Просто жизнь… (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 33

– Кто Вам сообщил мои контактные данные?

– Служащий филиала банка «Сосьете Женераль» в Вене.

– Извините, я должен сделать телефонный звонок.

– Пожалуйста.

После непродолжительных переговоров по телефону ювелир продолжил опрос.

– Всё в порядке. Ценности у Вас с собой?

– Да, – проговорил Пётр, вынимая из всех карманов одежды по кожаному мешочку. – Вот, посмотрите.

Ювелир постелил перед собой небольшую белую скатёрку размером 75*50 см. и, развязав первый мешочек, высыпал перед собой горку ювелирки. Далее он также поступил с остальными тремя мешочками, только оставляя между их содержимым небольшое расстояние. Застыл на минуту, рассматривая возникшую перед ним картину. Потом медленно спрятал в один из мешочков четыре ордена, украшенных драгоценными камнями, а в другой мешочек – 92 золотых червонца.

– Это – к нумизмату и фалеристу. Если Вас это интересует, могу сообщить их контакты, – и подвинул эти мешочки к Петру. – С остальными ценностями я могу поработать. Ориентировочная стоимость оценки – тысяча долларов.

– Я согласен, – проговорил Пётр.

Спустя три часа ювелир закончил писать оценочную ведомость, отразив в ней все представленные ему ценности и описав каждую отдельно и поставив против неё рыночную стоимость в долларах. Общая сумма составила 987 тысяч долларов.

Поставил дату и расписался.

Пётр достал бумажник и, достав из него тысячу долларов, передал её ювелиру. Тот написал расписку. После чего протянул Петру листок бумаги с адресом.

– Это – контакт с нумизматом и фалеристом.

– Спасибо, – проговорил Пётр и покинул контору ювелира.

«Не так много, как я ожидал, но не так уж и мало! Как я и рассчитывал, стоимость бриллиантов составила 70 % всей суммы. Теперь надо посетить второго специалиста, только сначала вернуться домой и положить уже оценённые драгоценности в мой сейф.»

При посещении нумизмата и фалериста всё повторилось. Только стоимость оценки уменьшилась до 800 долларов. Однако общая сумма оценки червонцев и орденов составила один миллион сто пятьдесят три тысячи долларов.

«И так! Драгоценности оценены в сумму два миллиона сто сорок тысяч долларов по рыночной цене 1974 года. Если сюда приплюсовать доллары на моём счёте в банке, то общая сумма окажется равной 2368000 долларов. Могу себя поздравить – я – долларовый миллионер!»

На следующий день Пётр сходил в банк и положил в свою банковскую ячейку все драгоценности в мешочках, спрятанных в картонную коробку из-под печенья. Туда же засунул и оценочные ведомости обоих специалистов.

Записал на листок бумаги: ячейка N333, кодовое слово: «дедовклад», дата 16.10.1974. Придя домой несколько раз повторил написанное, убедился, что запомнил текст, и сжёг листок бумаги.

Вечером третий раз с момента приезда в Вену позвонил домой Гале: что-то ранее никто не брал трубку телефона, и он стал беспокоиться. В этот раз – то же самое. Тогда позвонил на старую квартиру. Там сразу сняли трубку. Галя объяснила, что жить одной в квартире ей страшно и не хочется. Тем более, что тётя тоже осталась одна: отец ведь женился и переехал жить к супруге. И им вдвоём с тётей будет и спокойно и хорошо жить вместе. Петру тон разговора не понравился: какой-то безапелляционный и самоуверенный. Он решил, что опять начало проявляться доминирование тёти над Галей. И закралась в очередной раз мысль, что скоро они с Галей расстанутся.

Встреча Петра с господином Лопесом состоялась в пятницу, 18 октября. Он на всю жизнь запомнил этот день.

Господин Лопес принял его в своём кабинете, усадил за стол, сам пристроился напротив и, уперев в него жёсткий взгляд, начал разговор.

– Господин Кулакофф, я внимательно ознакомился с Вашим научным трудом и хочу высказать ряд замечаний.

Первое: Вы пользовались не утверждённой ОПЕК методикой прогнозирования нефтедобычи в мире и расчёта средних цен за баррель нефти.

