Колдунья и полицейский (СИ) - Елагина Анна - Страница 14

«О, а теперь мне решили показать ужастик», — подумал тем временем Саша.

«Шкрипс», — подтвердила дверь, а Мира легким взмахом руки открыла ее.

Внутри в сенях ветер гонял туда-сюда клубы пыли, всеобщее запустение с примесью резавшего глаза запаха гнили подтверждали, что здесь явно давно никто не жил.

Они осторожно прошли вглубь, в большую, просторную комнату. Из мебели там сохранился только покореженный шкаф с оторванными дверцами и сломанными полками, железная раскладушка и рваное кресло.

Сидящий в кресле скелет, с редкими седыми волосами, обтянутый серой кожей и явно не живой медленно повернул голову в их сторону. Он был уже давно мертв, процесс разложения шел во всю по телу, однако при этом слишком уж пристально он смотрел на них и слишком нехорошо скалился. И тем более уж слишком рьяно кинулся в их сторону.

Хомяк завизжал, а Мира с криком:

— Зомби! — вскинула руку, ставя защитный барьер, в который скелет тут же врезался и начал рьяно биться, рыча, скалясь и истекая слюной.

Но долго здравствовать (здравствовать ли?) бедолаге не пришлось, выстрел Воронцова пришел точно в лоб, снес пол-черепа.

— А фильмы я разные смотрел, — чуть нервно пояснил мужчина на слегка недоуменный взгляд Миранды. — Против приведений — соль, против вампиров — чеснок и осиновый кол, серебро — от оборотней, а зомби достаточно в мозг попасть. Знаешь, как говорят: человек человеку — волк, а зомби зомби — зомби*. Ну хоть в Семь Королевств не попали и то хорошо, — попытался пошутить он.

— В зомбомир затащили, — горестно запищал на плече хомяк Аркадий. — Меня же тут первым попытаются съесть, не зомби — так местные выжившие, не местные — так вы! Сочные хомяки — это самое изысканное блюдо.

— Аркаша, — простонала Мира, — мы не будем тебя есть.

— Ага, — согласился Сашка, — тем более, сам сказал, ты бессмертный, значит, тебя ни сварить, ни зажарить нормально не получится.

Хомяк возмущенно запищал, а Миранда горестно вздохнула и отошла к выходу: то, что капитан Воронцов подозрительно быстро принял ситуацию, скорее всего означает, что он не слишком верит в происходящее, и может повести себя как угодно. Только на его инстинкт самосохранения вся надежда. Других зомби на горизонте не виднелось, но кто знает, сколько их поблизости. Хваленая техника ее мира не работала, и неизвестно, как быстро их найдут.

«Джордж, я верю в тебя. Я очень-очень верю в тебя», — с тоской, пытаясь не впасть в отчаяние, подумала Мира.

— 2

В домишке, где временно обосновались Саша с Мирой и Аркадием, была всего одна жилая комната соединенная с когда-то кухней. От последней остались только ржавая плита и расколотая раковина. Ни воды, ни припасов не было. Пол Саша осмотрел особо старательно, но и погреба не нашел. С другой стороны, это было даже неплохо, так как в погребе вместо еды, могли сидеть зомби и ждать живых на обед.

Единственным отгороженным помещением являлась ванная, совмещенная с туалетом. И то, и другое, конечно, не работало. Но хоть какие-то признаки цивилизации.

Невезучего бывшего зомби Миранда, морщась и кривясь, телекинезом откинула за пределы дома: вначале в сени, а потом и за них — на крыльцо и на улицу. Сложнее было, конечно, убеждать участкового, что ей не тяжело, и уговаривать, просто прикрыть ее на случай чего. Но случай чего не случился — другие зомби не появились. А останки не без помощи телекинеза они закопали.

— Слушай, — обратился Саша к Миранде, когда они вернулись в дом, — в фильмах зомбяки обычно очень быстро живых унюхивают и целой толпой к ним бредут, как быстро нас тут найдут?

— И кто это сделает первым? — поддакнул Аркадий, восседая на подоконнике и меланхолично ковыряя лапкой в земле из разбитого цветочного горшка.

— Из моего мира. Думаю, быстро, — призадумалась Миранда.

Поразмышляв еще немного, она чуть приподняла телекинезом шкаф и приставила его к самому дальнему «кухонному» окну.

— Предметы перемещать вот так могу. Постоянно держать свой щит мне сложно, — вновь пояснила она, — а так как-то безопаснее кажется.

