И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 18

Направляясь в крыло сестёр, он вспоминал даже не то, как относил Марго в их комнату, а Базина и его планы с футболом и клубами.

«К чёрту!», — ему хотелось только держать этого нежного, трепетного «котёнка» возле себя и не отпускать никогда. Гладить её, играться, целовать. Запах женщины ударил в нос и кружил голову, мягкое тело приятно тяжелило руки, упругая девичья грудь покачивалась в такт его шагам. А ведь есть ещё и носочки! Правда, о них думать пока рано, достаточно не забывать. Как показал опыт (тот, который «сын ошибок трудных»), физиология и без мозга отлично справляется.

От полноты чувств Иван ещё сильней прижал девушку к себе. Он понимал, что ворует эти мгновения, ведь даже объятья с ней для него отграничены страшным словом «совращение». Да, запретный плод сладок, но у опекуна Беспалова таковых аж целых два. Почти одинаковых. И как оказалось, слово «почти» может разрастись до размеров пропасти, разделяющей равнодушие и чувства.

Когда он входил в спальню девчат, Арина зацепилась пальчиком за косяк и издала негромкий вздох.

— М-м-м… — обняла она за шею своего «носильщика» и с удовольствием и нежностью прижалась. — Мака-а-ар… — и открыла глаза.

И тут же округлила их с ужасом и страхом. Хорошо хоть ухватилась за шею Ивана ещё сильнее — не ожидала оказаться высоко над полом.

— Ой!

Беспалов молчал. Он уже подошел к кровати — опять же не различая, где чья — и аккуратно опустил девушку на ложе. «Собакен» откатился в сторону. Арина не сразу отпустила его шею, но когда опомнилась, резко одернула руку и боязливо прижала к груди.

— Извини.

— Макар, говоришь? — выпрямился парень и зачесал себе пятернёй волосы назад уже взрослым опекуном и «здесь главным». — Вот, — взял и положил растерянной Арине на живот мягкую игрушку. — Это тебе.

Девушка ещё ничего не понимала, но как начинающая женщина уже почувствовала, что где-то накосячила. Взглядом оленёнка в свете фар она посмотрела на «собакена».

— Это… от… дедушки?

— Ага. От дедушки, — кивнул парень. — Ивана Степановича.

Глава 6 Джек Дэниэлс VS ФрутоНяня

— Нет! — Иван легонько прихлопнул по спинке Дрю, сидевшую у него на руках.

Кошка чуть оглянулась на хозяина, но тут же опять втянула голову в туловище. Судя по его интонациям и энергетике, её главная задача сейчас — не отсвечивать.

— Нет, — повторил парень уже более спокойно и своими идеальными пальцами погладил умную Дрю между ушек, как бы поощряя за понятливость.

Рядом стояли близняшки с растрёпанными волосами и чувствами. «Все в раздрае». Опекун, чтобы его моль поела, не пускает на день рождения к Макарону, а молодость тем временем проходит мимо, и её не вернуть.

— Что там намечается у вашего… этого? — поднял подбородок на сестричек Ваня, надеясь услышать что-нибудь такое, за что можно зацепиться и запретить уже вполне легально и предметно.

— Вначале всё скромно и как всегда — Джек Дэниэлс и шлюхи, — выпалила Марго.

Парень скептически скривился — кроме всего прочего и очевидного ему приходилось очень и очень старательно избегать зрительного контакта с Ариной.

— А дальше… как пойдёт. Может, будет мартини у бассейна и купание голяком, — рубила с плеча Маргарита.

Беспалов вскинул брови, как бы показывая, что оценил сей изящный, тонкий троллинг. Достаточно. Он уже составил представление о предстоящем светском мероприятии, готов сделать выводы и наметить шаги по оптимизации ситуации.

— Курнуть будет чего? — показал у губ пальцами всем известный жест.

— Обязательно, — голосом полным ответственности, заверила Марго.

— Решено! — поднялся с дивана Иван, и Дрю спрыгнула на пол. — Диктуйте адрес — к вашему Макару еду я! Вы можете Джек Дэниэлс с ФрутоНяней перепутать. — Отряхнул он невидимую пылинку с брюк. — Но мы поступим по-другому: я отвожу вас к придурку и жду в машине пятнадцать минут. Уверен, этого достаточно, чтобы вручить подарок и поздравить.

