Госпожа управляющая (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 12

Такими же чистыми становились все предметы пользования — раковина, ванна и прочие. И посуда грязная исчезала. А весь текстиль неведомым образом очищался за ночь, где бы он ни был брошен мною. Скомканные влажные полотенца поутру оказывались идеально "выстиранными" и сложенными. Моя одежда — свежая, будто только из стирки или химчистки. Причем неважно, успела ли я повесить ее в шкаф или же оставила на пуфике у кровати.

И камины в моих покоях и в холле сами загорались и сами потом очищались. К слову, в каминах после того, как они самоочистились, можно есть с пола. Полагаю, там стерильно как в лаборатории.

В общем, бытовое волшебство тут было высочайшего класса. Уровень отеля по понятным мне характеристикам — сто тысяч пятьсот звезд.

Исходя из этого, я сделала вывод, что горничные здесь не требуются. Так же как повара. А кто тогда требуется? Портье? Бухгалтер? Кто-то же должен вести учет средств, которые будут поступать от постояльцев. Кладовщик? Массовик-затейник?

На пятый день я заскучала. Пыталась читать книги из библиотеки. Вот тоже странность какая-то. Разве в отелях устраивают библиотеки? Пусть такие маленькие, всего одна комната, но сам факт. Так, я отвлеклась. Пыталась читать книги. Смысл их ускользал. То есть я читала абзац, страницу и… ничего не запоминала. Ерунда какая-то. Попробовала ознакомиться с содержимым несколько книг.

Либо я такая глупая, что не в состоянии осилить эти книги, либо мне просто не положено понимать, что в них написано. Не исключаю и такой факт. Все же приятнее верить, что мне магия не позволяет вникнуть, чем в то, что я тупая.

Но на скуке проблемы не заканчивались. Во-первых, у меня опустели флакончики и баночки гигиенических средств, которые я брала с собой в фитнес-клуб. А во-вторых, одежды у меня имелось всего два комплекта. Тот, в котором я вышла из квартиры, чтобы ехать на работу. И тот, что лежал в спортивном рюкзаке.

Не то чтобы я собиралась модничать, но согласитесь, как-то это непривычно для современного человека. Даже для минималиста.

Ну и в-третьих, я стала ощущать свою изоляцию. Нет, оно как бы с самого начала было понятно, что я отрезана от всего мира. От всех миров, сколько бы их ни было. Туман за дверью намекает…

Но одно дело это понимать, а совсем другое — прочувствовать. Вот я уже того, прочувствовала. Осознала, позлилась и попсиховала, помедитировала, глядя на белые клубы за дверью, приняла и смирилась, снова попсиховала.

Ладно бы за стенами этого странного отеля была бы какая-то лужайка или улица, пусть и другого мира. Про попаданцев я достаточно читала и, пожалуй, восприняла бы свой "попадос" с определенным энтузиазмом. Но мглистое непрозрачное ничто… Это перебор даже для моих нервов.

ГЛАВА 7. Смертельная попойка

К исходу шестого дня я изволила пребывать в крайне злобном и раздражительном настроении. А сорвать злобу не на ком. Не будешь же ругаться с единственной собеседницей — люстрой?

Сидеть в своих апартаментах мне тоже наскучило до зубовного скрежета. На космос, море, лес и дюны я уже налюбовалась. Не успокоило ничуть.

В таком настроении только напиваться и смотреть слезливые мелодрамы. Последних у меня нет, так как отсутствует Интернет, а первое… В принципе, а почему бы и "роурqуои рас"?

Но так как я девушка приличная, напиваться в одиночестве в своей квартире, то есть в апартаментах, не очень правильно. Посему я вышла в холл, устроилась в одном из кресел поближе к камину и лицом к входной двери, за неимением других окон, и огласила заказ:

— Хорошего вина, пожалуйста, и легкую подходящую закуску.

Секунды три ничего не происходило. А потом на столике выстроилась шеренга бутылок. Перед ними — разнообразные хрустальные бокалы. Чуть в стороне — сырная тарелка, двухъярусная серебряная этажерка с канапе на шпажках и тарталетками и серебряный же поднос с фруктами.

Я озадаченно и несколько смущенно кашлянула, после чего принялась изучать предложенный ассортимент.

