Солдат : Солдат. Превратности судьбы. Возвращение - Мишин Виктор Сергеевич - Страница 27

Продолжаю контролировать танки и подступы. Движения нет, никакого. А этот-то, командир или кто он у них, живой ведь, зараза. Спускаюсь вниз, оглядываюсь, вокруг суетятся наши бойцы. Та немногочисленная пехота, что шла вместе с танками и была уничтожена, кого-то сожгли заодно, кого-то постреляли, была неплохо оснащена, и наши бойцы пополняют свои запасы, что ж, трофеи дело святое. Еще выходя из дома, видел, как раненный мной фриц хотел вытащить пистолет, но получил сапогом в лицо и затих.

– Эй, ребятки, полегче, я же его специально «притормозил», – осаживаю бойцов, а то запинают бедолагу. Охлопав фрица и забрав все документы и оружие, поднимаем уже вместе с Петей.

– Петь, давай его к политруку, уж больно тот по-немецки шпрехает хорошо, – толкаю фрица вперед, а сам двигаю к дому Нечаева. Зайдя в подвал, слышу, как тот докладывает по телефону:

– Да, товарищ полковник, остановили. Уничтожена группа противника, в составе танковой роты и до двух взводов пехоты. Именно так, товарищ полковник, одиннадцать машин. Есть пленный офицер. Слушаюсь, ждем!

– Кого ждем? – интересуюсь я, дождавшись, когда Нечаев отдаст трубку телефонисту.

– Ты, ты, ты…

– Но-но, давай вот без этого, – чуть отстранился я от объятий старлея.

– Комполка не поверил, сказал, что лично придет посмотреть. Ну, Иванов, с тобой не соскучишься.

– Ой, да ладно, нашел Петросяна, – ляпнул я и замолчал.

– Кого-о? – протянул старлей.

– Да, юморист один, армянин, не заморачивайся. Зря ты полковнику сказал, что ждем, надо валить в соседние дома и забиваться в подвалы.

– Ты что, не пойдут они второй раз здесь, чего они, совсем малахольные? – небрежно машет рукой командир.

– А на фига им идти? Что, у немцев самолеты кончились? – подняв бровь, интересуюсь я, язвлю, конечно.

– Это да, так чего, отходить будем? Так нам же влетит, мы ведь для того и сидим здесь, чтобы держаться.

– Больше они тут не пойдут. Отработают авиацией и попытаются обойти по другим улицам, а в колечке мы точно недолго протянем, а главное, уже незачем будет. Если они сомкнутся у нас за спиной, то это будет уже на берегу, так что мы смело сможем пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться. Собирай людей, старлей, собирай.

Отходить нам недалеко, решили с Нечаевым занять дома по соседству, решив, что там безопаснее будет, хотя, зная немцев, они тут весь квартал попытаются с землей сровнять. Полковник прибыл через час, да не один. С ним были командиры из двух других полков нашей дивизии. Командиры с горящими глазами выспрашивали, что и как было сделано у Нечаева. Тот хотел было скинуть все на меня, но я благоразумно утопал. Подальше от начальства, поближе к кухне. Кухни у нас своей не было, но жратва пока еще была, плюс немчура не совсем пустая была, но что опять удивило, патронов у них почему-то все меньше становится. У каждого к автомату четыре магазина и… все, россыпью, как бывало раньше, не носили. У тех, что были вооружены винтовками, тоже патронов по пятьдесят. Гранат мало, все истратили, что ли? Они же вообще боятся каждого темного угла. По всем правилам уличного боя воюют, сначала гранату в помещение, а уж потом заходят. А знаете, сколько помещений только в одном доме? То-то же, не напасешься гранат на все.

Нечаеву удалось довольно легко убедить командиров разрешить нам отойти, на время, конечно. Прибывшие с нашим полковником командиры умчались делиться со своими бойцами и командирами полученными знаниями. А что, ведь и правда, с дымом-то оно удачнее выходит воевать. Мне еще и рассказали, что у нас, оказывается, и свои, советские дымовые гранаты есть, в этом году новые выпустили, то-то же я обрадовался. Полковник обещал выбить в дивизии такие гранаты и заодно еще бутылок с КС. Выручает она, что ни говори.

