Узоры на коже (СИ) - Манило Лина - Страница 26

— Ладно, пошли внутрь, а то снова не выдержу, и тогда нас загребут в ментовку за нарушение морально-этических норм.

Он смеётся, а ныряю под его руку, и так вот, в обнимку как два школьника, мы входим в двери клуба.

С порога на нас обрушивается грохот тяжёлой музыки, крики и громкий смех. В нос ударяет смесь ароматов пива и кофе, жареного мяса и сдобной выпечки — контраст поразительный. Приглушённый свет, в котором ярко сияют разноцветные вывески, украшающие стены, создаёт почти интимную обстановку.

Брэйн, не выпуская меня из объятий, идёт к дальнему столику у стены, на которой висит, разукрашенный в кислотные оттенки, руль от мотоцикла. Здесь кругом байкерская символика: на неоштукатуренных красноватых кирпичных стенах висят фотографии с разных фестивалей и слётов, то тут то там валяются покрышки, во всех углах притулились бочки из-под ГСМ. Это если не считать многочисленных мотоциклов, что целыми или по частям выглядывают изо всех щелей. И пусть несколько раз до этого была в «Бразерсе» днём, мне здесь определённо нравится, словно попала в то место, где может быть по-настоящему хорошо.

Когда мы усаживаемся на лавку, обитую чёрной кожей, кладу руки на столик и только сейчас замечаю, как сильно они у меня дрожат. Всё происходит так стремительно, что даже не успеваю остановиться и задуматься: а правильно ли поступаю? Не торопимся ли? Я несколько дней знаю человека, а уже переспала с ним, словно только в этом и состоял смысл всей жизни. Но жалею ли о том, что было между нами? Нет. Я сделала то, чего слишком сильно хотела, так какой смысл сейчас посыпать голову пеплом, если ничего уже не изменить?

Пока Брэйн делает заказ у вертлявого официанта в кожаных брюках, размышляю о том, что до последнего была уверена, что на утро мы расстанемся, словно и не были знакомы. Мы взрослые люди, а я давно уже не так наивна, чтобы верить ночным разговорам и фразам, брошенным в порыве страсти. Но когда утром Брэйн не спешил отвезти меня домой, а сейчас привёл на завтрак в свой любимый клуб… значит, он на самом деле не врал? И я нужна ему?

Внутри стремительно прорастает семечко надежды, что наша история не закончится одноразовым сексом. Я хочу быть с ним, пусть это и принесёт в мою жизнь определённые трудности, о которых в этот момент даже думать не хочу. Сейчас, сидя рядом с Брэйном, не хочу ни о чём волноваться или переживать. Почему-то рядом все тревоги отступают.

— Поля, ты меня слушаешь? — доносится до слуха голос Брэйна. — Задумалась о чём-то… спрашиваю: кофе будешь? Тут отличный варят, кстати.

— Да, прости, — улыбаюсь, — немного отвлеклась. Мне, если можно, Американо с молоком.

— Таким красивым девушкам можно всё, — говорит официант и расплывается в улыбке. Почему-то его комплимент веселит меня безмерно, потому смеюсь, спрятав лицо в ладонях.

Когда любитель сладких речей убегает с блокнотом наперевес, Брэйн спрашивает:

— Ну, что? Готова сегодня тату перебивать?

Всё-таки серьёзно намерен исправить чьи-то косяки.

— А ты, смотрю, слов на ветер не бросаешь.

— Никогда, — кивает, становясь абсолютно серьёзным, сосредоточенным. — Если я что-то решил, меня невозможно переубедить.

— Однако… решительный товарищ.

— Ха, даже не представляешь, насколько, — откидывается на стену и смотрит на меня своими греховными ореховыми глазищами, и от взгляда этого хочется сквозь землю провалиться, настолько он смущает своей интимностью. — Вот, когда увидел тебя впервые, то понял: никогда себе не прощу, если моей не будешь.

— А я твоя?

— Моя, — снова кивает и проводит пальцами по моей щеке. — Целиком и полностью, даже если ещё сама ничего не поняла.



Нет, Паша, я всё для себя поняла, просто не знаю, как это знание в слова облечь, потому молчу, потому что в этот момент все разговоры кажутся глупыми и излишними. Зачем громкие фразы, если на душе так хорошо, что спугнуть боюсь?

Приносят наш заказ: телячьи отбивные с зелёным горошком, блюдо с пирожками, бокал пива для меня, минеральную воду для Брэйна, а кофе обещают принести после.