— О-го-гошеньки. Красные сухие. Красные полусладкие. Красные сладкие. Белые… разные. Розовые, опять-таки, разные. Сливовое… Вишневое… Вечер обещает быть томным, а утро тяжелым. Но благодарствую.

М-да. Как-то прямо и неловко. Хотела бескультурно нажраться с горя в одно лицо, а с таким выбором напитков, количеством фужеров и закусок — прям и не комильфо.

— Ну, за плодотворное сотрудничество, хороших мирных постояльцев, мир, дружбу и жвачку, — отсалютовала я бокалом в сторону входной двери. — И давай уже выплывать в места обетованные, а то я тут от одиночества скоро на стены полезу.

Вино было вкусным. Закуска тоже. И второе вино было вкусным. И третье, и последующие… Учитывая, что все бутылки уже были откупорены, я не отказывала себе в удовольствии перепробовать все по очереди, чтобы понять, какое мне нравится больше всего.

Когда именно мне стало хо-ро-шо, я не помню. А когда мне хорошо, я пою. Вообще, лучше бы мне, конечно, этого не делать. Но когда нет слушателей, которые могут пострадать от моего вокала, то почему бы и не отвести душу? Многие ведь любят петь в душе и в ванной, да? Ну а я — в отеле, надираясь в одиночку изумительными винами.

В какой-то момент мне показалось, что я что-то слышу за входной дверью. Не звонок, а… А кстати, есть ли там дверной звонок? Как будущие постояльцы будут давать знать, что они жаждут сюда войти? Так, я отвлеклась. Мне почудился, наверное, все же стук.

Оборвав куплет русской народной песни, я встала, покачиваясь, добрела до двери.

— Да ладно? Вот прямо кто-то пришел из тумана? — заплетающимся языком произнесла я, рассматривая через окошко фигуру в черном плаще с капюшоном.

Фигура, вероятно, рассматривала меня, а потом повторно постучала.

— Ой. Миль пардон, мусье, — заторопилась я, отпирая все замки и щеколды. — Добро, значит, пожаловать в наш отель потеряшек. В смысле, потерянных душ. Как же я рада, что вы пришли… — Тут я наконец-то распахнула дверь, узрела визитера и закончила свой спич уже совсем не так бодро: — Вот и смерть ко мне пришла… Здрасьте.

Капюшон классического средневекового монашеского одеяния качнулся, давая понять, что на мое приветствие ответили. А потом… э-э-э… смерть с косой вплыла в холл и замерла по центру.

— А-а… — проблеяла я. На всякий случай выглянула наружу, узрела все те же клубы тумана, только на этот раз черные, словно это дым, а не пар. — А вы… одна?

Фигура недовольно повела плечом.

— Одно? — тихонько уточнила я.

Коса с острым лезвием качнулась, заставив меня сглотнуть.

— Один? — едва слышно прошептала я. И с облегчением выдохнула, увидев кивок.

Что делать дальше, представления не имела. Кажется, нужно зарегистрировать и уточнить на какой срок. Принять оплату. А потом предложить ужин.

Но стресс заставил меня все сделать иначе:

— Выпить хотите? Есть большой выбор вин.

Глубокий капюшон заинтересованно повернулся в указанном мною направлении, после чего снова кивнул.

— Ну… добро пожаловать, что ли? Напивайтесь. В смысле, угощайтесь… Боже, что я несу? — прикрыла я лицо одной ладонью. — Это все нервы.

А потом мы пили. Много. Не знаю, какие проблемы запивал благородными винами этот гость, лично я надиралась от страха. Потому что когда напротив тебя сидит скелет в черном балахоне, его глаза горят красным, и он заливает куда-то в живот, которого по идее нет, напитки… Закидывает туда же — в несуществующий желудок — тарталетки и благородный вонючий сыр… А рядом прислонена к креслу коса…

Упилась я до зеленых чертиков в итоге.

И не только я. Сознание урывками воспроизводило вчерашний вечер. Сначала я выпиваю в одиночестве. Потом в компании смерти. Еще я снова пела. Печальные протяжные песни. Я их много знаю, поскольку живу одна, пугать некого, и люблю поголосить, пока принимаю душ. А там лучше всего поются такие, в которых можно тянуть куплеты и практически завывать, за неимением слуха. Кажется, мне подпевали. Да, точно, мужской голос выводил слова со мной вместе.