А еще спустя несколько часов мы уже приходили в себя после бомбежки, появились саперы. Прикатив на старой «эмке», они привезли кучу мин, разной направленности, и принялись споро минировать улицу. Стало ясно, что нас, вероятнее всего, перебросят на другую. Эта теперь закупорена сожжёнными танками, да еще и заминируют ее, немцы сюда не полезут. Авианалет был очень тяжелым. Нацики всерьез обиделись на нашу выходку и долбили больше часа. Причем работали именно авиацией, как я и говорил Нечаеву. Потеряли немцы здесь очень много, а вот мы… Нечаев просто светился от того, что за весь бой у нас один убитый и пятеро раненых бойцов, все из второго взвода. Ну да, они же там с пехотой воевали. Хоть и закрылись дымом, да все равно и им перепало. У нашей группы, что жгла танки, был только один легкораненый боец. Один из танков влупил снаряд в дом, высоко ему пушку было не поднять, так он просто выстрелил в ту сторону, с которой прилетали бутылки. Один из бойцов в это время стоял на стене, и от разрыва танкового снаряда его ударной волной отбросило вглубь комнаты, на кучу битого кирпича. Поцарапался немного и ушибов на все тело, но живой, а это и есть главное.

Бах, бах, бах! Взрывы от выстрелов танковых орудий грохочут совсем рядом. От близко лопнувшего снаряда меня всего осыпало кирпичной крошкой, сижу, глаза протираю. Нас, как мы и думали, перекинули на соседнюю улицу, объединив с остатками роты того лейтенанта, что меня в трусости обвинял, когда я вышел на их позиции, пробираясь ночью от фрицев. Как этот лейтеха возмущался, когда узнал, что он будет подчиняться нашему ротному Нечаеву, хотя и формально. Он продолжит так же рулить остатками своей роты, просто в подчинении у Нечаева.

– Сань, тут нас, наверное, и похоронят, – кричит Нечаев. Ему уже тоже прилетело, кусок кирпича попал прямо в голову, хорошо хоть в каске, но говорит, что звенит теперь в голове серьезно.

– Да уж, больше они так уже не полезут, придется им помогать…

– В смысле? – не понял меня командир.

– Самим придется на вылазки ходить, да сжигать по одному. Ну, или сидеть тихими мышками и ждать, им же все равно нас опрокидывать нужно, по-любому пойдут к Волге. Если командование сдуру торопить нас не станет, то тогда сможем пободаться, если же погонят на убой, а по-другому не получится, то всем тут могилка и вырастет.

– Сань, давай, чтобы я больше этого не слышал, лады? Я тебя уже давно знаю, если бы не ты, мы бы уже все погибли, скорее всего. Знаю, что хренового ты не предложишь, но другие… – командир задумчиво покрутил головой, – тебя не поймут.

– Да все я понимаю, даже командиров понимаю. Надо постоянно кусать фрицев, чтобы они не накапливали сил, раздергивать атаками и контратаками. То, что при таких боях большие потери, даже естественно, но, блин, как же не хочется угодить в статистику. Возьми наше подразделение, у нас уже тут костяк сложился, все знают, куда и кому идти и что при этом делать. Опытные люди – на вес золота. Ты заметил, наши уже не дрожат от вида танков, а думают, как его легче сжечь, а это дорого стоит. А раскатают нас, пришлют новеньких, может, вообще новобранцев, так их тут сотнями будут класть, пока они хоть чему-нибудь научатся. Я бы вообще, знаешь, что предложил бы командованию, но как минимум дивизионного уровня, в полку такое не решат…

– Ну, чего придумал? – В этот момент вновь начался обстрел, то ли артиллерия, то ли танки.

– Товарищ командир, товарищ командир! – раздалось в подвале.

– Кто там, что случилось? – Старлей так возмужал за эти дни. Где тот паренек, что жался в первый день к моей спине, трясясь от страха?

– Они двинулись, вы приказали сообщить, когда полезут.

– Хорошо, идем, посмотрим, – это уже мне.

Поднимаемся на первый этаж. Танков еще не видать, объезжают ближайшие дома, не хотят лезть по прямой, кстати, зря. Я бы именно прямо и ехал, и долбил из всего, что стреляет, ну и ладушки, нам так даже и лучше будет.

– Нечаев, ну, ты понял, где они?

– Слева пойдут, там улица шире, сто процентов. Боятся к домам прижиматься, а там что-то вроде скверика есть, вдоль него и пойдут. Оттуда удобно на нас заходить будет, смогут все этажи простреливать.

– Точно, а главное в том, что саперы вдоль этого скверика своих подарков наставили, причем немало. Сам им и подсказывал. Надо только помочь немчуре принять верное решение. – Я беру в руки винтовку, автомат, надеюсь, не понадобится. – Петя, за мной, четыре бутылки прихвати.