Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Расплата - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

– Видел места и похуже, – отозвался тот и сел на кровать.

– Ванная в конце коридора, – сообщил Гридли. – Понадобится – крикни.

Пит, глядя в пол, молча пожал плечами. Шериф хлопнул дверью и вернулся к себе в кабинет. Заключенный потянулся и развалился на кровати. Он был ростом на два дюйма выше шести футов, а кровать короче. Почувствовав холод, развернул одеяло, но настолько вытертое, что ночью от него не будет никакой пользы. Однако сейчас это его нисколько не тронуло. Плен был для него не новостью – приходилось находиться в таких условиях, что теперь, четыре года спустя, все еще трудно было представить.

Когда через час вернулся Джон Уилбэнкс, они коротко поспорили с шерифом, где адвокату общаться со своим клиентом. Для таких важных встреч специального помещения не было. Адвокаты, как правило, шли в коридор с камерами и разговаривали с клиентами через решетку из металлических прутьев. Порой адвокат выводил клиента в прогулочный двор и давал советы сквозь звенья цепи. Но чаще защитники вообще не являлись в тюрьму. Ждали, когда их вызовут в суд, и разговаривали там.

Однако Джон Уилбэнкс считал себя выше других адвокатов в округе Форд, если не во всем штате, а его новый правонарушитель-клиент был, несомненно, важнее всех заключенных шерифа. Их статус требовал особого места для встречи, и кабинет шерифа прекрасно подходил для этого. Гридли в итоге согласился – мало кто мог переспорить Уилбэнкса, который, кстати, во время выборов всегда поддерживал шерифа – и тот, немного поворчав, посетовав и не забыв об указаниях, пошел за Питом. Привел в наручниках и сказал, что дает полчаса на разговор.

Когда они остались одни, Уилбэнкс сразу приступил к делу:

– Поговорим о преступлении. Если совершил его ты, так и скажи. Если нет, то назови преступника.

– Мне нечего сказать, – ответил Пит, закуривая.

– Скверно.

– Нечего.

– Забавно. Ты собираешься сотрудничать со своим защитником?

Лишь пожатие плечами и шумный выдох. Уилбэнкс пофессионально улыбнулся:

– Хорошо. Сценарий таков: через несколько дней тебя поведут в суд предварительно предстать перед судьей Освальдом. Полагаю, ты заявишь, что невиновен, и тебя вернут сюда. Примерно через месяц соберется большая коллегия присяжных и предъявит обвинение в убийстве первой степени. На февраль или на март Освальд назначит заседание суда, к этому времени я буду тоже готов, если ты того пожелаешь.

– Джон, ты всегда был моим адвокатом.

– Отлично. В таком случае ты должен сотрудничать.

– Сотрудничать?

– Да, Пит. То, что случилось, на первый взгляд представляется хладнокровным убийством. Дай мне что-нибудь, с чем можно работать. Не сомневаюсь, у тебя был некий мотив.

– Это дело между мной и Декстером Беллом.

– Нет. Теперь это дело между тобой и штатом Миссисипи, который, как и остальные штаты, очень плохо относится к хладнокровным убийствам.

– Мне нечего сказать.

– Это не защита, Пит.

– Наверное, у меня нет защиты. Во всяком случае, такой, какую могли бы понять люди.

– Людям в коллегии присяжных необходимо что-то понять. Моя первая мысль и единственная на данный момент – ссылка подсудимого на собственную невменяемость.

Пит покачал головой:

– Я такой же вменяемый, как ты.

– Но мне не грозит электрический стул.

Пит выпустил клуб дыма.

– Я так не поступлю.

– Тогда объясни мне мотив, причину. Дай что-нибудь, Пит.

– Мне нечего сказать.

Джоэл Бэннинг спускался по ведущей в Бэнсон-холл лестнице, когда его кто-то окликнул. Очередной студент-первокурсник, о котором он знал, но пока не познакомился, подавая конверт, произнес:

– Декан Малруни ждет тебя в своем кабинете. Это срочно.

– Спасибо, – кивнул Джоэл, принимая конверт и глядя, как уходит студент.

В конверте была записка на университетском бланке. Написанный от руки текст в вежливой форме предлагал немедленно явиться в расположенный в административном Кирланд-холле кабинет декана.

