Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина - Страница 45

— Ты, суслик, ещё выделываться удумал? — ревёт подстреленным бизоном Роджер и толкает Слона на асфальт. — Говори, дерьма кусок, как твоего напарника выловить!

Пролетев пару метров, бармен падает спиной на асфальт и замирает.

— Убил, что ли? — ни к кому особенно не обращаясь, спрашивает Карл. — Быстро что-то спектакль закончился.

Но через пару секунд раздаётся протяжный стон, и Слон садится на задницу.

— Давай номер, утырок, — почти ласково просит Карл, а я подхожу к Слону и присаживаюсь рядом на корточки.

— По-хорошему прошу, давай номер.

— По-плохому я бы не пережил, наверное, — криво усмехается окровавленными губами и хлопает себя по нагрудному карману.

Протягиваю руку, нащупываю кожаную визитницу и достаю наружу. Листая, вытаскиваю одну визитку за другой, сминаю в кулаке и выбрасываю куда-то за спину. Пусть потом ползает и собирает, коли так нужны.

— Вот она, бумажка, — хрипит Слон, потирая ушибленный затылок. На пальцах остаётся кровь, но похрен, потом перевяжет. Сейчас мне нужна информация, визиты с апельсинами пока отменяются.

Читаю написанное на белом клочке бумаги корявым почерком, а брови сами собой ползут вверх от удивления.

— “Собес”? — повторяю вслух прочитанное, а Слон кивает. — Мать его, ну Борисов и долбень.

Роджер заглядывает через моё плечо и давится хохотом.

— Это экстренный номер, для связи. Если что-то пойдёт не так, — поясняет Слон, выдавливая из себя каждое слово. — Борисов говорил, что “Собесом” никто интересоваться не будет, так надёжнее.

— Конспираторы хреновы, — снова хохочет Роджер. — Хороши уроды, за спины бабок прятаться удумали.

И тут у меня в голове рождается одна идея, которая кажется такой простой и способной решить все наши проблемы с поиском Гены, что даже весело становится.

— Звони ему, Слон.

— Не буду! — вопит, чуть отползая от меня. — Я не хочу с этим утырком ничего общего иметь, он меня шантажирует!

Бляха муха, прямо дурацкий детектив. Нуар, мать его, дождя только с неба не хватает и чёрных шляп.

— Звони, я сказал! А иначе шею сверну, потому что ты мне уже не нужен. Ясно? Я сейчас злой, очень злой, потому не драконь ещё больше.

— Парень, мой тебе совет: просто возьми телефон в свои тонкие ручки и набери номер, — мягко говорит Карл и растягивает губы в подобии улыбки. — Не усугубляй.

Слон секунду о чём-то размышляет, потом обречённо машет рукой и достаёт телефон из кармана. Хорошо, что не разбился, когда бармен кубарем летел.

Наклоняюсь к его уху и диктую то, что он должен передать Борисову. Если я ещё хоть как-то разбираюсь в людях, должно выгореть.

Слон кивает, а я поднимаюсь на ноги и подхожу к братьям, терпеливо ждущим, чем дело кончится. Стоят оба, оперевшись о кирпичную стену и молча курят. Мрачные охранники, затянутые в чёрную кожу, пасутся тут же, буквально в десяти шагах.

— Да, да, это Слон, ага, — раздаётся за спиной, и я ухмыляюсь. Знаками прошу тишины и прислуживаюсь. — Ага, в клубе. В общем, Викинг одумался. Да, одумался. Ты глухой?! На работу, говорит, ты можешь возвращаться. Сегодня, ага. Ну, ты же телефон выключил, вот он и просил тебе передать. Приезжай!

Карл знаком отдаёт приказ своим одноклубникам оставаться на месте, а мы втроём возвращаемся в кабинет. Дело сделано, остаётся только ждать.

— Слышь, Вик, отправил бы ты свою ненаглядную домой, — говорит Карл, когда мы подходим к моему кабинету, и Роджер распахивает дверь, что-то напевая себе под нос. — Не нужно ей здесь быть, лишнее это.

— И откуда ты только всё знаешь?

— Знание — сила. Ну, ты в курсе, — отвечает, растягивая бледные губы в улыбке. — А ещё залог моего здоровья и долголетия. Мало ли, сам понимаешь.

Карл, как всегда, прав: Асю нужно отсюда отправить домой. Ко мне или к родителям её — как сама захочет, но делать в клубе ей и правда, нечего.

