Телохранитель для Оливки (СИ) - Давыдова Ирина - Страница 31

— А ты еще не поняла? — произнес тише, снова привлекая мое внимание к себе.

Дамирушку я так и не забрала с его рук, но малышу похоже и вправду было хорошо с Игнатом.

Мужчина левой рукой коснулся моей щеки, а затем заправил длинные прядки за ушко, не отпуская моего взгляда. Его большой палец лег мне на нижнюю губу, и я едва не замурчала в удовольствии прикрыв глаза. Сдержалась, не желая выдавать свои чувства.

— Я передумал. Ты уже моя, и я тебя никуда не отпущу.

— Ч-что? Ты… хм… Игнат…

— Нет, ты не думай, я не приехал забрать тебя к себе и запереть в четырех стенах. Хотя признаюсь, очень бы хотел.

— Я не… — мне все же удалось забрать сына к себе на руки и тем самым немного отвлечься.

— Дядя, мама… — пробормотал ребенок, рассматривая мое лицо.

— Я тебя не понимаю, Игнат.

— Хочу, чтобы ты принимала мои ухаживания. Согласна?

Я сглотнула, и вздрогнула, потому что меня неожиданно обняли детские ручки.

— Мама, дядя холосый.

Игнат в ответ улыбнулся, снова погладив сына по голове, а я все еще не знала, что сказать.

— Пути, пиламидку стлоить, — сообщил Дамир, и соскользнул с моих рук, убегая на свой коврик.

Я же теперь стояла напротив мужчины и понимала, что мне нужно что-то ответить. Но я так волновалась, что даже ладошки вспотели и пересохли губы, которые я сразу же облизнула языком, привлекая к своему рту мужское внимание.

— Минутку, — опомнился он, и развернувшись вышел из комнаты, но ненадолго. Не прошло и минуты, как он снова оказался возле меня, держа в руках белые с розовой каймой розы. — Это тебе.

— Спасибо, — приняла я и сразу же уткнулась носом в ароматные бутоны.

— Извини, не знал, какие твои любимые цветы.

— Мне нравятся, очень-очень.

— Что скажешь на счет моего предложения?

Я снова вдохнула шикарный аромат роз, на мгновение прикрыв глаза, а когда открыла, посмотрела на Игната, и нежно улыбнувшись, ответила:

— Да.

— Ай, мать его за ногу, понаставили баулов, хрен пойдет царь Киевсий!

Из прихожей раздался грохот и ругательства, а мы с Игнатом громко расхохотались, хотя и не понимали, что произошло.

Выглянув в прихожую, заметили чертыхающегося Булата, который пытался поставить на место какую-то коробку.

— Привет, царь Киевский. Чего шумишь? — поинтересовалась я, сжимая в руках красивый букет.

Мне было очень приятно получит цветы от Игната, и потому я даже не хотела идти ставить их в вазу. Они безумно ароматные и очень красивые. А я давно не получала цветов от мужчины.

— Да вон, стоят коробки всякие, — ответил он и тут же бросил взгляд на Градецкого. — Эм, здравствуй. Не знал, что ты у нас. Привет, Оливка.

Меня муж сестры удостоил поцелуем в щеку, и я спрятала носик в бутонах, когда Булат посмотрел на цветы.

— Здравствуй, Булат. Прости, это я занес коробку, — сообщил Игнат, удивив меня своими словами.

— Ты? А что там? — уточнила я, не ожидав от него подарков.

— Это для Дамира. В смысле, малыша, — поспешил уточнить, а я округлила глаза.

— Ты серьезно? Что там?

— Машинка, — пожал плечами, и прошел к коробке, упакованной черным картоном. — Хотел сделать ему подарок. Надеюсь, придет по вкусу.

— Боже, — прикрыла рот ладошкой, не веря в то, что этот мужчин решил порадовать моего сына.

Разве так бывает, чтобы чужому человеку было дело до моего ребенка?

Двое мужчин уставились на меня с удивлением, а я все еще стояла, оторопев и не понимая, что должна сделать? Я, конечно, понимаю, что для Даниэля Дамир был как бы не родным, но и Игнату он совершенно чужой. Но такой подарок удивил меня, как мать.

— Не стоило Игнат, это ведь деньги.

— Это подарок ребенку, успокойся.

— Ага, понятно, у вас тут романтик. Дамира забрать? — влез с ненужным вопросом Богословский вгоняя меня в очередной раз в краску.

— Булат!

— Что?

