Подари мне надежду (СИ) - Манило Лина - Страница 44

Наташу я уволил. Прямо в тот же день и уволил, когда распрощался в парке с Алисой. Ибо не хер быть самой умной, лазутчица чёртова.

Надо было мне, конечно, тоже соображать своей тупой башкой, что я делаю. Потому что оставлять рядом с собой подругу бывшей жены — то ещё удовольствие в долгосрочной перспективе. И другое дело, если бы Наталья работала хорошо. Тогда можно было бы наплевать на кое-какие свойства её склочного характера и любовь к сплетням, но нет: эта девушка находила тысячу и одну причину, чтобы не заниматься своими прямыми обязанностями.

Вот и уволил. Потому что никому и никогда не позволю строить козни за своей спиной, а от гнилых людей предпочитаю избавляться, если почёсывание языков для них важнее всего.

Телефон в моём кабинете разрывается. Чёрный стационарный аппарат чуть не подпрыгивает на столе от чьего-то возбуждения. Ненавижу эту производственную болтовню, но она часть моей работы — никуда не деться.

— Как поживает наша безопасность? — стандартно вопрошает невидимый абонент, а я улыбаюсь, точно дурак.

— Сергей Петрович, безопасность под контролем! — бодро рапортую, а Серёга хохочет. Настолько громко, что приходится отнять от уха прохладную трубку, чтобы не оглохнуть. — Приехал?

— Да, пришлось. — В трубке странная пауза, а у меня все инстинкты всполошились. Что-то в этом звонке не так. — Заедь ко мне, лады? Нужно кое-что обсудить.

— В офис?

— Нет, не для их ушей разговор, — ворчит Петрович. — Потому, дуй ко мне домой, срочно.

И вешает трубку.

Странно. Очень странно.

С Серёгой мы знакомы ещё со времён, когда оба были контрактниками и жрали землю в одном окопе. Одну на двоих. Армейская дружба — крепкая. Именно Сергей помог мне устроиться в “Книгоманию”, сделал своей правой рукой, потому что доверял. И я ни разу не просрал это доверие.

Так почему теперь кажется, что чем-то провинился перед старым другом? Непонятно, но ощущение паршивое.

До места добираюсь в рекордные сроки. Давно так не гнал, словно мне задницу факелом подпалили. Хочется скорее узнать, отчего такая срочность. Документы — знал это — были в полном порядке, товар тоже в целости и сохранности, коллектив проверенный и, кроме уволенной недавно Наташи, проблем ни с кем не было.

Сергей не был книгочеем — скорее солдафоном до мозга костей, помешанным на порядке и дисциплине, но это не мешало ему вот уже восемь лет весьма успешно «рулить» «Книгоманией», превратив крошечный магазинчик на Радиорынке в довольно успешную сеть, раскинувшую щупальца-филиалы во многих городах. И бизнес нёсся вперёд на предельных скоростях, зарплаты росли, а покупателей с каждым днём становилось всё больше и больше.

Чудесно ведь.

Дом Сергея Петровича находится в элитном посёлке на выезде из города, и мне приходится добрых десять минут ждать, пока охранник на блок-посту у центральных “глухих” ворот проверит мои документы, запишет что-то в своём компьютере, сличит номера. Адская мука — сидеть в душном нагретом на солнце салоне и ждать, точно школьнику у кабинета директора.

Наконец, дают добро, и я еду по ухоженным дорожкам к дому старинного друга и начальника, но и там не всё так просто: ещё минут пять жду, когда разъедутся громадные ворота, и хмурый мужик в форменной одежде даст отмашку, разрешая попасть на территорию. Дурдом.

Иногда богатые люди слишком уж ограждают свои миллионы от постороннего внимания.

— Киреев, сто лет не виделись, — бурно приветствует меня Серёга и хлопает по плечу. Удар у него всегда был сильным, аж хребет у меня чуть не треснул от этого дружеского жеста.

Серёга ниже ростом на целую голову, но бороться с ним я бы не рискнул — сильный, зараза. Шею свернёт, не поморщится.

— Что за тайное вече? — интересуюсь, когда проходим в кабинет хозяина, и тот указывает на кресло напротив своего широкого полированного стола.

На нём царит идеальный порядок: ни единой бумажки, ни пылинки, ни соринки. Даже ничьи фотографии в рамочках не расставлены, чтобы радовать хозяина.

