Вдогонку за неизвестным - Почепцов Георгий Георгиевич - Страница 12

Ребята помогли подняться Веснушкиной и бросились бежать дальше. Старик погнался за ними, но споткнулся и упал в сугроб. Соседка помогла ему подняться, протянула комнатные туфли. Он со злостью отшвырнул их в сторону.

- Я найду вас! Я поймаю вас! Вы поплатитесь за это! - кричал Ираклий Ираклиевич, отряхивая снег.

Ребята забежали за угол, за второй, за третий и наконец решились остановиться. Все они тяжело дышали, валил пар от разгорячённых лиц, а язык Шайтана свисал почти до земли.

Где же расписки? Вот они. Надо поскорее с ними разобраться.

- Сергей Волковский. Рви! - Вовка протянул Сергею мятую бумажку.

Сергей расправил листок и посмотрел в последний раз, запоминая его на всю жизнь. Потом с радостью рванул листок пополам. И ещё раз пополам. Он благодарно обвёл ребят глазами и потрепал Шайтана по шее.

- Люся Овчинникова. Рви, - Вовка протянул новую расписку Веснушкиной. Веснушкина подышала на замёрзшие пальцы.

- Нельзя, нельзя, - остановил их Сергей. - Только она сама может это сделать. Если же не она, то всё равно не считается. И остальные тоже. Кто там? - он взял мятые расписки в руки. - И этот - Толя Костоцкий. И этот Вася Пустовойт.

- Так что же мы теперь, весь город будем обходить? - возмутилась Веснушкина. - Я и так вся перепуганная. А вдруг он нас поймает? Он же пакости издали чует.

- Это не пакости. Тебе чего бояться: у тебя собака. А вдруг он меня превратит в обезьяну? - не мог отделаться от своего страха Вовка.

- В какую ещё обезьяну? Ты что? - успокоил его Сергей. - Если б он мог, то давно бы превратил.

- Вы как хотите, а я больше не могу. И у меня собака. Мне её кормить надо. И мама беспокоится. Я не обедала ещё. Вышла только Шайтана прогулять. И пропала. Вам хорошо, вы мальчишки. И собаку кормить вам не надо.

- У тебя одна еда в голове! - рассердился Вовка, а потом, всё больше распаляясь, вспомнил весь сегодняшний разговор с Ираклием Ираклиевичем. Дураком меня представлять кто тебе разрешил? Лучше бы про себя рассказала...

- Ах, так?! - возмутилась Веснушкина. - Это всё вообще глупости, вся ваша затея. Вас ведь никто не зовёт. Может, эти ребята сами хотят повзрослеть. Это их дело, а не ваше.

- Как это их?! Как это их?! - возмутился Сергей. - Этот гадостник-пакостник будет за чужой счёт всем зло делать? Да я этим его ученичкам надаю так, что они сами свои расписки на двести частей разорвут, только чтобы от меня отвязаться. Потом сами поймут, что мы правильно поступили. Рано или поздно, но всё равно поймут и спасибо скажут.

Но Веснушкина не поддавалась на уговоры. Хотя в душе она чувствовала, что поступает не очень хорошо, даже, наверное, плохо.

- Поздно уже. Семь часов. Мне пора. Честно, пора, - она повернулась. Но Шайтан не хотел уходить. Он смотрел печальными выпученными глазами и тянулся назад. Он привык к этой компании, в которой и на его долю сегодня выпало немало приключений.

- Смотри, собака и та понимает, - сделал последнюю попытку Вовка. Но Веснушкина тихо удалялась.

- Ах, так, ну и иди!.. Дура! - в сердцах выкрикнул Вовка.

Веснушкина остановилась. Она как-то странно вздрогнула и плечи её затряслись. Что с ней? Ребята бросились за девочкой. Бульдожка сидел рядом и внимательно смотрел ей в лицо. Веснушкина плакала. Она плакала и отворачивалась от ребят. Только Шайтан заслуживал ее доверия.

- Чего ты? Перестань, - пытался успокоить её Сергей.

- А чего же он! Я ему бить себя разрешала, а он... а он... дурой называет, - всхлипывала Веснушкина.

- Да, действительно, - ты чего? - повернулся к Вовке Сергей. Человека, понимаешь, лупишь, а потом дурой называешь.

Вовка не знал, что и сказать. На него нападали с двух сторон. И с двух сторон правильно. Но ведь в этом трудно признаться. Особенно самому себе. Поэтому он тоже решил обидеться. Чего это Сергей в защитники лезет? Ведь из-за него всё это и заварилось.

Вовка тоже бросился в атаку.

- Хорошее дело! Мы тут из-за тебя комедии разыгрываем. Я её бью, она меня дураком выставляет. Чуть в обезьян нас не превратили. И мы ещё виноваты. Ты расписки разным подозрительным личностям раздаёшь, потом тебя выручай. Правда, Лена? - Впервые он обратился к Веснушкиной по имени.

- Конечно, - согласилась Лена. - Вова прав: виноват прежде всего ты.

- Ну я... я, хорошо, - согласился Сергей, не успев опомниться от наступления новых союзников. - Но дело ведь нельзя бросать на полпути. Эти тоже превратятся в настоящих гадостников. Разве вы хотите, чтобы в нашем городе развелось много Ираклиев? У нас есть улица, дом, фамилия. Надо искать. Надо помочь. Время ещё есть. Мало, но есть.

- Ну как, Вова, пойдём, что ли? - спросила Веснушкина. Простите, Лена, а не Веснушкина.

- Пойдём, конечно. Только больше мы тебя спасать не будем. Правда, Лена?

- Конечно, Вова! - согласилась радостно Лена.

Глава восьмая

ПОТЕРПЕВШИЕ СОПРОТИВЛЯЮТСЯ

- Раз решили, тогда бегом по этим адресам, - начал командовать Вовка. Ведь это так приятно, когда тебя слушаются. - Я предлагаю разделиться. Я и Лена пойдём вот по этому адресу, а ты и... и Шайтан по другому.

- Ещё чего, - возмутился Сергей. - Давай я и Лена, а ты и Шайтан.

А Лена, которая прямо-таки расцвела от этого спора, принялась их мирить:

- Не ссорьтесь, мальчики, не ссорьтесь. Мы все пойдём вместе. Ведь нам может повстречаться гадостник-пакостник. Одного он сразу обведёт вокруг пальца, а три головы лучше, чем одна.

И ребята побежали искать второго потерпевшего, а может, и первого, так как расписка его была потрёпаннее и пожелтее - Толю Костоцкого, который, может быть, и не считал себя потерпевшим.

- А вдруг... а вдруг, - кричал на бегу Сергей. - Вдруг это и не мальчик вовсе.

- А кто же ещё... девочка? Девочка Толя? - переспросил Вовка.

Лена прыснула. А польщённый Вовка расцвёл.

- Вдруг он уже генерал какой-нибудь, а мы... а мы заберём у него годы, и он станет маленьким мальчиком. Как же он будет командовать солдатами, кто его будет слушаться?

- Да, как же, генерал. Среди генералов пакостников не бывает. Это наверняка какой-то двоечник-школьник, который думает, что чем он старше, тем легче будет задачки решать. - Тут Вовка приостановился, так как вспомнил, что Сергей может обидеться: ведь и он тоже разменял свои три года.