Между строк (ЛП) - Харлесс Рене - Страница 21

– По-моему, ты неплохо справилась. Я не собираюсь лгать, я не очень понимаю, чем ты или любая другая знаменитость занимаетесь. У меня нет на это времени. Но Иззи и моя мама определённо гордятся тобой.

Я не до конца честна, и у меня возникает внезапное желание раскрыть всё Тревору.

– Что-то не так? У тебя кислое выражение лица, будто ты только что съела лимон.

Конец моей косы свисает через плечо, и я начинаю рассеянно крутить его вокруг пальцев.

– Ничего не случилось, я просто… Быть знаменитостью – это не то, на что я подписывалась. Я просто хотела играть. Это была моя страсть, то в чём я хороша. Если бы я работала только на сцене, то была бы в восторге. И я знаю, что мне повезло больше, чем многим актёрам, которые добираются до Голливуда. Не пойми меня неправильно, но быть знаменитостью – очень навязчивая работа. Никакой личной жизни, все хотят получить от тебя что-то. Так что, несмотря на то, что я весь день окружена людьми и фотографами, я никогда не чувствовала себя такой… одинокой.

Его глаза следят за моим лицом. Я не вижу этого, потому что мой взгляд устремлён на слегка покачивающиеся деревья прямо за озером, но чувствую это. Чувствую его силу и защиту, и больше всего я чувствую его жалость.

– Нет друзей или парня?

Тяжесть в его голосе удивляет меня, и я концентрирую своё внимание на нём – он сидит, согнув колени и опираясь локтями на них. Он выглядит таким красивым, брюки и рубашка поло плотно обтягивают его мышцы. Я знаю, как он обычно одевается, когда не на работе, но тот факт, что он приложил усилия, чтобы красиво одеться для жителей дома престарелых в Дейл Сити, привлекает меня ещё больше.

– Единственный человек в Голливуде, которого я бы назвала другом – это мой агент Присцилла. Что касается парней? У меня был один давным-давно, но он не был сильно заинтересован, и когда моя карьера взлетела до небес, а он едва мог поймать рекламу… Типичная история. Но, как я уже сказала, трудно доверять людям, потому что не знаешь, кто чего хочет на самом деле.

Тревор кладёт свою ладонь на мою, удерживая меня от тормошения кончиков волос, затем обнимает меня за плечи и прижимает к себе, позволяя мне впитывать его силу.

– Мне очень жаль, Куинн. Так чертовски жаль, – бормочет он в мои волосы, прижимаясь губами к моей голове.

Мы сидим молча некоторое время.

В шутку я отворачиваюсь от него, зажимаю нос и делаю кислое выражение лица.

– Ты действительно воняешь.

У него уходит минута, чтобы понять, о чём речь. А потом он толкает меня так, что чуть не сваливает.

– Я думаю, что ты ошибаешься. Ты чувствуешь только себя.

В притворном негодовании встаю, положив руки на бедра.

– От меня не воняет! – кричу я.

– Продолжай убеждать себя в этом, Куинни, – бросая вызов, вставая и снимая рубашку через голову. Я с удивлением наблюдаю, как его руки двигаются к пуговице на штанах, но это только на периферии – мой взгляд определённо нацелен к блестящему металлу на сосках.

– Что… что ты делаешь? – шепчу я, вся моя поддельная ярость сдувается.

Стянув штаны до лодыжек, снимает кроссовки и носки, потом стаскивает штаны до конца. Он стоит во всей своей обнажённой красе, и я не могу отвести глаз.

– Я собираюсь окунуться.

– Окунуться? – спрашиваю в замешательстве.

– Да, в озере. Хочешь присоединиться ко мне?

Наконец, оторвав глаза от мужчины, смотрю на прохладную воду озера и вдруг жажду почувствовать её на своей коже.

Нерешительно спрашиваю.

– Это безопасно? – но при этом уже планирую нырнуть. Вода выглядит слишком божественной, чтобы отвернуться.

– Безопасно, примерно так же, как и я, – шутит Тревор, а затем он идёт прямо в воду, погружаясь в неё примерно до бёдер, и ныряет.

Я жду, когда он появится, моё терпение истощается, до того, как он, наконец, выныривает посреди озера.

Я хватаюсь за край платья, но останавливаюсь. А должна ли я? Вдруг кто-то наблюдает?