— И правда, вкусно, — говорю, когда моя тарелка пустеет, весьма, кстати, стремительно. До этого момента и не понимала, насколько голодна. — Спасибо, что привёз сюда. Мне здесь и днём очень нравится, оказывается.

— Я был голоден, как волк, — Брэйн снова откидывается на спинку лавочки и удовлетворённо потягивается, от чего становится похож на дикого, но грациозного зверя. — После такого марафона мог бы и быка, наверное, съесть.

— Ещё скажи, что я во всём виновата, — надуваю губы в притворной обиде, а Брэйн резко наклоняется ко мне, берёт рукой за затылок и притягивает к себе.

Наши лица оказываются в опасной близости, и я, кажется, могу слышать, как гулко бьётся его сердце. Брэйн прислоняется лбом к моему и прикрывает глаза.

— Поверь мне, что я давно никого не хотел так, как тебя. У меня крышу разрывает на части, каждую чёртову минуту представляю тебя голой. Доктор, это лечится?

— Это пройдёт, — говорю, ощущая комок в горле.

— В этой жизни возможно всё, — открывает глаза и целует меня в нос, — но мне бы не хотелось.

Чувствую, что сейчас от нахлынувшей нежности могу разрыдаться. Так, стоп, нужно успокоиться. Не хватало ещё рыдать при нём.

— Мне надо в уборную, — произношу, а Брэйн отпускает меня.

Подскакиваю и чуть не бегом несусь в сторону туалета. Вначале, конечно, путаю всё на свете и распахиваю дверь мужского. Ойкаю, когда в мою сторону поворачиваются три пары глаз, а на лице одного из парней расцветает недвусмысленная улыбка. «Извините, пожалуйста», — выкрикиваю, как сумасшедшая пионерка и захлопываю дверь. Ответом мне служит громкий хохот и фразы, из-за которых можно от стыда сгореть. Наплевать, пусть что хотят, то и кричат.

В конце концов, всё-таки удаётся найти нужную комнату и, заскочив внутрь, забегаю в кабинку. Лицо горит, сердце колотится, а мысли скачут бешеными зайцами. Никогда раньше не чувствовала себя так, словно мне сердце раскалёнными щипцами сжимают. Я же всегда была трезвомыслящей, рассудительной, если дело касалось амурных вопросов. Всегда умела расставлять приоритеты и здраво смотреть на вещи, но рядом с Брэйном я превращаюсь чёрт пойми во что. Он странно действует на меня, обезоруживает своей честностью, оглушает напором. И мне ведь нравится это! Нравится быть слабой, ловить на себе восторженные взгляды, ощущать на коже тепло его рук и сладость поцелуев.

И всё бы ничего, но почему-то мне кажется, что не может быть так просто. С таким мужчиной разве можно надеяться на тихие и спокойные отношения, к которым всегда стремилась?

Сижу на крышке унитаза, спрятав лицо в ладонях, и лихорадочно соображаю, что мне делать дальше. Просто отдаться на волю волн и позволить судьбе самой расставить знаки препинания? Или сбежать прямо сейчас, чтобы не вязнуть в этой трясине по имени Брэйн? Ведь затяну — не выберусь, к гадалке не ходи.

Пока размышляю и прикидываю в уме разные варианты, в туалет кто-то входит, но мне из-за двери не рассмотреть. Да и какая разница?

По голосам и весёлому смеху понимаю, что вошедших двое. Надо выходить отсюда, а то меньше всего на свете хочу слушать чужую болтовню.

— Видела её? — спрашивает одна из вошедших, а её подружка что-то мычит в ответ. — Красивая…

Не знаю, какой чёрт заставляет меня затихнуть и с замиранием сердца слушать дальнейшую беседу двух посторонних девиц?

— Ой, да ничего особенного, чего ты выдумываешь? Таких у него миллион уже было, не парься, — спешит успокоить девушку подруга, а у меня внутри копошится нехорошее предчувствие. Никогда не страдала паранойей, да и в излишней мнительности меня сложно упрекнуть, но что-то подсказывает, что говорят именно обо мне.

Слышу тяжёлый вздох и шум льющейся из крана воды.

— Легко тебе рассуждать, а я не могу не переживать, когда он тискает её на глазах у всех.

— Ха, ну и что из этого? Пусть тискает, главное, что всё равно скоро бросит её, сама знаешь, — эта самоуверенность в голосе поражает. «Обожаю» людей, знающих всё про всех. Но в душе понимаю, что девушка эта может оказаться правой. — Не мне тебе рассказывать, что надолго его не хватает. Пара месяцев, максимум полгода и он снова будет свободен.