Королевство слепых - Пенни Луиза - Страница 4

Все, что имело какую-то ценность, было унесено. Весь инвентарь отсутствовал, стены остались голыми, если не считать давно остановившихся мятно-зеленых часов над раковиной.

Он на мгновение представил себе кухню такой, какой она, вероятно, была прежде. Сверкающая, не новая, но чистая, ухоженная. Двигаются люди, они готовятся ко Дню благодарения или к рождественскому обеду. Дети, гоняющиеся друг за другом, как дикие жеребцы, а родители пытаются их приручить. А потом сдаются.

Гамаш отметил прорези на дверном косяке. Отметки роста. А потом время остановилось.

«Да, – подумал он, – эта комната, этот дом когда-то были наполнены счастьем. Весельем».

Он снова посмотрел на мэтра. Нотариус, который существовал, хотя и умер. Может быть, этот дом был его домом? Был ли он когда-то счастливым, веселым? Если так, то никаких признаков этого Гамаш не видел. Все с него было содрано.

Мэтр Мерсье сделал пригласительный жест в сторону кухонного стола. Они сели.

– Прежде чем мы начнем, я бы хотел, чтобы вы подписали это.

Мерсье пододвинул по столу лист бумаги Гамашу.

Арман откинулся на спинку стула, подальше от документа.

– Прежде чем мы начнем, – сказал он, – я бы хотел знать, кто вы и почему мы здесь.

– И я тоже, – произнесла Мирна.

– В должное время, – ответил Мерсье.

Странно было услышать такие слова – и потому, что такой оборот вышел из употребления, и потому, что он полностью отвергал их требование. Причем весьма обоснованное и исходящее от людей, которые вовсе не были обязаны приезжать сюда.

Мерсье выглядел и говорил как диккенсовский персонаж. Причем отнюдь не героический. «Интересно, – подумал Гамаш, – чувствует ли Мирна то же самое».

Нотариус положил авторучку на лист бумаги и кивнул Гамашу, который и не собирался прикасаться к ней.

– Послушайте… – сказала Мирна, положив большую руку на руку Мерсье: она почувствовала, как дернулась его рука под ее ладонью. – Дорогой… – Ее голос звучал спокойно, тепло, ясно. – Либо вы отвечаете на вопрос, либо я ухожу. А я предполагаю, вы этого не хотите.

Гамаш оттолкнул лист назад к нотариусу.

Мирна похлопала Мерсье по руке, и тот уставился на нее.

– А теперь скажите, как вы воскресли из мертвых?

Мерсье посмотрел на нее так, словно сумасшедшей была она, потом отвел глаза, и Гамаш и Мирна, проследив направление его взгляда, увидели, что он смотрит в окно.

Подъехала еще одна машина. Маленький грузовичок. Из двери выпрыгнул молодой человек, уронил рукавицы в снег. Но быстро наклонился и поднял их.

Арман перехватил взгляд Мирны.

На новоприбывшем была высокая шапка в красно-белую полоску. Ее конус заканчивался хвостообразным помпоном, который доходил до самой земли и потащился за ним по снегу, когда он двинулся от машины.

Заметив это, молодой человек поднял «хвост», один раз обернул им шею, словно шарфом, а потом набросил на плечо таким щеголеватым движением, что Мирна не смогла сдержать улыбки.

Кто бы он ни был, он излучал энергию в той же мере, в какой от мертвого Мерсье исходило бессилие.

Доктор Сьюз[7] встречается с Чарльзом Диккенсом.

Кот в шляпе собирается войти в Холодный дом[8].

Раздался стук в дверь, потом он вошел. Огляделся. Его взгляд задержался на Гамаше, который встал со стула.

– Allô, bonjour, – сказал веселый молодой человек. – Месье Мерсье?

Он протянул руку, и детектив пожал ее.

– Non. Арман Гамаш.

Рука у пришедшего была мозолистая, сильная. Рукопожатие твердое, дружеское. Уверенное, без принуждения.

– Бенедикт Пулио. Salut. Надеюсь, я не опоздал. Трафик на мосту просто ужас.

– Это мэтр Мерсье, – сказал Арман, отходя в сторону, чтобы новоприбывший увидел нотариуса.

– Здравствуйте, сэр, – сказал молодой человек, пожимая руку Мерсье.

– А я – Мирна Ландерс, – представилась Мирна, пожимая руку молодому человеку и улыбаясь слишком уж, на взгляд Армана, широко.

