Случайный нянь (СИ) - Дружинина Екатерина - Страница 19

— Еще раз рявкнешь на меня — ищи новую няню. Чокнутая.

Он нервно прошел мимо удивленно хлопающего глазами Олега и гневно шваркнул входной дверью. Уже на лестнице несколько раз глубоко вдохнул и спокойно сказал себе:

— Так, ничего не было. Она одета. Я, — он скептически оглядел все еще расстегнутую рубашку, — практически тоже. Навряд ли… нет… я б такое не забыл.

Вылетев из подъезда, Антон направился к дороге. Внутри бушевала злость, смешанная с любопытством.

«Как же меня достала эта психическая. То ей не это, это ей не то! И визжит постоянно, как будто я ее резать собираюсь или посягаю на девичью честь. А вот это другой вопрос — посягнул или нет? Налакались вчера, конечно, знатно. Так память у меня еще ни разу не отшибало… И непонятно — был секс или не был? Платье у нее расстегнуто, про трусы не знаю. Но у меня брюки нараспашку. И спали в одной постели. Что? Просто спали?»

Быстро поймав такси, Антон расположился на заднем сидении и принялся сопоставлять факты.

«Губы горят, у нее вообще ядрено-красные, значит, целовались. Одежда разкурочена, на груди, похоже, царапина — Антон прикоснулся к рубашке над карманом и поморщился — царапина ощутимая. — Но мышцы вообще не болят! И труселя на месте… Фиг знает, вроде, не было…»

Три часа промчались мгновенно, и за окном мелькнула знакомая табличка «Туманово». Расплатившись, Антон отправился к Степановне. Однако на полпути остановился и свернул в поселковый магазин. Неудобно с пустыми руками идти к человеку, который приютил и накормил незнакомого мужчину посреди ночи. Скупив половину ассортимента и распихав по пакетам конфеты, печенье, колбасы, сыры и прочую снедь, Антон пошел к своей добродетельнице.

Во дворе было тихо, Сеня лежал возле будки, положив голову на лапы, и тихонько поскуливал. Увидев Антона, пес едва шелохнулся, махнул хвостом и продолжил грустить.

— Эй, хозяева, есть кто дома? — зычно пробасил Антон.

— Заходи, — послышался тихий всхлип, — открыто.

Войдя в избу, Антон ужаснулся — такая чистая в его первый приезд комната, наполненная ароматами пищи и трав, теперь насквозь пропахла лекарствами и запахом грязного тела.

— Что за ужас? — сорвалось с языка. — Простите, Нина Степановна…

— Да ты прав, ужас. Заболела я, совсем плохо. Давеча прихватило так, что сознание потеряла прям в магазине. Скорая приехала, привели в чувство, а, вот, ноги отнялись. Вроде, говорят, не навсегда, может, и буду ходить. Да только это надо в больницу ложиться, в городскую. А откуда денег у меня столько, на больницу ихнюю? Там же не просто лежать надо, лекарства нужны, процедуры, массаж… А это все не за спасибо. Так что, положение бедственное, как видишь. Угостить тебя нечем. Помогают соседи иногда — приносят еду, воду, Сеньку, вон, кормят. Да только, видать, вышел мой срок.

— Ну-ка, отставить нюни! — выкрикнул Антон. — Что за больница? Какие препараты нужны? Конкретно можете сказать?

— Могу. Вон, на тумбочке лежит направление и листок с рекомендациями. Да какая ж польза от них?

Антон подошел к столу, сгреб в охапку бумаги и повернулся к Нине Степановне.

— Есть тут в деревне врач или кто с медицинским образованием?

Женщина кивнула:

— Нюрка с соседней улицы, она в институте на врача учится. Сейчас, пока лето, здесь живет, осенью обратно в город поедет.

— Отлично. Я скоро.

Антон выбежал из дома и зашагал по селу. Как найти эту Нюрку — фиг знает. Но пробовать надо. К счастью, по пути встретился словоохотливый дедок, который рассказал и про то, как Степановну «скорая» забрала, и про то, кто ей помогает, и где Нюру искать.

Девушка оказалась смекалистой и быстро обозначила цену взамен ухода за лежачей больной. Вопрос был решен. Барышня скоренько собрала все необходимое, и они вместе с Антоном вернулись к Нине Степановне.

— Вот вам отличный специалист. Будущий врач, между прочим, — улыбнулся Антон, впуская Нюру в дом.

