Всадники тьмы - де Куатьэ Анхель - Страница 19

Это прозвучало очень забавно — «австрияк»… Андрей, несмотря на царящее напряжение, даже улыбнулся:

— Нет, Данила, не думаю. Когда люди ратуют за «власть» и «порядок», в них говорит желание встроиться в систему. Если ты встроился в систему, тебе все сразу понятно — кто начальник, кто дурак. Все встает на свои места. Возникает чувство определенности, а это избавляет от страха.

— Так что, получается, что к власти стремятся слабые?

— А зачем сильному власть? Чтобы кем-то командовать? Кого-то контролировать? Так сильному это не нужно. Конечно, к власти стремятся те, кто не чувствуют своей силы. Вот представьте себе группу обезьян. Несколько самцов, много самок. Они расположились на привале. Теперь будем наблюдать за двумя самыми мощными самцами. Один бегает, суетится, задирается ко всем. Кому по шее даст, у кого банан отнимет, с кем — просто подерется. Другой, такой же — по силе и по возрасту, — напротив, сидит тихо, на небольшом отдалении. Спокойный, ровный — не бегает, не скачет. Кто из этих двух самцов — вожак группы?

— Второй? — предположил Данила.

— Именно — второй! А первый только стремится к власти. И стремится он потому, что он слаб перед вожаком. А был бы сильным, разве бы он задирался к слабым?.. Вряд ли.

Пока они обсуждали это, я все думал об одной странности… Почему Отто арестован за драку с таксистом (от которого, кстати сказать, он пострадал еще больше)? Почему его задержали не за причастность к терактам, не из-за Морица, а именно из-за таксиста?

В голове застряла фраза из Митиного дневника: «Сегодня бабочка трепещет крыльями в Пекине, а через месяц это вызовет ураган в Нью-Йорке». Это «принцип бабочки»: незначительная мелочь может иметь катастрофические последствия…

— Ну, почему я сразу же не поехал в эту чертову Вену?! — сокрушался Данила. — А теперь уже все! Поздно!

Критическую массу сгущения рассчитали. Получалось, что если сгущение будет прирастать с той же интенсивностью, что и все это время, то до воплощения Тьмы остается чуть более шести часов.

— Хуже нет, когда нужно срочно что-то делать, а что делать — непонятно/ — Данила курсировал вдоль длинного стола перед большим экраном и буквально рвал на себе волосы. — Гаптен, может, я хоть позвоню? На мобильный…

— Кому? — удивился Гаптен.

— Ну, Отто. Или Альфреду. Или Хансу, в конце концов.

— Данила, кому именно?! — и у меня уже нервы не выдерживали. — Мы же не знаем, кто из них окажется Всадником!

Гаптен посмотрел на нас, рассеяно пожал плечами, снова уставился в свой монитор и буркнул себе под нос:

— Позвонить, конечно, можно. Но что им скажешь?.. «Здравствуйте, вас беспокоят из России. Вы сейчас, по случаю, окажетесь Всадником Тьмы. Поэтому сделайте что-нибудь. Например, убейте себя…».

Мы все разом замерли и переглянулись — Данила, я, Андрей. Гаптен поднял голову, увидел наши замершие лица, и следующая фраза застряла у него на губах.

«Поэтому сделайте что-нибудь. Например, убейте себя…».

Гаптен, конечно, пошутил. Разумеется, он не имел ввиду ничего подобного.

Я вдруг услышал, как тикают наручные часы Андрея. У них очень тихий ход. До сих пор я его не замечал вовсе. А сейчас услышал… Оставалось шесть часов.

— Нет, нет, — тихо сказал Данила и сел в кресло.

Отто сидел в полицейской машине, припаркованной рядом с Хофбургом, и, почти не дыша от напряжения, смотрел в окно.

«Все правильно, — повторял про себя он. — Все абсолютно правильно. Если вы следуете правилам, все будет так, как нужно».

Сколько всего произошло за эти сутки! Казалось бы, каждое из этих событий было против планов Ордена. Но вот итог — Отто сидит в полицейской машине, а офицер полиции, курировавший его задержание, идет к нему через Хелденплац, держа в руках саквояж со Священным Копьем.

