Несломленная (СИ) - Лель Агата - Страница 41

— Прости, что тебе пришлось слушать это всё, — промокнув рукавом вновь набежавшие слезы, уткнулась носом в мягкую ткань его клетчатой рубашки. — Я полная дура, да? Я достойна презрения…

— Не говори так, ты сильная, слышишь? — он взял меня за плечи и, отстранив от себя, немного встряхнул, будто приводя в чувства. — Ты сильнее многих, из всех, кого я знаю. И достойнее. Ты прекрасная женщина, самая лучшая…

Наши лица были совсем рядом, друг напротив друга. Было темно, я не видела его глаз, но чувствовала, что они заглядывают мне прямо в душу. А потом что-то изменилось. Воздух будто наэлектризовался. Его дыхание стало чаще, руки с плеч плавно опустились на поясницу. Мягко, но требовательно, он притянул меня к себе и варварски, не спрашивая разрешения, поцеловал. Требовательно, страстно, горячо.

Его губы исследовали мои губы, затем шею, грудь, живот… Я чувствовала исходящий от его тела жар, и не могла поверить, что этот высокий, идеально сложенный парень, так жадно целующий меня сейчас, и есть Костя. Мой Костя, которого долгое время я считала просто другом. Сейчас же, когда жалкое препятствие в виде одежды было сорвано, когда желание накрыло с головой, позволяя без стеснения отдаваться ему вновь и вновь прямо на полу, я понимала, что хочу его как мужчину…

Эта ночь перевернула мою жизнь, став той точкой невозврата, разделившей настоящее на до и после.

Часть 46

Проснувшись рано утром, я долго не открывала глаза, боясь встретиться взглядом с Костей. Бог мой, мы же переспали! Мы занимались любовью. Я и Костя.

Мне было стыдно, и в то же время внутри переполняло чувство какой-то почти детской радости, когда ты в предвкушении чего-то большого и желанного.

Его ладонь по-хозяйски покоилась на моём обнажённом бедре, размеренное дыхание приносило невероятное умиротворение. Такое тёплое забытое чувство, когда всё хорошо и всё на своих местах. Я больше не могла воспринимать его как просто коллегу и товарища, вчера мы перешли тот Рубикон, который долгое время мешал нам миновать черту дружбы. Вчера мы вместе шагнули в сторону чего-то большего. И что теперь с этим делать, я абсолютно не знала.

— Ты спишь? — тихо спросил он.

— Нет, — ответила, так и не открывая глаз. Как же всё-таки стыдно!

— Может, выпьем кофе?

— Хорошая идея, пойду приготовлю, — переигрывая, с энтузиазмом поддержала я, намереваясь подняться.

— Лежи, я сам.

Ладонь скользнула по ноге — будто обожгла. Уткнувшись мягкими губами мне в щеку, он ловко спрыгнул с дивана и, надев на голое тело джинсы, ушел хозяйничать в кухню.

Я была безумно благодарна ему за это кратковременное одиночество, мне нужно немного прийти в себя. Побыть одной.

Не отыскав поблизости никакой подходящей одежды, я быстро пробежала в ванную, испытывая небольшую робость, что Костя в соседней комнате, а я тут расхаживаю в чём мать родила. Закрылась изнутри, включила воду. В зеркальном отражении на меня смотрела совсем другая девушка: глаза горят каким-то лихорадочным блеском, щёки пылают, улыбка до ушей.

Что со мной? Откуда взялся этот подростковый стыд? Как будто я шестнадцатилетняя девчонка, впервые переспавшая с мужчиной. Ну подумаешь — секс, мы уже взрослые люди, а взрослые люди иногда делают это просто по дружбе. Да, и такое бывает. Вспомнила его ладонь на бедре, горячие прикосновения… низ живота предательски заныл. Какая уж тут дружба!

Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно, что одна ночь может перевернуть всё. И как теперь со всем этим быть? Я ещё не разобралась в своих отношениях с Маратом, а Костя… у него же Меркулова! Подумала о Ленке и стало не по себе. Они же встречаются, и она искренне к нему привязалась. Получается, что я влезла в их отношения! И как мне теперь смотреть ей в глаза? И, главное, что думает Костя?

Приняв душ и накинув лёгкий халат, я не без волнения вошла в кухню. Несколько месяцев нашего общения словно сошли на нет. Как будто мы недавно познакомились и только-только начали узнавать друг друга.