Саша неопределенно пожал плечами и посмотрел в оставшееся комнатное окно, выходившее на поле и дорогу, с которых они пришли: тихие, спокойные. Какой-то совсем уж необитаемый зомбомир Сашино воображение нарисовало.

«Ага, совсем фантазии нет», — с сарказмом подумал он.

— Наблюдаете, значит? — решил поболтать он с глюками, раз уж все равно больше ничего интересного в этом бреду не происходит. — Это как за домашними питомцами? Или как за животными в зоопарке что ли?

— Почему в зоопарке? В естественной среде обитания, — попыталась разрядить обстановку Миранда.

— Нэшенел Джиографик недоделанные…

Мира слегка улыбнулась, совсем не обидевшись.

— Я могу рассказать вам…тебе… — тут же исправилась она, — что-нибудь, ну, что тебя интересует. Но я должна признаться, — в голосе девушки скользнула вина, — скорее всего, после возвращения тебе немного скорректируют память, так же как и память остальных невиновных обитателей клуба. В вашем мире не должны знать про магию и прочее, только на уровне книг, фильмов. Понимаешь?

Честность этой девушки невольно подкупала, и Саша примирительно развел руками, мол, с кем ни бывает.

— А со мной что будет? — тут же обеспокоился Аркадий. — Я и так наказан! — завопил он.

— Мы не наказываем, мы помогаем и стараемся исправить, — серьезно, с укором произнесла Миранда.

— А у этого твоего идеального мира, планеты, страны, откуда ты там, название-то есть? — Саше даже начало нравиться общение с воображением.

— Мой мир — это не планета. Это пространство, что уходит в бесконечность, как космос, только с землей под ногами и небом. У нас нет стран и городов. Его населяют тысячи самых разнообразных существ, но мы не делимся на виды и расы. Сокращенно мы называем себя МАД.

— Как-как?! — чуть не поперхнулся слюной и откашлялся Саша.

— МАД, — повторила Миранда, — Мир Абсолютного Добра. А за преградой, барьером, рядом с нами раскинулся Мир Зла, которым правит Джоуб. Повелитель Зла, Абсолютное Зло — он говорит, что мечтает изничтожить нас, уничтожить наш мир, но и мы, и он знаем, что врет. Без Добра Злу будет слишком скучно. В обратную сторону это правило тоже, увы, действует. И именно поэтому баланс столь важен. Но вся суть Джоуба в том, что он не может не пытаться качнуть Чашу Весов, а мы следим за равновесием…

— Как-то не очень вы следите, — проворчал мужчина.

— Распространенное мнение, — вздохнула Мира. — Но это лишь кажется. Ты ведь на самом деле даже представить не можешь, как выглядит всемировая гармония. Ты никогда не видел Чаши.

— Зато жизнь в разных ракурсах вертел.

— Одну, одного мира. Но я не хочу спорить. Это бесполезно. Разные точки зрения. Разное мировоззрение. Разные понятия. И в сотнях миров главная проблема именно в том, что это сложно принять и понять. Мы следим, но мы не всесильны. Но мы понимаем, мы видим боль, принимаем ее, живем с ней. Если ребенок упадет — вначале он должен подняться сам. Но если он упадет и сильно ушибется — любящий родитель не сможет ни помочь ему. Каждый мир для нас — выросшее или еще растущее дитя. И нет единого верного ответа, что лучше, что правильнее. Для каждого этот ответ свой. По крайней мере, я всегда считала так. И всё, что я говорю, это лишь мое мнение. Говорить за весь свой мир я не имею права.

— Да я не спорю. Просто общаюсь, — повел плечами Саша, внезапно чувствуя легкий укор совести, и это обескураживало: он сам подсознательно хотел застыдить эту девушку- колдунью, а она обнажила перед ним кусочек своей души, как целомудренно обнажают плечо, снимая бретельку платья.

«Вот и философия просочилась, меньше надо пьяный бред Иннокентия слушать…А глюки-то мои прям в разных жанрах работают, — одернул себя Саша, оценивающим взглядом проходясь по Миранде: карие глаза девушки взбудоражено горели, губы слегка подергивались, но при этом она не выглядела рассерженной. Она казалась обеспокоенной, но не напуганной. Видимо, воображение решило, что воодушевленная девушка-трудоголик с собственным особым мнением и принимающая всё довольно близко к сердцу — это Сашин идеал. — Ну да, не получалось с нормальными, на тебе в пару не нормальную, — усмехнулся Сашка своим мыслям. Чтобы понять: Мира его физически привлекает — никакого подсознания и осознания не требовалось. — Теперь по графику романтику надо», — решил Александр.