

Вторуша без порток, в одной рубахе, едва прикрывавшей чресла, стоял в воде и бросал сеть. Широко размахиваясь, он профессионально закидывал невод, ждал, пока тот затонет, и споро вытягивал на берег добычу. Брал он не всю рыбу: по песку прыгали два огромных сазана и щука размером с молодого крокодила.

— Эй, купец, смотри, откусит щучка чего не надо! — крикнул Олег.

— Я ему откушу, — проворчал Вторуша, — чай, сгодится еще. Давай, рыбу доедай, и в дорогу. По холодку пойдем.

— Слышь, парень с нами пойдет, — добавил Олег, — по пути ему.

— Да пусть идет, мне-то что, — буркнул занятый делом купец.

Олег и Невзор присели на берегу и, прямо пальцами доставая из горшка рыбу, позавтракали.

Время было едва ли больше пяти часов. Над рекой еще слоился туман, рыба прыгала, гоняя малька — утренний жор. Середин любил раньше посидеть вот так, на заре, с удочкой, на прикормленном месте. Затемно он приходил на пруд возле бабкиного дома в деревне, налаживал снасть, забрасывал удочку и ждал. Над водой стелился туман, птицы еще молчали, ветер спал в березовой роще. Но стоило показаться солнцу — даже не показаться, а обозначить свой восход, — как разом, будто по взмаху дирижера, заливались птицы, и туман поднимался и пропадал, разгоняемый ветерком. Все осталось дома — за тысячу лет отсюда: и углепластиковое удилище, и японская леска-хамелеон, и острейшие крючки…

— Олег, запрягай пока.

— А? — опомнился Середин. — Рыбу-то не будешь готовить? Пропадет ведь на жаре.

— Ништо, — отозвался Вторуша, выбрасывая на берег еще пару рыбин, — не пропадет. Ты, мил человек, скажи, как звать тебя? — обратился он к Невзору.

— Невзором кличут, — сказал тот.

— Вот, давай-ка ты рыбку успокой, да холстину принеси. Пожалуй, хватит ловить.

Невзор оглушил рыбу поленом, принес от телеги кусок грубой материи и, смочив его в реке, подал купцу.

— Вот, правильно. — Вторуша натянул порты и принялся рвать траву на откосе.

Разложив ее на холсте, он пристроил сверху рыбу, снова закидал травой и скатал материю в тугой сверток:

— Теперь не пропадет.

Олег вернул Невзору нож, тот прицепил его к поясу и исчез в лесу.

— Чего он? — удивился Вторуша.

— Не любит дорогой ходить.

— Да? А я подумал, коней пугать не хочет. — Купец внимательно поглядел на Середина: — Смотри сам, Олег.

— Ладно. Больно зоркий ты, — буркнул тот. — Хороший человек, не повезло ему. Вот, тебя провожу, а потом с его бедой разберемся.

Глава 3

До полудня ехали вдоль реки, что проглядывала иногда справа сквозь деревья. Раз дорогу впереди перебежали косули — метнулись, как тени, только белые хвостики мелькнули, пропадая в лесу. Вожак, правда, остановился на обочине, настороженно поглядывая на приближавшиеся телеги, но потом тоже исчез среди стволов.

— Твой Невзор шуганул, — сказал Вторуша, — эх, кабы лук да стрелы — так мясом, глядишь, разжились.

Река свернула к югу, отсекая сосны на крутом берегу от холмистых полей. Чуть подальше, затаившись меж двух пологих взгорков, виднелась деревня. Вторуша повеселел, подхлестнул кобылу: к людям вышли. Увязая в песке, телеги скатились к броду. Невзор, стоя по колено в воде на середине реки, махнул рукой: давай, двигай. Лошадей взяли под уздцы, чтобы не взбрыкнули от бегучей воды. Сивка, привязанная к последней телеге, заартачилась было, но Середин огрел ее плетью — давно напрашивалась, — и лошадь послушно вошла в реку.

