Узоры на коже (СИ) - Манило Лина - Страница 56

Он снимает очки, кладёт их на железный сейф в углу. Сам садится на стул, кладёт ногу на ногу и достаёт из кармана белой кожаной жилетки сигареты. Оглядываюсь и понимаю, что мне-то и негде задницу примостить, ну да и похрен — не рассиживаться сюда приехал. Роджер отходит на приличное расстояние, всем видом показывая, что это только наше с Карлом дело. А я, чёрт возьми, чувствую себя малохольным дурачком, которого девка бесит и слегка пугает. А я не привык страх испытывать — мне это просто не свойственно, и это тревожит.

— Ну? — торопит Карл, а сам куда-то за моё плечо смотрит.

— Мне нужна одна маленькая услуга, — начинаю, будто по тонкому льду ступаю.

— Я и большую могу оказать и даже бесплатно. Вопрос лишь в том, заинтересуешь меня или нет.

— Мне не надо бесплатно, — усмехаюсь, представив, какого рода услуги может иметь в виду Карл. — Мы же люди взрослые, деньги не проблема.

— Даже так? — переводит на меня взгляд, а уголок губ дёргается в подобии улыбки. — Вещай тогда. Только коротко и по делу, терпеть не могу плясать вокруг да около.

Киваю, но говорить не спешу. Нужно выразить то, что тревожит, а это не так уж просто. В итоге собираю мысли в кучку и пересказываю всё, что Маши касается. По мере того, как приближаюсь к концу, Карл докуривает третью сигарету.

— Надо, наверное, в частные детективы идти, — ухмыляется, поднимаясь на ноги и доставая из кармана телефон. — Зачем мне вся эта тряхомудия с клубом? Одни проблемы. Буду сидеть за столом — толстый, румяный, — пыхтеть сигарой, пить виски, следить за гулящими мужьями и искать пропавших.

— Вот какое ты себе занятие интересное для пенсионных будней подыскал, — смеётся возникший рядом Роджер.

— Ага, если доживу, конечно, — хмыкает Карл и набирает какой-то номер. Дождавшись ответа, бросает: — Ко мне иди, только быстро, — и кладёт трубку.

Когда разговор окончен, Карл говорит:

— Сейчас парнишка прибежит, обрисуешь ему, что об этой Даше…

— …Маше

— Похрен, — отмахивается, сжимая пальцами переносицу. — Расскажешь ему, что о сталкерше этой знаешь. Он и у нас чёртов гений, и мёртвого найти может, а живого вообще не проблема. Всё понял?

Киваю, и Карл снова надевает очки, делая шаг к выходу.

— Когда всё обсудите, ко мне в кабинет приходите, выпьем, посидим. Лады?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Понимаю, что ему, в сущности, неинтересно, что отвечу. Да и сам чувствую, что от таких предложений нельзя отказываться.

Снова киваю, ощущая себя долбаным болванчиком, и Карл выходит.

— У меня от твоего приятеля мороз по коже, честно, — замечаю, когда остаёмся с Роджером вдвоём.

Тот смеётся, и говорит:

— Ты сам с ним свидания захотел. Но вообще мне сложно судить, я за тридцать лет привык к нему. Он не всегда такой, поверь.

Не успеваю ничего ответить, а в помещение входит высокий тощий парнишка с длинными тёмными волосами, собранными в хвост. Под мышкой у него зажат ноутбук, а на лице самое серьёзное выражение.

— День добрый, товарищи, — кивает парень и плюхается на стул, на котором ещё недавно сидел Карл. — Выкладывайте, на кого инфу нарыть требуется.

Он кладёт на колени ноут, открывает крышку и выжидательно смотрит на меня, подняв бровь. Выкладываю всё, что знаю о Маше: адрес, куда провожал, место учёбы, возраст, приметы. Этого, на удивление, оказывается вполне достаточно, и буквально через пару минут он подзывает меня к экрану, чтобы показать фотографию той, что слишком часто вижу в последнее время.

— Она? — интересуется парень.

— Точно.

Он удовлетворённ хмыкает, захлопывает крышку ноута, а у меня перед глазами стоит фотография Маши. Что-то смущает меня, только не сразу понимаю, что именно. Чёрт! Какой же я дебил… Я же знаю эту Машу, знаю, мать их. И как раньше-то не вспомнил? Да, она выросла, изменилась, но это всё ещё она — маленькая девочка с тонкими косичками из соседнего двора

— Ок, сейчас распечатаю, что нарыл. Бумаги у Карла заберёте.