Хотя, глядя на миловидного молодого человека, всякий улыбнулся бы. Не потому, что он вызывал смех. Просто он казался любезным и вел себя без всякого кривлянья. Пулио смотрел на них задумчивыми яркими глазами.

Бенедикт снял шапку, прошелся пятерней по светлым волосам, подстриженным на манер, какой Мирна никогда прежде не видела и надеялась, что больше не увидит. Спереди волосы у него были выстрижены чуть не под машинку, а к ушам становились длинными. Очень длинными.

– Итак, – сказал он, потирая руки в предвкушении и, возможно, из-за холода. – С чего мы начнем?

Они все посмотрели на Мерсье, который не отрывал взгляда от Бенедикта.

– Что – прическа? – спросил молодой человек. – Это сделала моя подружка. Она учится на стилиста, и выпускной экзамен у нее – создание уникальной стрижки. Что вы скажете?

Он провел рукой по волосам, остальные тем временем помалкивали.

– Вид великолепный, – сказала Мирна наконец, лишний раз подтверждая для Армана истину, согласно которой любовь или обольщения воистину слепы.

– Она вам и шапку сделала? – спросил Арман, показывая на удивительный головной убор, лежавший в конце стола.

– Да. Выпускные отметки в ее дизайнерском классе. Вам нравится?

Арман издал нечто, как он хотел думать, похожее на уклончивое мычание.

– Вы прислали письмо, верно, сэр? – спросил у Мерсье Бенедикт. – Что теперь? Вы хотите устроить мне экскурсию или мы посмотрим планы? Это ваш дом? – спросил он у Армана и Мирны. – Если откровенно, то я не уверен, что его можно спасти. Он в крайне бедственном состоянии.

Гамаш и Мирна переглянулись, поняв, что говорит Бенедикт.

– Мы не вместе, – со смехом сказала Мирна. – Мэтр Мерсье пригласил нас так же, как и вас.

Она, как и Арман, вытащила письмо и положила его на стол.

Бенедикт наклонился над письмами, потом выпрямился:

– Я в недоумении. Я думал, меня пригласили с намерением предложить работу.

Он положил на стол и свое письмо. Оно было идентично двум другим, исключая адрес и получателя.

– Чем вы занимаетесь? – спросила Мирна, и Бенедикт протянул ей свою визитку.

Она была кроваво-красного цвета, имела форму алмаза и какое-то невообразимое тиснение.

– Это ваша подружка? – спросила Мирна.

– Да. Ее визитка.

– Выпускные отметки?

– Oui.

Мирна протянула карточку Гамашу, который надел очки для чтения, понес визитку к окну, чтобы лучше видеть, покрутил в руках.

– Тут нет ни телефона, ни адреса электронной почты.

– Да. Они опущены. Так меня пригласили ради работы?

– Нет, – сказал Мерсье. – Садитесь.

Бенедикт сел.

«Скорее щенок, а не кот», – подумал Гамаш, садясь рядом с Бенедиктом.

– Тогда зачем я здесь? – спросил Бенедикт.

– Мы хотим знать то же самое, – сказала Мирна, оторвав глаза от Бенедикта и уставившись на нотариуса.

Глава третья

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Вы знаете мое имя, Мари, – сказал Жан Ги. – Мы много лет работали вместе.

– Прошу вас, сэр, – произнесла она любезным, но твердым голосом.

Жан Ги уставился на нее, потом на двух других офицеров, собравшихся в зале заседаний:

– Жан Ги Бовуар.

– Должность?

Он теперь смерил ее откровенно непристойным взглядом, но она выдержала и это.

– Временно исполняющий обязанности главы отдела по расследованию убийств Sûreté du Québec.

– Merci.

Инспектор посмотрела на экран ноутбука перед ней, потом снова на него:

– Вы будете рады узнать, что речь идет не о вас. – Она улыбнулась, он – нет. – Ваше отстранение было прекращено несколько месяцев назад. Но у нас по-прежнему остаются серьезные вопросы к месье Гамашу.

– Старшему суперинтенданту Гамашу, – сказал Бовуар. – И с какой стати у вас остаются к нему вопросы? Вы уже задавали все вопросы, какие можно, и он на все ответил. Вы к этому времени должны были снять с него все подозрения. Уже почти полгода прошло. Бросьте. Хватит, сколько можно!