— Рыжова, так нельзя! Твой холодильник абсолютно пустой! Пришлось сбегать вниз, в магазинчик за углом, пока ты там отмокала, — лучезарно улыбаясь, он извлекал из пакета молоко, масло, яйца, сыр, хлеб. — Кстати, соседка бальзаковского возраста из квартиры напротив так на меня смотрела. По-моему, я ей приглянулся.

Соседка давно записала меня в прожжённые проститутки, я уже перестала переживать по этому поводу.

Костя, как заправский повар, приготовил омлет, следом играючи накромсал лёгкий салат, даже кофе сварил, разговаривая при этом как ни в чём не бывало. На какие-то совершенно отвлеченные темы, как будто и не было ничего. Я не знала, радоваться мне этому или огорчаться. Может, для него этот секс вовсе не был чем-то особенным? Помутнение рассудка, не более. Я так страдала, заливаясь слезами из-за горьких воспоминаний, вот он и утешил.

Начинать волнующую тему первой я не хотела, но и оставаться в подвешенном состоянии не могла. Но Костя имел удивительную способность — чувствовать меня на каком-то интуитивном уровне. Без слов.

— Сегодня поговорю с Ленкой, — сказал он, намазывая масло на хлеб.

— О чём?

— Поставлю точку в наших отношениях.

— Но она любит тебя, для неё это станет ударом… — промямлила я, еще острее осознавая, что же мы вчера натворили.

— Но я не люблю её. И бoльшим ударом для неё станет, если я продолжу эти отношения, которые никогда не перерастут во что-то большее, — спокойно произнес он и мягко взял меня за руку. — Я никогда ничего ей не обещал, поэтому не считай меня последним подонком. Я бы расстался с ней в любом случае, независимо от сегодняшней ночи.

При одном только упоминании из его уст о прошлой ночи я почувствовала, как залилась краской.

— Ешь, а то остынет, — подбодрив улыбкой, он принялся с аппетитом уминать омлет.

Мне же кусок не лез в горло, мысли путались, не давая ни на чём сосредоточиться. Слишком много всего произошло за последнее время.

— Кость, послушай, я ещё не знаю… ну, что у нас с Маратом, всё так сложно. Я хочу порвать наши отношения, но для начала мне нужно с ним поговорить, выяснить… некие моменты…

— Я не тороплю тебя. Если ты думаешь, что теперь мне что-то должна — то это не так. Я захотел быть с тобой, потому что люблю тебя. Но ты не обязана отвечать мне тем же из жалости, или благодарности, или руководствуясь ещё какими-либо эмоциями помимо чувств.

Я уставилась на него, не в силах поверить в услышанное. Любит? Костя меня любит?

— Не смотри на меня так, — засмеялся он, чем немного разрядил обстановку, — а то у тебя такое лицо, будто тебе не в любви признались, а зачитали смертный приговор. Я давно и безнадежно влюблен, Рыжова, но разве тебе было до меня хоть какое-то дело, с твоими вечными страданиями по большому боссу.

Он говорил это без всякой злобы, с любовью заглядывая в глаза. Провел ладонью по щеке, убрал выбившуюся прядь волос, нежно, практически невесомо поцеловал в висок.

— Я попрошу только об одном: будь со мной честна. Хочешь быть с ним, любишь его — будь с ним, хочешь быть со мной — давай пробовать. Только пожалуйста, не морочь мне голову, свою женщину я делить ни с кем не буду. Или он, или я. Третьего не дано.

— С ним я не буду точно… — ошарашенно пробормотала я, поражённая его решительностью. Он открылся для меня с новой, абсолютно другой стороны. Костя, весельчак и балагур, вдруг стал уверенным в себе мужчиной. Спокойным, сосредоточенным, знающим себе цену. Невероятное преображение. Я смотрела на "нового" Костю, ощущая как трепетно бьётся сердце и как остро тело отзывается на его прикосновения. Прикрыв глаза, положила голову на его плечо, ощущая что-то близкое к эйфории.

— Кстати, я не говорил тебе об этом, но раньше я тоже был женат…

— Господи, только не это! — распахнув глаза, я всплеснула руками, испытывая дежавю.

— Был! Мы в разводе вот уже два года, — уточнил он, и я облегчённо выдохнула. — А ещё у меня есть сын, Арсений, и скоро ему исполняется три.