Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета) - де Куатьэ Анхель - Страница 19

— Я умру, — ответила Саша. — От тоски.

— Но я здесь, я рядом с тобой. У тебя есть то, что тебе нужно. А ты хочешь большего, ты хочешь невозможного. Лита, зачем ты создаешь безвыходную ситуацию?

— Безвыходную ситуацию, — эхом повторяет Саша. — Я все понимаю, сердцу не прикажешь.

Она пробежала по своему лабиринту от начала и до конца. Конец оказался началом. Она запуталась.

— Дело не в моем сердце, — говорит 63-22.

— Не в сердце? — Саша встрепенулась, не понимая, о чем он говорит. — Но в чем же тогда?!

— Дело в твоем сердце, — 63-22 смотрит на нее своими синими, синими-синими глазами.

Правда. Страшная правда. Ее сердце алчет, она хочет его желания. Она хочет, чтобы он хотел. Стремление к невозможному до предела обостряет чувства. Схватка не на жизнь, а на смерть. Но разве неизвестно, что жизнь все равно в конце проигрывает?..

*******

Саша хватает свое пальто и выбегает из его квартиры. Дороги и перекрестки. Говорят, Бог создал дороги, а Дьявол — перекрестки. Парадоксально, она чувствует себя в руках Дьявола, но проблема в обратном — она не может свернуть со своей дороги. Свернуть бы... Найти в себе силы и свернуть.

Ее дом. Ее подъезд. Лифт. На двери инструкция: «Перед посадкой в лифт, убедитесь, что кабина лифта перед вами». Смешно. И вдруг, словно кто-то хватает ее за руку. Шахта лифта. Залезть туда, спрыгнуть, лечь, распластаться внизу и ждать. Ждать, пока кто-нибудь нажмет кнопку «Вызов».

А в квартире — газ, люстры на крепких стальных крюках, электрические приборы, воткнувшиеся в розетки. Балкон — седьмой этаж. Старая, оставшаяся еще от бабушки аптечка. Ножи и ванная с горячей водой. Сашин мир превратился в Ад, где все — каждый предмет, каждая частичка жизни — предлагает выход. Выход в смерть.

Саша боится ступить в свою собственную квартиру. Она останавливается в прихожей и, не снимая пальто, ложится на пол. Умереть прямо здесь. Лежать так и больше не вставать никогда. Писать письмо? Попрощаться? Поблагодарить? Объяснить? Сказать, чтобы никого не винили? Или же нет, не нужно...

Шкаф-купе сплошь зеркальный. Саша вглядывается в свое лицо и не узнает. Ах да, это не Саша, это Лита. Камень. На душе камень. Она с силой бросает в стекло попадающиеся ей под руки вещи. Оно трескается и осколками летит вниз. Саша подбирает один из них и подносит к горлу.

«Сейчас здесь будет кровь», — думает Саша и рассматривает свое отражение в осколке зеркала.

А оттуда на нее смотрит молодая красивая женщина. На Сашу-Литу из зеркала смотрит просто Саша.

— Ты запуталась в лабиринте, — говорит ей Саша.

И Лита с глазами Саши отвечает ей:

— В моем лабиринте все понятно. Вход там же, где и выход. И долгий путь от первого ко второму.

— Но почему ты думаешь о смерти? — спрашивает Саша.

— Потому что за выходом — пустота, — отвечает Лита.

— Неправда, Лита, за выходом — жизнь, — улыбается отражение. — Это ведь только лабиринт твоих чувств. Это не лабиринт жизни. Представь себе, что этот лабиринт — маленькая лодочка, покачивающаяся на волнах жизни. Жизнь — это всегда что-то большее...

— Что-то большее?.. — задумалась Лита. — Ты хочешь сказать, что мне нет нужды умирать?

Саша смеется и из осколка зеркала с нежностью смотрит на Литу:

— Нет, я говорю что-то другое — тебе даже нет нужды избавляться от своего чувства. Пойми, оно — лишь маленькая часть тебя. Красивая, прекрасная часть, но еще далеко не вся жизнь. Твоя жизнь — больше.

Лита плачет, чувствуя освобождение. Она подносит к лицу осколок зеркала и целует себя в губы. Незачем искать выход из жизни. Жизнь продолжается...