Близняшки только запыхтели носиками.

— Ничего, ничего, — зло кусала ноготь Марго, вперившись в Ваню пылающим взглядом. — Перевернётся и на нашей улице… КамАЗ… с ФрутоНянями.

Арина же только поджала губки — такая версия дня рождения Гусева её устраивала вдоль и поперёк. И даже вглубь. Ей только абсолютно не нравилось, что Ваня держит их за детей каких-то. Она привычно молча стояла рядом с сестрой, но как-то непривычно, по-особому волновалась.

Девушка уже третью ночь спала в обнимку с «собакеном», которого, только лишь получив от НЕГО, первым делом расцеловала в новую, ещё пахнущую искусственным мехом, морду. Даже подпортив ситуацию именем Макара, Арина всё равно хотела быть счастливой. Душа пела. Телу хотелось плясать. Она тут же вскочила с кровати и понеслась вслед за вышедшим Иваном, но из его комнат уже доносился звук воды в душе.

Тогда, недолго думая, счастливица ринулась на кухню приготовить что-нибудь вкусненькое. Собственно, это она и собиралась сделать, если бы так позорно не вырубилась. Но Иван, даже не взглянув в её сторону, уехал за Марго в училище, а вернулись они вдвоём, весело смеясь и подкалывая друг друга.

— Ариш, скажи ему! — игриво куксилась Рита, расстёгивая на ходу пуховик. — Он говорит, что я толстая. Но я ведь даже худее тебя!

— А Аринка вообще Колобок, — прошел к холодильнику Беспалов и достал оттуда бутылку Швепса. Он хамовато улыбался.

— Ха-ха, сам ты Колобок! — со смехом кинулась к нему и начала пытаться ущипнуть за бока Марго.

Иван, красиво запрокинув голову и выставив кадык, от души заржал в потолок, а Арина только горестно вздохнула — они с сестрой сколько раз обсуждали показательно худощавое телосложение опекуна. Его будто вылепили исключительно из мышц и обтянули кожей — всё. Такое тело бывает у мужчины, которому сверх гендерной природы вопиюще повезло с конституцией. Да, сейчас, в двадцать пять, он стал шире и крупнее, но исключительно за счёт нарастания мускульной массы. Складывалось ощущение, что жировая ткань его организму неведома в принципе. На его плоском животе (без всяких кубиков) был такой же слой жира, как у Арины — на запястье. Она сама видела. Подобным строением среди их сверстников могли похвастаться единичные особи. Даже Макар выглядел заметно упитанней и щекастей.

Но какой бы коровушкой девчушка не чувствовала себя рядом с Иваном, посчитала своим святым долгом на «Колобка» обидеться.

И обиделась.

— Ты что-то в последнее время какая-то задумчивая, — заметила тогда перед сном Марго. — Да не переживай ты! Отпустит он нас к Макарону, никуда не денется. А если не отпустит, мы ему такое устроим! Домашний террор рулит!

Арина даже не представляла, как сможет признаться сестре, что ей абсолютно индифферентен этот день рождения. Она очень хорошо относится к Гусеву, привыкла к нему, притёрлась, так сказать, но одноклассник никогда не заставлял её задыхаться и замирать одним взглядом, интонацией, голосом.

Поэтому решила никаких КамАЗов не ждать, и уж тем более — когда они перевернутся, а переворачивать их самой.

На следующий вечер, перед временем прихода опекуна с работы, она стояла на кухне в полной боевой готовности — в коротеньких шортиках и маечке с кошечкой Китти и собиралась запечь в маминых горшочках мясо с картошкой. Была мысль надеть домашние сапожки угги с помпонами, но их носить не разрешал Матрас — наглые, вероломные непоседливые шарики бросали вызов кошачьему характеру, бессовестно глумились и думали, что они здесь главные. Поэтому Арина натянула обычные, никому не интересные, белые вязаные носочки.

Однако даже на них Иван отреагировал так, что у неё до сих пор при воспоминании коленки трясутся и ноги слабнут.

Она уже почистила картошку и достала с полки набор керамических горшочков, который очень нравился им с мамой. Там посудины были разного размера. Самый большой с надписью: «Михайло Потапыч», другой поменьше со словами: «Настасья Петровна» и три маленьких с именами: «Мишутка», «Машенька» и «Алёнушка».