Второе дно (СИ) - Ахметова Елена - Страница 44

Луна недолго полюбовалась на уставшую ведьму и начала спускаться с небосвода. Вздохнув, я поднялась, взяла ветку и направилась к домику: заготовку для оберега следовало делать ночью, до первого света, и расслабляться было некогда.

И негде. На моей веранде сидел, запрокинув голову и скрестив руки на груди, Тао Лат собственной персоной — и, кажется, спал. Рядом с ним на скамейке стояла корзинка, аккуратно прикрытая белоснежным платком.

Я прикусила губу. Прекрасно. Лучшего момента он просто найти не мог!

— Только тихо, — шепотом предупредила я альциону и, крадучись, поднялась на веранду.

Птица терпеливо дождалась, пока я осторожно, по полшага, подберусь к разложенной на скамье одежде — и села на ручку корзины, с нарочитой аккуратностью сложив крылья и принявшись чистить перышки. Разумеется, без единого звука — но поднятой волны воздуха хватило, чтобы Тао резко вскинулся и сонно заморгал.

Я замерла, как пойманный на месте преступления воришка.

Тао, наконец, сфокусировал взгляд, вдумчиво оценил открывшийся перед ним вид — обнаженная ведьма с распущенными волосами, с которых еще капает вода, серебристо поблескивая в лунном свете; в руке — черная ветка с бледно-золотистыми наростами кораллов, на плече — царапины от птичьих когтей…

Камердинер осмотрел меня с ног до головы и снова уперся затылком в спинку скамейки, уставившись на навес.

— Каждый раз, когда я думаю, что вам уже нечем меня удивить, вы непременно находите какой-нибудь экзотический способ, мисс Блайт.

Кажется, я покраснела еще гуще, чем он сам.

— Прежде всего, что вы здесь делаете? Я ждала вас завтра после полудня, — сквозь зубы напомнила я, воинственно скрестив руки на груди.

Тао бросил на меня косой взгляд и поспешно отвел глаза, сделав неопределенный жест в сторону корзинки.

— Леди Изабель хотела, чтобы сюда отправили мисс Биддер с каким-то чрезвычайно срочным поручением, — признался камердинер. — Но Кристиан застал тот момент, когда леди давала указания, и счел, что посылать юную девушку среди ночи через мангровую чащу — не лучшая идея. А потому отправил с корзиной меня.

Я устало вздохнула.

— Вы сами напросились.

Тао сжал пальцами переносицу.

— Напросился. Продукты в корзине — тоже моя инициатива, леди Изабель отправила только какой-то сверток и записку. Может быть, вы все-таки прекратите проверять мою выдержку? — он не глядя схватил первую вещь, попавшуюся под руку, и протянул мне.

Тонкое кружево податливо смялось под его пальцами, и застывший от неожиданности Тао стал напоминать нечто среднее между спелым помидором и ягуаром в засаде. Возмущенно фыркнув, я отобрала у него свое бюстье и молча прошла в спальню, чтобы одеться в чистое, но застыла на пороге.

Смятая простыня валялась на полу. Ночной ветерок поигрывал отдернутым пологом.

В постели никого не было.

Быстрый осмотр показал, что гостья не заходила ни в столовую, ни на кухню. Замок на неиспользуемой комнате никто не трогал.

— Тао, ты не видел Ламаи? — с нарастающей тревогой спросила я, высунувшись на веранду.

— Нет, — недоуменно признался он. — А разве она не в вашей… твоей спальне? — камердинер нахмурился и пружинисто поднялся на ноги. — Когда я пришел, то постучался, но никто не ответил, и я счел, что будет уместнее дожидаться тебя на веранде.

Треклятые приличия. Конечно, он не заходил в девичью спальню!

Обреченно выругавшись, я слетела по ступеням вниз и тут же пригнулась к земле, молясь, чтобы она не успела высохнуть за ночь. Мне повезло.

Отпечатки босых женских ступней вели в две разные стороны. Первая цепочка следов тянулась от моих домашних туфелек к сердцу рощи. Вторая начиналась чуть в стороне, словно женщина совершила нетерпеливый длинный прыжок с середины лестницы и бегом бросилась на север, к воде.

