Завещание Якова Брюса (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 30

С торжествующим блеском в глазах достал кусок обугленной бумаги, бывшей когда-то частью письма и усмехнулся:

— Кто ж пишет любовные письма на именной бумаге? — хмыкнул граф, моментально узнавая и герб, и вензель. — Да, Дмитрий Иванович, тут вы дали маху.

— Александр Иванович, что происходит? — Бутурлин вошел в комнату, явно намереваясь потребовать отчет, — Мои люди служат в лейб-гвардии, а не в Тайной канцелярии! И уж тем более не должны получать увечья на обысках!

— Бросьте, Александр Борисович! — беззлобно отозвался Шувалов. — Ваши люди присягу давали государыне служить до последнего вздоха, вот пусть и служат.

— Они ранения должны на поле боя получать, а не в борделях! — зло отчеканил полковник.

— К сожалению, мальчишка кинулся в ловушку прежде, чем я успел его остановить, — граф с досадой поморщился. — Глупо вышло.

Александр Борисович ощутимо скрипнул зубами. Шувалов усмехнулся.

— Понимаю ваши желания, но предлагаю свернуть шею не мне, а зачинщику всего этого безобразия.

— Вы знаете, кто он?

— Да, — граф продемонстрировал клочок бумаги. — Узнаете герб?

— Долгорукие, — Бутурлин почти шипел от злости. — Отца за заговор четвертовали, он тогда меня чуть на эшафот не провел, благо, вступились за меня, сослали от греха подальше, а этим все мало!

— Именно. Теперь понятно желание отравить вас: давнюю вражду вспомнили. Да и на Елисавету Петровну зуб имеют… кстати, Белов не появлялся?

— Нет. А где он? — встревожился подполковник.

— Как, вы не осведомлены? Спасает свою ведьму. Я решил не мешать столь благородному порыву, — Шувалов вновь усмехнулся. — Запаздывает Григорий Петрович. Не иначе, как нашел Анастасию Платоновну и решил не торопиться! Ладно, дело молодое, горячее, а мы здесь и без него справимся!

Начальник Тайной канцелярии направился к выходу, не сомневаясь, что остальные последуют за ним. Бутурлину не оставалось ничего другого.

— Куда вы направляетесь? — подполковник легко догнал Шувалова.

— Это очевидно: туда, где я могу найти хотя бы одного из братьев: казармы семеновского полка.

— Михаил сегодня должен быть на дежурстве, — предупредил Бутурлин.

Шувалов резко остановился.

— Вы уверены?

— Да. Видел списки.

— Идемте! И, кстати, Александр Борисович, думаю настало время сменить караулы! Пусть преображенцы государыне служат, у них это лучше всего получается!

— Приказ дайте, — хмыкнул подполковник, не в силах скрыть довольную улыбку.

— За приказом к Рассумовскому надо. Но, думаю, вам Алексей Григорьевич не откажет… Так что — ставьте своих волков.

— Хорошо, — Бутурлин остался на крыльце, отдавая указания своим людям.

Шувалов тем временем легко вбежал по парадной лестнице на второй этаж, расталкивая попадавшихся на пути людей. Если кто и собирался было возмутиться такой бесцеремонностью, желание пропадало при одном взгляде на холодный взгляд и плотно сжатые губы начальника Тайной канцелярии.

Рассумовского Шувалов обнаружил там, где и предполагал: за карточным столом. На этот раз играли в итальянском зале.

Хотя и окна, и балконные двери были распахнуты настежь, в зале было душно. Шувалову пришлось постараться, пробираясь к карточному столу сквозь ряды людей, плотно обступивших игроков.

Причина любопытства обнаружилась сразу: противником Алексея Григорьевича была сама императрица. Елисавета Петровна сидела за столом и с азартом сбрасывала карты на зеленое сукно стола. Справа от нее виднелись цифры, начерченные мелом и говорившее о том, что государыне сегодня необыкновенно везет.

Шувалов скрежетнул зубами: судя по настроению, игра может затянуться, и тогда Рассумовский будет слишком пьян, чтобы вразумительно выслушать. К тому же, подойди он к столу сейчас, начальник Тайной канцелярии привлек бы слишком много внимания.

Оставалось отступить. Понимая, что каждая минута сейчас на счету, Шувалов направился в офицерскую комнату, решив действовать на свой страх и риск.