— Коньяк будешь? — интересуется Сергей, а я отрицательно качаю головой. — Надо было тебе на такси приехать.

— Хороший коньяк? — усмехаюсь, глядя на печальное лицо друга.

— Отличный! Курвуазье, двадцать один год выдержки. Чудо, а не коньяк.

— Смотри мне, сопьёшься.

Сергей смеётся, размещаясь в своём кресле, точно на троне.

— Уж если в армии не скопытился от того денатурата, что рекой лился, то французский коньяк мне, как слону щекотка.

Дальше обсуждаем общих приятелей, цвет моря у Лазурного берега, новую Серёгину жену: модель, сиськи-задница — всё на месте. Друг постарше меня — ему почти сорок, — но запал любовный похлеще, чем у юнца прыщавого.

— Ты же меня не за этим позвал, — заявляю, а Сергей кивает, обводя меня хмурым взглядом. — Что-то в магазинах не так? Нужно с проверкой поехать куда-то? С товаром что-то?

Перечисляю все наиболее возможные варианты — те, что в моей компетенции. Просто поболтать о бабах мы и в баре могли бы.

— Петрович, не темни. Знаешь же, что терпеть не могу загадочность.

— Киреев, помнишь же, какой у нас был уговор, когда я тебе работу предлагал у себя? — Вопрос более чем неожиданный, и я усиленно вспоминаю то время, когда не мог найти для себя место под солнцем, и на помощь пришёл армейский друг с очень выгодным предложением.

— Я в чём-то тебя подвёл? — Важно понять, к чему клонит Сергей, пока башка от предположений не лопнула. — Тогда говори прямо, нечего танцы на льду изображать.

— Одним из условий было: не заводить шашни с продавщицами. Даже я себе такого не позволяю. Сам знаешь, мне этот цирк ни к чему, у меня серьёзная контора.

Приплыли.

— И кто же, интересно мне знать, донёс? Впрочем, и сам догадался.

— Алиска — дура, конечно, но ценной информацией поделилась, — подтверждает мои догадки Сергей после продолжительной паузы, за которую я успел придумать сотню способов, как раз и навсегда обезвредить этот геморрой в виде жены. — Сам не хочешь рассказать, какого хрена в твоей жизни происходит, пока я на пляжу бока грею?

— А твоя информаторша не поделилась откровениями, какой я бездушный скот?

— Она сказала, что вы разводитесь, она якобы не в претензии, желала мне удачи и процветания, — хмыкает Сергей и достаёт откуда-то из недр многочисленных ящиков яблоко. Вгрызается в него, задумчиво глядя в одну точку, жуёт, усиленно работая челюстями. Съев добрую половину, переводит на меня взгляд карих глаз и продолжает: — Я ещё так удивился. Какого хрена ей надо от меня? Нашлась ещё подруга… но она так искренне мне всего желала, что я аж подтаял, как кусок мёрзлого фарша на солнце. Ага, прямо соловьём разливалась. А уже прощалась и как выдаст: хорошо, конечно, что Владик не теряется. Мол, негоже такому мужику пропадать, — гортанный смех до слёз, только мне нихрена не весело. — Прям дословно запомнил её последнюю фразу: «Особенно, когда совсем рядом, в магазине, новая любовь нарисовалась». И трубку повесила.

— Сука она, — выдыхаю, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Вот, значит, и рассказывай. А не то уволю к чёртовой матери с волчьим билетом. Ты меня знаешь.

Вот именно, знаю.

Сергей набирается терпения, а я — полную грудь воздуха и начинаю рассказ с самого начала. Даже не с того момента, как Алиса изменила мне — это лишь следствие. Причина кроется в том, что мы никогда не любили друг друга по-настоящему. Просто жили, играли в счастливую семью, трахались с удовольствием. Наверное, хороший секс — то немногое, что держало нас вместе.

Мне противно от собственного многолетнего лицемерия. Мы ведь упорно мучили друг друга, врали, притворялись, хотя должны были разойтись ещё давно, но ложь во спасение никому не нужного брака вылилась вот в такую уродливую форму.

Друг молчит, а я впервые в жизни отпускаю всё, что так долго копилось внутри, на свободу. И говорю, говорю, говорю, точно кран прорвало, и из него хлещет мутная жижа правды.

Дохожу в рассказе до измены Алисы, от которой я чем дальше во времени, тем легче к ней отношусь. Оказалось, хоть в чём-то наша нелюбовь сыграла на руку: не болит. Совсем.