Этот офицер оказался одним из членов Ордена. Он обеспечил освобождение Отто — благо надавить на араба-таксиста было нетрудно. И только что забрал у сотрудников службы охраны Хофбурга Священное Копье. Последние сами заменили оригинал подделкой, получив, в связи с новыми обстоятельствами, соответствующие инструкции.

Офицер открыл дверь машины, поставил саквояж на заднее сидение рядом с Отто и сел за руль.

— В Дюрнштейн, — тихо сказал Отто.

Машина тронулась. Его следователь стал его водителем.

Дюрнштейн находится в семидесяти километрах к западу от Вены. Они доберутся до крепости за час с небольшим. Теперь все случится… Факельное шествие, ритуал венчания, жертвоприношение, воскрешение и с ним — возрождение великой арийской расы.

Отто ощупал саквояж и поставил его к себе на колени. Руки тут же занемели. Словно микроскопические разряды электрического тока побежали по коже. Еще никогда Отто не был так близок к Копью… Он щелкнул замками.

И тут же все его тело будто оказалось в жидком азоте. В считанные секунды оно превратилось в ломкую, негнущуюся восковую фигуру. Отто не мог ни вдохнуть, ни шелохнутся. Священный трепет, смешанный со священным ужасом.

И это не все. Вдруг — Отто готов был поклясться — Священное Копье пришло в движение! Лицо Отто обдало жаром, и яркое, не видимое глазом, но ослепляющее сияние вошло ему в душу. Он схватил саквояж с Копьем и прижал его к груди.

В этот же миг Отто заметил в зеркале заднего вида глаза водителя. Они буквально столкнулись взглядами:

— А правда говорят, что у Священного Супруга есть какой-то особенный стигмат? — с любопытством ребенка спросил офицер полиции.

— Стигмат? — раздраженно прошипел Отто.

— Ну, да! — подтвердил мужчина. — Говорят, человек, наделенный властью свыше, обязательно имеет какой-то физическое уродство. Ну, там — шестой палец на руке или горб. У всех великих королевских династий были какие-то физические дефекты. Или болезни — эпилепсия, например. В общем, какой-то физический дефект. Изъян.

— Изъян?! — Отто не мог понять, как этот плебей вообще мог подумать, что Отто будет с ним разговаривать. — Вы должны сохранять тишину.

— Ну, скажите! — улыбался водитель. — Очень интересно!

Отто вдруг показалось, что этот офицер полиции что-то замышляет. Нет, он не так прост, как кажется. Он работает в полиции на Орден. Но что, если он работает на полицию в Ордене?!. От этой мысли у Отто снова перехватило дыхание.

Откуда полицейским было знать, что у здания театра припаркована машина со взрывчаткой? Почему они закрыли и оцепили Хофбург? Положим, машину со взрывчаткой можно было и случайно найти. Но Хофбург! Как они узнали о Хофбурге?!

— Вы должны сохранять тишину, — повторил Отто сдавленным, механическим голосом.

— Ладно, хорошо, — обиделся офицер.

Отто против воли стал механически вспоминать известных ему членов Ордена с физическими уродствами. И вдруг вспомнил Альфреда. Ведь это Альфред — Святой Супруг! У него должно быть какое-то физическое уродство?! Это невозможно.

«На троне сидело щуплое, абсолютно белое тело. Похожее на тело подростка, юноши. Сидело неподвижно, удерживая на голове нечто наподобие шара. У этого существа были белые волосы и белые радужные оболочки глаза. Альбинос».

— Послушайте, а все-таки, как будет обставлено дело с этим жертвоприношением? — офицер не унимался. — Это ведь какой-то ритуал будет? То есть, Святых Супругов не убьют. Так — символически… Ну, в смысле… Понятно ведь, что никто не воскреснет, если в него такую штуковину вставить. Наконечник этот от Копья, я имею в виду…

«Альфред, пожалуйста, — прозвучали в голове Отто слова Ханса, — отнесись к этому как к представлению! Ну, что тебе стоит?! В конце концов, как ни крути — это представление! Я просто в отчаянии! В отчаянии!»

— Останови машину! — заорал Отто. — Немедленно останови машину!

— Зачем?! Мы же не приехали еще! Километров пять осталось…

— Останови машину!!! — Отто на ходу открыл дверь.