Сороковник. Книга 3 (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 62

Вытянув здоровую руку, я осторожно глажу его по голове. Мне хочется узнать, такие же его волосы мягкие и шелковистые, как были раньше? Такие же. Я провожу по плечу, угадываю на ощупь под рукавом застарелый шрам, полученный, по словам Маги, в детстве… Суженый, не открывая глаз, перехватывает мою кисть, и я ойкаю.

— Прости. — Он ослабляет хватку, но руку не выпускает. — Опять ты жалеешь, а я пугаю. Ерунда какая-то… Словно всё повторяется, не находишь?

— Повторяется. Только мы другие. Вроде и встретились уже взрослыми, а мне кажется — были просто детьми, а сейчас выросли. Но ведь не вернуть ничего, Мага, зачем ты пытаешься?

Он, повернувшись на спину, закладывает руки за голову, совсем, как Николас.

— А кто говорит о возврате? Ива, я не строю иллюзий. Хоть я вчера и заговорил о сходстве, но мы во многом разные. Я упустил время быть хорошим мужем, но мне бы хотелось, — он рывком садится, — успеть стать хорошим отцом. Понимаешь? А отцовство предполагает в первую очередь уважительное отношение к матери своих детей. Я хочу научиться тебя понимать и принимать такой, какая ты есть, и если не смогу — грош мне цена.

— Опять даёшь себе задание? — спрашиваю с досадой. — Снова загоняешь себя в квест? Мага, неужели это для тебя подвиг — понять другого?

— Ну, — он снова вытягивается на спине и отчего-то улыбается, сощурив глаз. — Понять женщину для мужчины всегда было подвигом… Нет, это не квест, Ива. Просто меня раздражает сама неправильность, нелогичность. — Вот чего я не ожидаю услышать, так именно этого. — Не должно было этого быть: ни нашей ссоры, ни глупых проклятий, которыми мы обменялись, ни пятнадцати лет, прожитых в каком-то затмении. Помнишь, какие планы мы строили? И всё улетело к…

Должно быть, с языка у него рвётся достаточно крепкое выражение, потому что он сердито умолкает.

— Ты так резко меняешься, — говорю нерешительно, — что меня это даже пугает. Если ты себя заставляешь через силу относиться ко мне лучше, то не надо, потому что рано или поздно ты сорвёшься. Я же помню, каким ты был… — поспешно отгоняю воспоминание о самом первом его визите, — когда нас сэр Джонатан разнимал то и дело…

— Ты подумала о другом, — прерывает он. Откидывает плед и, спрыгнув с кровати, начинает расхаживать по комнате, в помятой рубашке, в домашних штанах, босиком. — Был я и порядочной скотиной, и ничего с этим не поделать — был. Ива, я уже сказал тебе однажды: смерть заставляет многое пересмотреть, но только от инерции мышления не избавляет. Мне нужно было время, чтобы отсеять предвзятость. Я знал тебя в реальности семь дней, а в своём воображении за пятнадцать лет слепил совершенно немыслимый образ, в который и поверил. Для меня ты была разрушителем всего, что было хорошего в моей жизни. Я винил тебя в том, что опоздал на встречу с братом у портала и не смог его вытащить; в том, что ты, заставляя о себе думать, лишаешь покоя, сна, отдыха, работы, любви, наконец. Твоё право — обижаться на эти слова, но есть в этом и твоё участие: так уж работает присуха. Я давно уже ни в чём не обвиняю, просто говорю факты. Я и женился-то для того, чтобы выгнать тебя из головы, а когда не получилось — обвинил тебя и в этом, внушив, что получил что-то вроде венца безбрачия, хоть сам не верю в эту чушь. И в разладившихся отношениях с отцом была виновата ты… К тому моменту, когда мы здесь встретились, я уже понимал, что болен, но мне стыдно было сознаться в этом даже лучшему другу. Идиотизм… Если бы мы с тобой не столкнулись — не знаю, чем бы всё закончилось. Должно быть, я сам бы решился на вторую смерть, но вот смог бы из неё выйти или остался — это ещё вопрос.

Мага подсаживается рядом, осторожно перебирает на моей здоровой руке пальцы.

— Руки у тебя… такие же нежные… — У меня начинают гореть щёки. — Знаешь, когда я сломался? Когда увидел твои пальцы в коробочке. Я вдруг понял, что ты не стерва, не притвора, не роковая женщина, в которую я уверовал — нет, ты просто беззащитная и уязвимая. Обидеть тебя легче лёгкого, если захотеть, просто тебе неслыханно везло всё это время, пока я не притащил тебя в этот город. Опять я виноват… — Он задумывается. — А ведь я тебя не сразу узнал у Галы, — говорит внезапно. — Сперва думал — просто похожа. А потом до меня дошло…

Он морщится, словно вспоминает что-то неприятное. Или словно не хочет продолжать.