Навстречу, от деревни, к реке спускалось стадо коров голов с десяток. Пастушок, мальчишка лет семи, бежал рядом, подгоняя отставших ивовым прутом.

— Слышь, малой, — окликнул его Вторуша, — что за деревня?

— Наша деревня, — буркнул парнишка.

— Понятно, что ваша, — проворчал купец, — что, может станем на ночь, аль как?

— Тебе виднее, — пожал плечами ведун, — мне не к спеху.

Через сжатое поле подъехали к околице. В огородах возле крайних домов копошились бабы. Завидев приезжих, женщины некоторое время вглядывались в их лица, приложив руки к глазам, и снова принимались за работу.

— Вот и у нас так, — прокомментировал Вторуша, — пока ведро — все в поле, или морковку-капусту рядят. Знамо дело — день год кормит. Вы пока посидите тут, я пойду, харчей спрошу и насчет ночлега.

Олег спрыгнул с телеги и подошел к присевшему возле колодца Невзору.

— Купец предлагает здесь переночевать. Ты как?

— Под плетнем посплю. Если скотину в доме держат: ягнят, или курей — помрут со страху.

— Зачем под плетнем? Лошадей в стойло, а ты на телеге. Вроде как охрана.

К колодцу подошла молодуха в простом домотканом платье с коромыслом и двумя ведрами. Покосившись на приезжих, взялась за плечо «журавля», опуская бадейку к воде.

— Давай пособлю, красивая. — Олег помог вытянуть бадью, подхватил снизу, перелил воду в ведро. — Что, ночевать пустите странников?

— Коли сами останетесь, чего ж не пустить.

— А чего ж не остаться?

— Ой, не знаю. — Молодуха подхватила ведра на коромысло и засеменила прочь. — Не все ко двору, что в дом просятся.

Олег хмыкнул, пожал плечами. Деревня, вроде, не бедная, хотя большинство строений крыты соломой. Ладные домишки прячутся в садах, на плетнях торчат горшки и кувшины, во дворах копошится голопузая ребятня.

Из большой избы с подклетью и прирубом вышел Вторуша. Утирая бороду, он подошел к Олегу.

— Вот, молочком угостили.

— Понятно, ты своего не упустишь. А как насчет ночлега?

— Вишь, какое дело, Олежек, — умильно заглядывая в глаза, забормотал купец, — не все ладно тут. Ежели поможем кой в чем — так и разговор другой будет.

— И что же за помощь требуется?

Вторуша поскреб затылок.

— Ты уж не серчай на меня. Сказал я, что человек с нами, который вроде как ворожбой промышляет…

— Это ты о чем? — насторожился Середин.

— Да вспомнил я, как ты с нечистью разобрался. Хоть и темно было, но глаз-то у меня верный. Не прост ты, Олег, ох не прост. На руку скор и глаза отвести можешь. Ну, и сказал я старосте, что горе его — не беда, а так, пустое…

— Да говори толком, — начал злиться ведун.

— Девка у него неможет. Неделю как слегла. На деревне разговоры пошли: мол, как бы не чума, али еще какая напасть. Того гляди избу запалят да с деревни погонят. Ты девку-то погляди, а хозяин уже и стол накрывает, к себе зовет. А и денег не возьмет. Ну, глянешь? Не выйдет, так не выйдет. Ты главное, брови сдвинь и губами шевели. Ага?

— Ну, ты хитер, купец. А и впрямь не выйдет — как я мужику в глаза посмотрю?

— Ништо. Нам переночевать, а с утра уйдем, и вся недолга.

Олег прищурился, в упор разглядывая Вторушу.

— Ты знаешь, купец, я уже жалеть начинаю, что тебя не съели.

— Что ты, что ты! Рази ж так можно! Не хочешь — не надо. Поехали дальше. Да только глянь: день к вечеру, тучки заходят. А дождь пойдет? В поле под телегой ой как несподобно будет…