Михаил Долгорукий был там. Один.

Он стоял у окна, заложив руки за спину и с какой-то отстраненностью рассматривал парк, уже переливавшийся множеством огней: это зажгли фонарики, подвешенные на деревьях.

Скрип двери заставил офицера обернуться.

— А, это вы, — спокойно сказал Михаил при виде Шувалова. — Я ждал вас, ваша светлость.

— Вот как?

— Вы ведь пришли арестовать меня, — офицер закашлялся и потер горло. Шувалов заметил свежие синяки, выглядывающие из-под офицерского шарфа.

— Возможно, — граф присел на кресло и закинул ногу на ногу. — Где ваш брат?

— Под стражей. Не думаю, что вы мне поверите, но до сегодняшнего дня я ничего не знал, — Михаил выжидающе посмотрел на начальника Тайной канцелярии.

Тот кивнул головой:

— Продолжайте.

— Мне нечего вам сказать. Дмитрий сошел с ума, — Долгорукий снова закашлялся и потер шею.

— Это он оставил следы на вашем горле? — небрежно поинтересовался Шувалов.

— Да. Дмитрий ворвался ко мне в казарму, хотел, чтобы я поднял полк, возглавил восстание… говорил что-то про сына Петра Второго… Я отказался. И тогда брат кинулся на меня, пытаясь задушить. Мне с трудом удалось скрутить его.

— И где он сейчас?

— В казармах. Под стражей. — Долгорукий горько усмехнулся. — Увы… я не сразу понял, но в последнее время он стал одержим, а уж после того, как узнал о новой фрейлине императрицы… я полагал, что его интерес вызван лишь определенными порывами и даже пытался предупредить девицу, но нам помешали… интересно, что в этой девице такого?

— Анастасия Збышева — ведьма, — Шувалов пристально всматривался в глаза собеседника, но тот оставался спокоен.

— Это многое объясняет, — Долгорукий достал из-за пазухи неприметную книжицу в обложке из темной кожи. — Полагаю, вам нужно именно это, ваша светлость.

— Что это?

— То, что Дмитрий берег, как зеницу ока. Эта тетрадь появилась у него несколько лет назад, и он никогда не расставался с ней.

Шувалов ощутимо напрягся, моментально узнав то, за чем охотился все это время. Записи Якова Брюса.

— Откуда это у вас?

— Брат отдал мне. Вернее, — Долгорукий усмехнулся, — Я взял сам, после того как скрутил его. Подумать только, Дмитрий решил, что я непременно приму его сторону. Вы знали, что он умышленно делал все, чтобы отстранить преображенцев?

— Догадывался, — Шувалов не сводил взгляда с тетради. — Правда не понимаю, что он хотел этим добиться?

— Власти. Свержения Елисаветы Петровны и воцарения нового императора.

— Он полагал, что народ присягнет Долгоруким?

— Александр Иванович, ну кто будет спрашивать народ? — хмыкнул Михаил. — им нового царя покажут, да и ладно. А вот показать надо кого следует… например, внезапно объявившегося сына Петра Второго и Екатерины Долгорукой.

Он многозначительно посмотрел на Шувалова, дождался разрешения и лишь тогда продолжил:

— Не знаю, откуда Дмитрий узнал о тайном узнике, но вдруг решил, что этот ребенок и есть сын сестры. Именно тогда брат и окончательно помешался, решив, что это — шанс вернуть Долгоруким былую славу. Я видел, что с Дмитрием твориться неладное, но он не отвечал на вопросы, а я не настаивал. Да и дома я появлялся редко. Признаю, это было ошибкой… — Долгорукий вздохнул и решительно протянул тетрадь начальнику Тайной канцелярии. — Держите!

Шувалов внимательно посмотрел на протянутую ему книгу, перевел взгляд на офицера.

— Вы читали её?

— Я похож на сумасшедшего? Впрочем, если вам мало моего слова, полагаю у вас есть способ проверить.

— Верно, только после этого вы потеряете разум, вы готовы? — Шувалов с насмешкой взглянул на слегка побледневшего офицера.

Тот не отвел взгляда. Начальник Тайной канцелярии взял книгу, повертел ее в руках, старательно считывая известные ему магические метки.

Михаил не открывал записи. Облегченно выдохнув, граф спрятал записи своего учителя и вновь взглянул на Долгорукого.

— Что вы просите в обмен на это?