— Ива, — решительно встаёт, закладывает руки за пояс. — Ты хоть знаешь, почему ты здесь очутилась? Здесь, в этом мире?

У меня начинает ныть под лопаткой, словно в предчувствии чего-то нехорошего. Не так давно с Николасом мы уже прошлись по моей истории, и тогда выяснилось, что многое, "открытое" мне Галой, гроша ломанного не стоит. Дым, мираж, фикция. Это что же, сейчас я снова услышу какое-то откровение?

— Как ты здесь очутилась? — повторяет он требовательно. — Неужели Гала так и не прокололась?

— А при чём здесь Гала? — спрашиваю обречённо. Ох, сейчас он мне что-то выдаст. — Гала, — повторяю потеряно. — Да, — вспоминаю внезапно, — она же сказала мне перед смертью…

— Что? — Мага так и впивается в меня взглядом.

— Что это она вытащила меня сюда. Из-за Васюты. — Я снова краснею. — Ей хотелось, чтобы он одиноким не оставался, хотелось найти ему…

— … лапушку, — договаривает Мага. И лицо его искажается. — А ещё что?

"…Покаюсь", — Гала усмехается с трудом. — "Теперь уж всё равно. Ругай меня, не ругай, — это я руку приложила, чтобы тебя из твоего мира выдернуть. Я и ещё кое-кто. Васюту жалко было. Я, когда поняла, что недолго мне осталось, решила: надо к нему поближе такую вот… домашнюю, чтобы согрела, наконец. Чтобы оттаял. Я же не думала, что так обмишулимся, думала — появится простая уютная цыпочка… У цыпочки и страхи малые, так, страстишки, как-нибудь отбилась бы от Сороковника с нашей помощью. А на тебя сразу — такого зверя выпустили. Мы всё в толк не могли взять, почему. И не поймём уже".

— А я всё не могла понять, почему она говорит "мы"… — потеряно комкаю одеяло. — Так это ты руку приложил? Для чего?

Он яростно чешет бровь над глазом, закрытым повязкой. Делает ещё один круг по комнате, взъерошенный, сердитый, словно опять меня в чём-то обвиняет.

— Она умудрялась для всех быть другом, представляешь? Не любовницей, не подружкой — с ней это вообще нельзя было вообразить, а другом. Я, пока её не встретил, представить не мог, что между мужчиной и женщиной могут быть такие отношения. Я ж и Васюту твоего знал, мы в двух боях в одной команде были, тогда я ему цену понял, и как воину, и как человеку. Знал, что Гала по нему сохнет, но ведь она гордая была, никогда ничего не выпрашивала, даже решила о нём перед уходом позаботиться. Не мог я ей отказать, не мог! Порталов, правда, тогда не открывал, а вот притянуть сюда человека уже пробовал. Игрок ведь не с бухты-барахты юнитов воровал, он готовился заранее: щупальце меж мирами отращивал, находил, кого нужно, тот же портал готовил, а это дело долгое. Мне главное было отследить намеченный выход здесь, в городе, а дальше использовать сам механизм. Я просто поменял характеристики поиска.

Мага умолкает. Жалеет, что проговорился?

— Дальше, — говорю я, как вчера сэру Майклу.

— А что — дальше, если ты всё время сидела у меня в голове! — Суженый мой с остервенением стучит по лбу. — Я тебя притянул, понимаешь, я! Не тебя конкретно, не думая, а просто представляя, что такая вот, как ты, могла здесь очутиться!

— Ясно, — говорю, подумав. Не так уж всё, оказывается, и страшно. — Нет, в самом деле, ясно. Я тут у вас уже многому перестала удивляться. А что ты так нервничаешь?

Он смотрит на меня как на ненормальную.

— Ива, ты не поняла? Из-за меня ты во всё это вляпалась! Не будь моего помешательства на тебе — ты бы себе жила спокойно в своём тихом уютном мирке, ничего не зная ни обо мне, ни об Омаре. Не пережила бы этого кошмара… — Он круто отворачивается к окну.

— Может быть, — воспользовавшись тем, что он на меня не смотрит, я поспешно проверяю пуговицы и наглухо застёгиваю рубашку. Теперь и вставать можно. И подойти поближе. — Да поняла я всё. Только, если бы ты меня не вытащил, что бы я делала года через два с девочками, когда у них ломка пошла бы? Или Ник мне неправду говорил — о подключении к магическому полю, о том, что дети должны жить и развиваться в мире магии, иначе перекос пойдёт и даже увечья?