21. Ася

Когда на экране пианист Сэм говорит Ильзе сакраментальную фразу: "Оставьте его, вы приносите ему только несчастье", я уже готова разрыдаться, до того мне этот момент кажется трогательным. А ведь фильм, считай, только начался, а у меня уже глаза на мокром месте. Обожаю "Касабланку" и ничего не могу с собой поделать. Готова пересматривать этот фильм бесконечное количество раз, и каждый раз открывать что-то новое, до этого ни разу невиданное, упущенное.

Делаю глоток из бокала с красным вином, что так услужливо принёс парнишка официант, и завороженно смотрю на экран. Потому и не замечаю, как кто-то тихо подсаживается за мой столик.

— Всё-таки Ингрид Бергман слишком красивая для этого мира, — раздаётся рядом, и я вздрагиваю, потому что голос совсем мне незнаком.

Настолько погрузилась в иллюзорный мир чёрно-белых кадров, что перестала замечать окружающую реальность.

В фильме как раз идёт мой самый любимый момент: встреча Ильзы и Рика впервые через много лет, и мне бы не хотелось отрываться от экрана, но сидящая рядом женщина пристально смотрит на меня, обводя тонким холёным пальцем кромку своего бокала по кругу. Свет от экрана мягко падает на её лицо, и я понимаю, что она очень красива. И совершенно мне незнакома. Ну, мало ли, может быть, свободные места в зале кончились, а я одна занимаю столик. Пусть сидит, мне не жалко.

— И правда, красивая, — соглашаюсь, пользуясь образовавшейся паузой между репликами героев. Мне не очень хочется вести с незнакомой женщиной беседу, но вроде как врождённая вежливость не позволяет просто отвернуться.

Однако если она и дальше намерена болтать вместе того, чтобы дать мне спокойно насладиться "Касабланкой", не выдержу.

— Вам не говорили, что вы на неё похожи? — спрашивает, продолжая впиваться в меня сосредоточенным взглядом. Что-то нехорошее плавает на дне её глаз, но мне лень разбираться, чего она хочет от меня.

— Мне много чего говорили, но спасибо за комплимент.

Ни на кого я не похожа, но, если ей так кажется, пусть.

Отворачиваюсь, размышляя, что на самом деле у нас с этой женщиной один типаж: блондинки нордического типа и, если мне не изменило зрение, даже цвет глаз похож. Только она старше — лет сорока, наверное, но выглядит очень хорошо.

— А ведь Витя такой же, как и Рик, — указывает тонкой ладонью в сторону экрана, где герой Хамфри Богарта бросает долгий, полный боли и любви, взгляд на героиню Бергман. — Такой же честный, принципиальный, волевой, несмотря ни на что... вон, даже баром своим заведует.

Мне отчего-то становится не по себе, и я напрягаюсь, забыв, что совсем рядом показывают мой любимый фильм. Сейчас наблюдаю кино поинтереснее, где я почему-то оказалась героиней пошлой комедии.

Почему-то на ум пришла недавняя ситуация, произошедшая с моей подругой Полей, когда какая-то сумасшедшая выдавала себя за невесту её парня, Брэйна. Чувствую, что-то подобное и мне предстоит.

Молчу, а женщина хмурится, не дождавшись от меня ответа.

— Я видела вас вместе... с Витей, — продолжает, а у меня холодок по спине ползёт. — Красиво смотритесь.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Внутри сворачивается в тугой клубок ярость, но я держусь из последних сил, чтобы не устроить скандал прямо здесь, в центре кинозала. Не думаю, что Викинг будет очень этому рад.

— Так, давайте на чистоту, — говорю, не выдержав, и отставив бокал в сторону, складываю руки на столе. — Что вам от меня надо-то?

— Ничего, — пожимает плечами и отводит взгляд в сторону.

Странная какая-то. Пересесть, что ли? Оглянувшись по сторонам, понимаю, что вариантов смены дислокации не предвидится — все столики заняты. Вот чёрт.

Делать нечего, впиваюсь взглядом в экран, но наслаждаться зрелищем дальше не получается. Просто не могу сфокусироваться на происходящем, хоть ты тресни. Кажется, глаза этой странной женщины скоро прожгут во мне дыру.

— Что? — резко поворачиваюсь к ней и даже чуть в её сторону наклоняюсь. — На экран смотрите!

— Ничего, просто так. — Снова пожимает худыми плечами и даже как будто в бокал свой смотрит, только фигушки, за мной она следит, точно вижу, пусть и ресницы опустила, словно это сможет скрыть её интерес ко мне. Банный лист какой-то, прилипла — не отодрать.