— Ой, что вы! — испуганно приподнялась Нина Степановна. — Это ж сколько мне будет стоить сиделка личная?

— Нисколько, — успокоил Антон. — Нюра любезно согласилась помочь — все равно куча времени свободного. Да?

Он выразительно посмотрел на девушку, и та послушно закивала.

— Ну, вот и порешали ваши проблемы. А по этому списку, — Антон повертел в руках лист, испещренный мелким подчерком работника «скорой», — я проконсультируюсь в Москве. Но это уже не сегодня. Если не против, я проведу с вами выходные?

— Как я могу быть против? Ты — мой спаситель, — едва сдерживая благодарные слезы, прошептала Нина Степановна.

— Отлично! Тогда мы с вами сейчас сходим на прогулку, а Нюрочка пока здесь немного приберется. Там во дворе качели под навесом, сейчас пледом застелю и организую вам уютное местечко.

Антон быстро взял с кресла скомканный плед и вышел. Следом выскочила Нюра.

— Мы на уборку не договаривались!

— Я доплачу. Или мне самому убраться?

— Не надо. Я сделаю. Три тысячи.

— Ого, — присвистнул Антон, — это ж, как в столице! А я не олигарх. Штука максимум!

— Ладно, — быстро сдалась девушка, побоявшись остаться ни с чем.

Стрельнув глазками, она развернулась и пошла в дом. «Ишь ты, — подумал Антон, флиртует что ли?» Закончив с качелями, он вынес на руках Нину Степановну и, удобно устроив ее под навесом, улыбнулся:

— Чего желает дама?

Женщина рассмеялась и мягко коснулась руки Антона:

— Просто поговори со мной. И переставай уже «выкать».

— С удовольствием!

— У тебя жены, я так понимаю, нет, раз ты выходные здесь проводишь? — прищурилась Нина Степановна.

— Сейчас нет. Была недолго, но не срослось.

— А что так?

— Да… просто… Не знаю. Не любил, наверное.

— Любовь — главное в семье. Она — фундамент. А уж дальше страсть, доверие, уважение, взаимопонимание — все это стены, окна, потолок. Но без надежного фундамента дом недолго выстоит. А что ж сейчас, любишь кого?

— Нет! — ответ Антона показался резким и поспешным. Как будто он сам боялся ляпнуть что-то другое.

— А в судьбу веришь?

— Это в каком смысле? Типа, что написано на роду, тому и быть?

— Можно и так сказать. Хочешь, посмотрю твою ладонь? Я раньше довольно серьезно увлекалась хиромантией, кое-какие сведения могу сказать.

Антон скептически скривился:

— Вообще не сильно жалую все эти гадания, но иногда можно. Тем более, бабка моя, вроде как, ведунья была, а ее мать и вовсе с цыганской примесью.

Он протянул правую руку ладонью вверх. Нина Степановна принялась сосредоточенно разглядывать линии, молча касаясь кожи кончиками пальцев. Наконец, она вздохнула и чуть слышно произнесла:

— А дай-ка вторую.

Левую руку она разглядывала еще внимательнее, словно стараясь отыскать какое-то опровержение.

— Антон, а расскажи немного о бабушках своих.

— Что рассказать?

— Что-нибудь необычное, например, о той, что ведунья.

— Да у нее все необычное было — травы какие-то по избе развешены, склянки наставлены, люди к ней постоянно ходили, на кофе гадала, на картах…

— Может, какая-нибудь история в вашей семье есть? Легенда какая-то?

— Нет у нас никаких легенд! Так, фигня всякая, «бабкины сказки».

— Например? — женщина внимательно смотрела в глаза Антона, продолжая держать его руку.

— Ой, ну вот была байка, что прабабка, та, что цыганка, повстречалась с каким-то молодцем, который ей с три короба наплел, в любви поклялся. Залетела она от него, а парня след простыл. Ей, конечно, позор на весь табор. Она и прокляла пацана с горя, да так, что на следующую ночь все кони передохли, одни кобылы в таборе остались! Говорили — обратка настигла. Цыганка родила девчонку, ту самую, которая и стала потом ведуньей — бабка моя. А сама рано отошла, едва тридцать два исполнилось. Тоже шептались на селе, что это из-за ее проклятия срок жизни так сократился. Ну и судачили, что метка эта смертельная на ком-то из рода еще отпечатается. Вот и все. Больше никаких легенд не знаю, да и метка ни на ком, вроде, не отпечаталась, так что пустая болтовня, видать, была. А в чем дело-то?