– Ну же! – кричит он. – Не будь трусихой!

Его насмешка подстёгивает, и я снимаю платье, бросаю его в кучу на одеяле позади меня, далее следуют мои трусики и бюстгальтер. С разбега врезаюсь в спокойную воду, и погружаюсь в прохладу.

Я не заплываю далеко, так чтобы можно встать на ноги, и когда выныриваю, удивлена тем, что Тревор прямо передо мной.

– А вот и она.

– Эта вода потрясающая! И в ней нет никаких ползучих тварей.

– Ну, я не знаю об этом, но у владельца хорошая система фильтрации, потому что его жена любила плавать, и тоже не любила их.

Что-то скользит по моему бедру, и я прыгаю в воздух практически выше Тревора, который хохочет.

–Ах ты засранец! Я думала, что это змея, – кричу я, крепче хватаясь за него. К счастью, на том месте, где мы находимся, он может стоять, вытягивая голову над водой.

– Я не смог удержаться.

Теперь, когда он совсем рядом со мной, я рискну задать вопрос, который мучил меня годами.

– Эй, Тревор?

– Хм? – он подплывает к причалу, крепко держа меня за талию.

– Почему ты бросил меня?

На мой вопрос воцаряется тишина, и на мгновение я боюсь, что он не ответит, но затем серьёзный голос раздаётся над водой.

– Это сложный вопрос. Видишь ли, когда той ночью я, ты и Иззи встретились на поляне, всё было по-другому. Я уже знал, что влюблён в тебя, но это был первый раз, когда я подумал, что у тебя тоже есть чувства ко мне.

– Ты был влюблён в меня?

– Тсс...

– Прости, я просто не знала.

– В любом случае, я думал, что так и было, и что ночью на поляне у меня будет шанс сделать свой ход. Но заметил, что Иззи вела себя странно. Ну, более странно, чем обычно, поэтому и сдержался. Похоже, она нуждалась в тебе.

– Когда я спросил её об этом на следующий день, пока мы все приходили в себя от похмелья, и она рассказала, что слышала, разговор мамы и папы о годовщине выкидыша, который случился спустя несколько лет после нашего рождения. Очевидно, моя мама была беременна незапланированным ребёнком, и она его потеряла. Иззи хотела другого брата, кроме меня, сколько я себя помню, и поэтому она была так взволнована, когда ты переехала через дорогу. Так что я знал, что должен держаться от тебя подальше. Ты была ближе всего к ней, ближе, чем кто-либо, и я не мог отнять это у неё.

Я пробираюсь сквозь воду, обдумывая его слова. Теперь понятно, почему Иззи подталкивала меня той ночью к тому, что я не влюблена в её брата, и почему она давит сейчас.

– Так что же изменилось? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему сейчас всё по-другому?

– Потому что мы разные. Потому что ситуация иная. Потому что я хочу знать, каково это – иметь тебя.

– У тебя есть я? – шепчу я.

Губы Тревора касаются моих, и я теряюсь на мгновение, пока он не говорит.

– У меня есть ты, пока ты не решишь, что больше не хочешь меня.

Я не могу больше сосредотачиваться, поскольку Тревор легко входит в меня. Наши тела достаточно синхронны, чтобы восхитительное трение заставляло нас быстро падать через край.

После нашего купания мы сохнем под солнцем обнажёнными. Мы говорим ни о чём и обо всём, только о нашей жизни. Тривиальные вещи, которые не имеют значения ни для кого, кроме нас самих. Я узнала, что он любит китайскую еду и ночные фильмы, и он не брал отпуск с тех пор, как окончил среднюю школу, и родители отвезли его и Иззи на Багамы. Я также узнала, что они забронировали билет и для меня, но я быстро уехала.

Тревор крепко держит меня за руку, как будто боится, что я ускользну, и меня это устраивает, потому что прикосновение его руки к моей ладони заставляет меня чувствовать себя цельной.

Солнце начинает опускаться за линию деревьев, и мы неохотно возвращаемся. Чувствую, что мы вышли из собственной зоны комфорта и живём в отдельном мире.

Пока мы одеваемся, Тревор упоминает, что нужно заехать в магазин и купить продукты для лазаньи, и я предлагаю пойти вместе.

Теперь, когда моё время с ним сократилось, я хочу быть, как можно ближе к нему – будь прокляты чувства.