— Ничего! Иди к жене! Иначе пожалуюсь Лапочке, — фыркнула я, а сама все-таки прошла на кухню чтобы найти вазу и поставить в воду цветы.

Пока я справлялась в кухне, мужчины о чем-то шептались. Изредка слышала детский голосок, что-то забавно вещающий своим собеседникам. А когда я, оставив вазу с букетов на подоконнике наконец-то вернулась к мужчинам, заприметила, как довольный сыночек вовсю катался на электромобиле. Игнат держал пульт, с помощью которого и ездила большая игрушка. А мое сердце согревала улыбка сыночка, который с удовольствием осматривался по сторонам. Наверняка он не мог поверить, что он теперь ездит на своей машинке.

— Ух ты, сыночек, ты катаешься! — восхитилась я, радуясь, что мой малыш доволен.

Для меня всегда было важнее всего счастье ребенка, нежели мое. И сейчас глядя на ее радостное личико мне захотелось выдохнуть. Уже дважды Игнат мне помог. И оба раза поднял настроение моему ребенку.

— Мама, я еду. Масина едит. Мама!

— ЗдОрово, Дамирушка, давай ко мне?

Я присела на корточки и расставила руки в стороны, как Игнат повернул машинку так, чтобы Дамир подъехал ко мне боком. Я подхватила его под мышки и закружила в объятиях, наслаждаясь счастливым визгом ребенка. Я была сейчас поистине счастлива.

— Так, Оливка, я тут пакет с морепродуктами оставлю, родители передали, — услышала сквозь детский смех слова Булата.

— А мама с папой не сказали когда будут? — удивленно уточнила я, ведь иначе бы они сами привезли мои любимые вкусняшки.

— Не сказали, но я понял по их разговору, не ранее завтрашнего обеда. У них медовый месяц, не мешай им, — хмыкнул Булат, подмигивая. А я в ответ согласно кивнула, понимая, что они действительно заслужили на отдых.

— Спасибо, сейчас, секунду, — хотела поставить Дамира на пол, но Игнат сам перехватил огромный пакет, чтобы я не отрывалась от ребенка.

— Если позволишь, я сам отнесу?

— Конечно. Спасибо.

Богословский проследил, когда Игнат отойдет на приличное расстояние, а потом обернулся ко мне и произнес:

— Я бы на твоем месте хватал этого мужика. Он точно твое, — подмигнул, чмокнул моего сына и тут же громко произнес: — Игнат, до свидания. Я ушел к жене.

— До свидания.

Через секунду в доме воцарилась тишина. Шумный мужчина, однако, у Лапочки.

— Оливка, я предлагаю пойти прогуляться, хотя бы по двору. Снег пушистый падает. Можно Дамирушке построить снеговика, — предложил гость, вызывая у сына очередную радость.

— Сеговик, мамочка. Давай сеговика делать?

— Хорошо, — кивнула я, не смея отказывать мужчинам, — только оденемся тепло.

Через двадцать минут мы все вместе вышли на задний двор, и я с любопытством наблюдала как Игнат лепит снеговика с моим сыном. Мужчина пытался катать нижний шар в то время, как Дамир своими маленькими ладошками, спрятанными в варежки, пытался налепить снежок сверху. Он просто сгребал в ручки снег и посыпал его на шарик, после чего со всех своих сил прихлопывал так, чтобы тот не слетел. Со стороны это выглядело очень забавно. И я решила не упускать момент и фотографировать на телефон эту прекрасную парочку. Потом обязательно выберу самую крутую фотку с Дамирушкой и распечатаю ее, чтобы разместить в рамочке. Обязательно поставлю свежее фото на комоде у кровати.

Когда последний самый маленький шар был готов, Игнат установил их в нужном положении и оставалось сделать глазки, нос с ротиком и надеть ведерце на голову. Я тогда быстро сбегала в дом, нашла небольшую морковку, а вместо углей, декоративный камень черного цвета.

— Игнат, у меня вот, — показала я, выбежав на улицу, и увидела, что они с сыночком уже приделали снеговику ручки из веточек и надели на голову какую-то миску.

— Прости, мы немного похозяйничали, — сообщил Игнат, показывая на сооружение.

— Мама, сеговик касивый. Босей и белый!

— Вы такие молодцы, ребята. Очень красивого снеговика слепили.

— Дамирушка старался, — улыбнулся мужчина и поднял его на руки.

По душе разлилось необъяснимое тепло от вида картины мужчины держащего на руках моего ребенка. Игнат очень тепло относился к нему, что не могло меня не радовать, ведь в душе таилась кое-какая надежда.