И, не сказав больше ни слова, выходит из помещения.

Карл точно не из тех людей, время в компании которых летит незаметно, однако, когда сидели в его кабинете, пили виски и разговаривали о жизни и наших местах в ней, мне даже на несколько мгновений показалось, что смог разглядеть что-то человечное сквозь толстую броню ледяного панциря.

Когда еду домой в такси, оставив мотоцикл возле входа в «резиденцию» Карла и его «Чёрных ангелов», из головы не выходит Маша. Это точно она — двух вариантов быть не может, я наконец узнал её. Худенькая большеглазая девочка с двумя косичками, что крысиные хвостики и острыми коленками. Мне примерно двадцать два было, когда увидел её в нашем дворе. Она сидела под проливным дождём, вытирала глаза и раскачивалась на ржавой качеле. Я возвращался с какой-то гулянки — весёлый, довольный, «душа нараспашку». Как раз пошли первые серьёзные заказы, деньги потекли пусть не полноводной, но вполне себе стабильной рекой. Я всегда жил просто, не загоняясь по мелочам и любая боль, жившая внутри меня, не выплёскивалась наружу.

А тут эта девочка вся в слезах и соплях, мокрая и несчастная, что выкинутый на улицу котёнок. Жалко стало, подошёл.

Совсем не помню, о чём говорил с ней — двенадцатилетней пигалицей, но в итоге она начал смеяться. Наверное, не нужно было этого делать, но после того вечера стал часто натыкаться на неё. Не придавал этому значения, просто болтал с ней о чём-то и пару раз угостил мороженным. Так продолжалось года три, Маша превратилась в угловатую и нескладную девушку, а потом пропала. Я и думать о ней забыл, но взаимно ли? Что-то подсказывает, что обо мне-то как раз и помнят.

Это полная задница, потому что я явно не из тех, о ком стоит годами печалиться. А ещё не даёт покоя, что тётя Зина так упорно намерена нас с ней свести, хотя ведь чётко объяснил, что у меня есть девушка и никакие невесты мне нах не упали. Вхожу в подъезд, поднимаюсь на свой этаж и звоню в дверь соседки. Хмель бурлит в крови, решимости во мне сейчас полный организм. Не знаю, сколько толкусь у двери, вдавливая кнопку звонка до упора, не отпуская руки, но в ответ полная тишина. Почему этой женщины нет дома, когда она так нужна? А может и хорошо, что нет, потому что сейчас так зол и растерян, что беда может случиться.

Чёрт с ней, с тётей Зиной. И с Машей тоже — потом разберусь. Открываю свою дверь, вваливаюсь в квартиру, захлопываю замок и иду в сторону кухни, скидывая по дороге шмотки. Когда остаюсь абсолютно голым, а сквозняк приятно холодит разгорячённую кожу, вспоминаю, что Полина так и не позвонила мне. Возвращаюсь к месту, где бросил штаны, нахожу в кармане телефон и набираю несколько раз номер той, кого хотел бы видеть сейчас рядом.

— Паша? Я закрутилась, извини. — Её голос медовой рекой растекается по моим венам, а я чувствую облегчение. Почему-то боялся, что когда поедет к отцу, больше не вернётся.

Такой глупый страх, но мириться с ним невозможно. От одной мысли, что Полины не будет в моей жизни хочется проломить кому-нибудь череп, разрушить целый мир до основания, но сделать всё, чтобы это оказалось лишь дурным сном.

— Всё нормально?

— Да, на удивление, — тихо смеётся, а я представляю, какая она, должно быть, красивая в этот момент. — Кстати, у меня для тебя кое-какие новости… Но это при личной встрече.

— Извини, Поля, я немного выпил, не смогу забрать тебя. Такси вызвать?

Это сам я могу пьяным в хламину рассекать по переполненным машинами дорогам, с ней не могу себе такого позволить.

— Нет-нет, не переживай, я сама приеду. Сейчас только кое-какие дела закончу и сразу приеду.

В итоге прощаемся, а я бросаю телефон на кухонный столик и иду в ванную. Нужно принять душ, чтобы смыть с себя все дурные мысли, прочистить голову. Тёплые струи щекочут кожу, а я опираюсь лбом о стенку душевой кабины и закрываю глаза, позволяя каплям стекать по спине и плечам. Сейчас мне хорошо и спокойно, а на всё остальное плевать с высокой горы.