Второе: Вы поставили под сомнение результаты работы всего экономического отдела ОПЕК в течение последнего полугода, не согласившись с проектом предложений по квотам и ценам на нефть на следующий год.

Третье: не все Ваши выкладки математически безупречны, в частности, Вы использовали метод расчёта, определённый как «интуиция», что недопустимо.

Что Вы можете сказать в ответ на мои замечания?

– Господин Лопес, я только точно старался выполнить Ваше задание! У меня прекрасная память и я могу процитировать слова, сказанные Вами:

«Поэтому Ваше первое задание будет не простым: экономический комитет подготовил рекомендации по квотам ОПЕК на следующий год для рассмотрения на конференции. Ваше задание: рассмотрите их внимательно и попытайтесь соотнести их с выводами Вашей докторской диссертации. Покажите, где мы ошиблись и как должно быть по Вашему мнению. Обоснуйте это письменно. Срок – неделя.»

Вы имеете в письменном виде обоснование различия данных, подготовленных экономическим отделом и данных, полученных на основании методики, представленной в моей докторской диссертации. Часть расчётов я произвёл с помощью ПК, переданного мне для работы, часть – в ручном режиме, пользуясь, как Вы сказали «методом интуиции». Кстати, прежде, чем защищать свою докторскую диссертацию, я просчитал с помощью методики, представленной в ней, реальные показатели объёмов нефтедобычи и цен за баррель нефти за прошедшие пятнадцать лет. Отклонения составили не более 0,5 %. Поэтому я уверен в правильности моих прогнозов.

– То есть, Вы настаивает на точности своих прогнозов? Вы понимаете, что если будут приняты представленные Вами прогнозные значения параметров, потери на мировом рынке нефти составят триллионы долларов! Кто их будет возмещать? Вы? Или СССР?

– Но, в таком случае справедливо и обратное: если мои прогнозы верны, а будут приняты представленные Вами значения показателей, то потери будут примерно аналогичны названным Вами ранее. Кто их будет возмещать? ОПЕК? Вы?

– Вы ещё кому-нибудь показывали Ваши прогнозы на следующий год?

– Нет, только Вам.

– Предлагаю следующее: тот документ, который я получил от Вас, прячу в свой стол, и мы забываем о его существовании до подведения итогов следующего года. Именно тогда и будет ясно, чей прогноз точнее. Если наш – Вы пишете заявление об отчислении из состава экономического отдела, и мы Вас увольняем, не придавая гласности данные этого документа. Если Ваш – то я сразу перевожу Вас в категорию экспертов и экономический отдел будет обязан использовать Вашу методику в своей работе. Но и тогда мы забываем о подготовленном Вами документе. Согласны?

– А как быть со слухами, уже распространившимися в ОПЕК, о том, что Вы дорабатываете до конца года и уходите в отставку. На Ваше место приходит другой человек. Кто же будет выполнять принятые сейчас нами условия соглашения?

– Мне известно, кто придёт на моё место, и я введу этого человека в курс нашего соглашения.

– Но это совершенно не означает, что он выполнит наше соглашение. При любом исходе я могу ничего не получить, а только потерять.

– Да, в этом что-то есть. Так что Вы предлагаете?

– Действовать в рамках принятого сегодня нами соглашения ничего не изменяя. Но дополнительно: рассказать о нашем соглашении человеку, приходящему на Ваше место, в моём присутствии, и подписать в течение трёх дней моё заявление о выдаче мне «паспорта служащего ОПЕК» со сроком действия до окончания моей работы в экономическом отделе. Оба эти дополнения будут согревать мне душу в случае каких-либо отклонений от запланированного мною результата.

Господин Лопес недолго размышлял над предложением Петра.

– Хорошо. Я согласен. Где находится Ваше заявление?

– Я передал его в секретариат только вчера.

Прекрасно, я его сегодня же подпишу. Завтра Вам об этом сообщит служащий секретариата и пригласит для оформления паспорта. Если не секрет, зачем Вам этот паспорт?

– Я родился и жил в стране, где поездка за границу в любую страну мира – целое событие. Если я сейчас не воспользуюсь предоставленной мне возможностью и не объеду за будущий год пол мира – буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.