*******

По пути на третий допрос к 63-22 Саша встретила Юрия Анатольевича. Он схватил ее за руку и затараторил: «Не заставляйте меня думать,что вы с ним в сговоре! Данные по вашей Лите тоже ошибочные. Та же ерунда, что и с Татьяной. Он словно знает, где в документах ошибки, и водит всех нас за нос. Пока эффекта от вашей работы — ноль! Это может кончиться плохо. Очень плохо! Вы мне, конечно, не поверите, но начальник тюрьмы думает его убить. За друга мстит. Идиот. Если вы и сейчас не получите никаких данных,

я просто не знаю, что мне делать. Мы же тут все у него, как заложники... Пока я здесь, я даже настучать на него боюсь. Он просто прихлопнет меня, как муху, и дело с кониод». Саше стало страшно. «И он не только меня убьет, он и тебя убьет!» — пообещал Юрий Анатольевич Саше, когда они подошли к двери камеры.

*******

— Когда мы очутились за порогом, заброшенным из-за любви дурной, ведущей души по кривым дорогам, дверь, загремев, захлопнулась за мной; и оглянись я на дверные своды, что б я сказал, подавленный виной? — 63-22 сидел за столиком, уронив голову на руки, и цитировал Данте. — «Божественная комедия», «Чистилище», песнь десятая, строфы с первой по шестую.

— Я жива, — тихо сказала Саша. 63-22 ничего не ответил.

— Я разгадала вторую загадку, — продолжила Саша, содрогаясь от каждого своего слова. — Страсть ослепляет. Сознание возвращает зрение. Но чтобы видеть, этого недостаточно. Нужно смотреть сверху, а не из себя. Нужпо быть больше.

Саше казалось, что она сдает экзамен на право жить. Но 63-22 продолжал молчать.

— Мне кажется, я теперь понимаю, как жить, — сказала Саша и съежилась. — Но я боюсь, Я боюсь, что с вами... Что с тобой... Я боюсь твоей смерти.

— Саша, — 63-22 поднял голову и посмотрел на Сашу заплаканными глазами. — Почему ты оставила своего Учителя?

— Учителя? — не поняла Саша.

— Ты оставила своего Учителя, — повторил 63-22. — Почему ты это сделала?..

— Учителя?.. Моего?.. — Саша не могла поверить, что 63-22 знает об ее Учителе. — Мне показалось, что он не понимает меня.

— Он сказал: «Ты еще не пережила того, что открыло бы тебе истину о себе». И ты разочаровалась. Ты подумала: «Да что он обо мне знает?! Что он себе возомнил?! Это я-то и не пережила?! Да он, вообще...» А он был прав...

Саша растерялась. Она смотрела на 63-22 и не верила своим ушам. Откуда он все это знает?

— Легко других учить жить правильно Саша. Трудно самому так жить. Ты спасла жизни двум девушкам, — 63-22 встал, повернулся к Саше спиной и уставился в зарешеченное окно своей камеры. — Ты вернулась в прошлое, одолжила им свою душу, и они нашли правильные решения.

— Вернулась в прошлое? Заняла им душу? Спасла жизнь? — Саша снова не верила своим ушам. — Это что, не ошибка в документах? Они действительно были мертвы?! Не может быть...

63-22 повернулся и посмотрел на Сашу, как на человека, сказавшего какую-то отчаянную глупость. От этого взгляда Саша вся съежилась.

— Саша, — покачал головой 63-22, — время — иллюзия, его нет. Я знаю, ты не можешь думать иначе, кроме как во временной перспективе, но это проблема твоего мышления, и только. Это никак не связно со временем. Прошлое, настоящее, будущее — это сказка для разума. Каждое событие жизни происходит в каждый миг. Всегда. Сейчас я смотрю тебе в глаза, и, поверь мне, это длится вечность.

Твоя любовь «сейчас» и твой страх «тогда» будут с тобой до скончания времен. И только если ты вернешься в свое прошлое и изменишь его, этот страх покинет тебя навсегда. Каждую секунду мы меняем свое будущее. Каждый твой новый поступок делает твое будущее другим. И как ты постоянно меняешь свое будущее, точно так же ты можешь изменить и свое прошлое.

— Я могу изменить свое прошлое?.. — Саша почувствовала, как трагический крик застрял у нее внутри.

— И если ты не хочешь умереть, тебе придется это сделать, — 63-22 отвернулся, но Саша успела заметить, что после этих слов синие глаза 63-22 снова наполнились слезами. — Потому что третья история о тебе.

— Обо мне?! — Саше вдруг показалось, что все это шутка, какой-то дурацкий розыгрыш. — Но я ведь не из списка умерших?!

— Сегодня ты в нем будешь, — 63-22 произнес эти слова так тихо, что Саше показалось, будто бы он и не говорил этого вовсе, но они сами прозвучали у нее в ушах.