Я с трудом представляла ситуацию, в которой холеная красавица Ламаи вздумала бы среди ночи прогуляться босиком по мангровым зарослям. Может быть, в общине ей и не то пришлось пережить, но чтобы бегать и прыгать без обуви по утыканным дыхательными корнями болотам, нужно либо окончательно отчаяться, либо не помнить себя вовсе.

— Он до нее все-таки дотянулся, — упавшим голосом констатировала я. — Колдун как-то смог ею управлять даже здесь, в моем доме!

Тао набросил мне на плечи свой пиджак.

— Подожди здесь, — коротко велел он. — Я схожу за ней.

— Ну уж нет! — возмутилась я, впрыгивая в домашние туфельки и продевая руки в рукава слишком большого пиджака. — Ты здесь ни одной тропы не знаешь!

Но, когда я подняла глаза, Тао уже быстрым шагом удалялся на север. Я выругалась — неизвестно который раз за ночь — и побежала следом.

Глава 22. О подлинном везении утопленников

Домашние туфельки быстро показали свою полную несостоятельность. Мягкая подошва почти не защищала от острых пневматофоров, притаившихся под слоем грязи, матерчатый верх промок и теперь только натирал распаренную кожу. Если бы Тао знал болотные тропы, то давно оторвался бы от меня, а то и сумел нагнать Ламаи; поначалу он явно так и собирался поступить — но пару раз провалился по пояс и чуть не пропахал физиономией полянку дыхательных корней, и теперь, наученный горьким опытом, терпеливо держался вровень со мной.

Мы уходили все дальше от домика и сердца рощи, начав забирать к востоку, и я хмурилась все сильнее с каждым шагом. Мало того, что мы удалялись от мест, которые придавали мне сил — так колдун еще и зачем-то вел Ламаи к самой непролазной части зарослей, куда точно не пробралась бы лодка, а человек вряд ли прошел бы невредимым. Вдобавок грязь под ногами стала совсем жидкой, и о пути певицы приходилось догадываться по косвенным признакам, что еще больше замедляло продвижение.

— А откуда колдун знает все эти тропы? — не выдержал Тао. — Он бывал здесь?

Я мрачно покачала головой, кусая губы.

— Здесь я сама не бывала. Но ведьма с годами начинает чувствовать то место, где живет, как часть себя. Колдун… не знаю, возможно, тоже. Никогда не приходилось иметь с ними дела, — призналась я и поднырнула под ровную дугу ходульного корня.

— Тогда откуда ты про них столько знаешь? — логично поинтересовался Тао, преодолевая тот же корень по верху.

Я пожала плечами, не оборачиваясь. Надломленные ветви и листочки, лишенные кристалликов соли, образовывали узкий коридор, ведущий к заливу, и меня тянуло туда, как магнитом. Тао покорно двигался следом.

— Родителям приходилось, — вздохнула я. — Мама рассказывала о колдуне из Кастл Вейна. Мне было тринадцать, когда его сожгли. Повезло, что в тот же год мы были вынуждены переехать к Мангроув-парку. Меня угораздило выбрать себе самого неудобного фамилиара из всех возможных, и рука не поднялась держать дикую птицу в клетке.

Альциона протяжно и крайне самодовольно свистнула, заложив круг над головой Тао. Ее в свое время переезд обрадовал чрезвычайно. Это не ей предстояло строить дом и спешно доучивать дочь, которой было суждено оставаться в Ньямаранге, пока не войдет в силу нерожденная еще внучка.

Что ж, по крайней мере, отца для нее я, кажется, уже встретила. Тао, взмыленный и перемазанный в грязи, отчего-то выглядел куда интереснее, чем в привычном образе идеально вышколенного слуги из хорошего дома, и я с трудом сдерживалась, чтобы не начать коситься на прилипшую к его телу рубашку.

А он старательно смотрел строго на альциону, ни разу не позволив себе повернуть голову в мою сторону. Уши у него по-прежнему горели, и лоск лучшего вайтонского воспитания, какое только могли дать сыну ньямарангской служанки, окружал его непроницаемым защитным коконом. Непробиваемо.

— Вы ей нравитесь. Альционе, — вздохнула я и умолкла, отвлеченная самым зловещим звуком из всех возможных.

— Чрезвычайно польщен, — пробормотал Тао и тоже прислушался.

Шумели волны. Лениво, неспешно — совсем близко. Пронзенные общим дурным предчувствием, мы с Тао переглянулись и, не сговариваясь, бросились на звук.