Через пятнадцать минут у Джоэла начинались занятия по литературе, и профессор не любил, когда к нему опаздывали. Если поспешить, он быстро попадет в кабинет декана, выяснит, что от него нужно, а потом остается надеяться, что профессор будет в хорошем настроении. Джоэл бросился через двор к Кирланд-холлу, взлетел по лестнице на третий этаж, где секретарь декана объяснил, что нужно дождаться ровно одиннадцати часов, когда ему из дома позвонит тетя Флоренс Бэннинг. Секретарь утверждала, что она не в курсе, в чем дело – Флорри звонила по незащищенной линии и сказала, что перезвонит из дома знакомой, откуда ее не смогут подслушать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ожидая, Джоэл решил, что кто-то умер, и начал вспоминать родственников, которых, а не каких-нибудь других предпочел бы увидеть в траурном списке. Их семья была невелика: родители Пит и Лиза, сестра Стелла и тетя Флорри. Бабушки и дедушки умерли, у Флорри детей не было, и таким образом со стороны Бэннингов у них не было двоюродных братьев и сестер. Родители матери были из Мемфиса, но их разбросала война.

Не обращая внимания на взгляды секретаря, Джоэл вышагивал по кабинету и, в конце концов, решил, что нехорошее случилось с матерью. Ее увезли из дома несколько месяцев назад, на их со Стеллой письма она не отвечала, а отец отказывался объяснять, как идет лечение. Слишком много неизвестного. Может, матери стало лучше? Может, она вернулась домой. Неужели семья снова станет полноценной? У Джоэла и Стеллы было много вопросов, однако отец предпочитал обсуждать другие темы, если вообще соглашался говорить. И тетя Флорри в этом деле была им тоже не помощница.

Она позвонила ровно в одиннадцать. Секретарь подала ему телефон и скрылась за углом, откуда, как предположил Джоэл, все равно все могла слышать. Первые слова показались целой вечностью. Тетя Флорри начала с того, что объяснила: она находится в доме мисс Милдред Хайлендер – женщины, которую Джоэл знал всю жизнь. Флорри пошла туда, чтобы поговорить конфиденциально, что по их сельской телефонной линии общего пользования совершенно невозможно. Какие там конфиденциальные разговоры, если несколько часов назад их отец отправился в методистскую церковь и застрелил преподобного Декстера Белла. Ясное дело, город кипит, и все дела встали. Не задавай вопросов, Джоэл, и ничего не говори, если тебя могут подслушать. Все так ужасно, помоги нам, Господи!

Чувствуя, что слабеет, Джоэл оперся о стол секретаря декана. Закрыл глаза, набрал воздуха в грудь и слушал. Флорри сказала, что недавно общалась со Стеллой в Холлинзе, и та плохо приняла ее сообщение – пришлось вызывать медицинскую сестру и укладывать в кабинете ректора. Тетя добавила, что у нее письменные – никак не меньше – инструкции от брата: он хочет, чтобы дети до дальнейших указаний оставались в своих университетах подальше от дома. А каникулы на День благодарения планировали провести за пределами округа Форд. В случае, если к ним обратятся журналисты, следователи или полицейские, им нужно молчать. Никому ни слова ни об отце, ни о родных. Флорри завершила тем, что любит племянника, что сразу же напишет ему пространное письмо и очень хотела бы находиться рядом с ним в такой ужасный момент.

Джоэл молча положил трубку и вышел из здания. Он тащился по университетскому двору, пока не заметил частично скрытую кустарником пустую скамью. И, борясь с душившими его слезами, готовился проявить стоицизм, которому учил его отец. Думал: бедная Стелла. Такая несдержанная, пылкая – вся в мать. Джоэл понимал, что` теперь творилось в ее душе.

Сбитый с толку, напуганный, взволнованный, он смотрел, как ветер срывает с деревьев и разносит листья. Мучило желание броситься на станцию, сесть в поезд и самому на месте во всем разобраться. Но мысль мелькнула и тут же исчезла: преподобный Белл был талантливым и любимым людьми священником, и горожане наверняка уже прониклись враждебностью к семейству Бэннингов. К тому же отец строго наказал ему и Стелле держаться от всего подальше. И Джоэл в свои двадцать лет не мог припомнить ни единого случая, чтобы он ослушался Пита. Отец был гордым солдатом, не терпел неподчинения, был немногословным и ценил власть.