Второе дно (СИ) - Ахметова Елена - Страница 40

Звучало подозрительно неплохо.

— А мать? — поинтересовалась я.

Тао развел руками.

— Падшим женщинам крайне редко предлагают должности при дворе, мисс Блайт.

— Неудивительно, что Ламаи предпочла бежать от таких благодетелей, — пробормотала я и обернулась, прикусив губу.

К моему вящему удивлению, Ламаи выглядела куда спокойней, чем десяток минут назад, и даже съела-таки один сэндвич, запивая его чаем. Кристиан подтащил табуретку к самой кровати и о чем-то негромко говорил с певицей, но, будто почувствовав направленные на него взгляды, оглянулся — и беспомощно заломил обе брови, наморщив лоб.

Это было бы даже комично, если бы не выражение глаз. Словно у верного старого пса, побитого любимым хозяином.

Тао снова сжал пальцами переносицу, и в этом жесте было куда больше усталого, безнадежного отчаяния, чем я ожидала увидеть.

— Мы поможем, мисс Блайт, — глухо пообещал камердинер, не отнимая пальцев от переносицы. — Но я очень рассчитываю на длинный и подробный рассказ о том, что же этот венценосный идиот с собой сотворил.

Мне бы радоваться, что убедить их удалось так легко, но я только насторожилась, чуя под его словами скрытый смысл — так под мягкой соленой грязью и густой глиной лежат острые кости коралловых рифов, скрытые от глаз.

— Откуда вы знаете, что Его Высочество что-то с собой сотворил? — все-таки спросила я, уже догадываясь, что снова наткнусь на глухую стену отчуждения.

Тао молчал, плотно сжав губы. Кристиан — тоже, виновато потупившись, и в этой тишине мне почудилось что-то зловещее и мучительно важное.

Но донести это до меня, разумеется, никто не потрудился.

Глава 20. О гранатах и руке, которая их бросает

Разумеется, просто так покинуть гостеприимных хозяев Мангроув-парка было нельзя. Прежде всего следовало убедить леди Эванс, что недомогание мисс Вонграт нельзя оставлять без внимания, и лучше болотной ведьмы с обязанностями сиделки не справится никто: доктор Кроули не сможет неотлучно находиться в особняке, а медсестер в местном госпитале и без того не хватает. С дипломатической миссией к хозяевам я отправила Кристиана — благо в его красноречии сомневаться не приходилось.

Красноречие Тао вызывало определенные нарекания — но я и не рассчитывала использовать чужого камердинера в своих интересах, а потому попросту попросила привести к Ламаи кого-нибудь из младших горничных, а сама отправилась вниз, чтобы раздать принесенные с собой мази, притирки и отвары и аккуратно намекнуть миссис Мур, что мои продуктовые лари драматически опустели.

Уже завершив обход, я хлопнула себя по лбу и развернулась.

Почтенную миссис Хантингтон я отыскала в прачечной, где счастливая мать являла чудеса сноровки, ухитряясь одновременно присматривать за Тобиасом, бурно протестующим против применения детских манежей, качать ногой люльку с младенцем и ритмично дергать рычаг стиральной машины. Тобиас возмущался ограничением свободы передвижения, младенец, из солидарности, — тоже, в машине хлюпало белье и поскрипывала старая рама, а на лице миссис Хантингтон ясно читалось привычное сочетание светлой материнской любви с готовностью убить за пару секунд в тишине и покое.

Я не добавила ей душевного равновесия, когда в предельно вежливых выражениях сообщила, что более не желаю видеть Терренса Джея Хантингтона III в качестве посыльного, и поведала печальную историю о трех стыренных леденцах. На самом деле волновали они меня мало, но подпускать пятилетнего мальчишку к дому, где прячется от колдуна беременная женщина, казалось не слишком хорошей идеей. Сообщить миссис Хантингтон настоящую причину своей заинтересованности в воспитательных мерах я не решилась: такие новости, как интерес наследного принца к темному колдовству, уж точно не должны исходить от ведьмы.

В результате я едва не осталась качать раму стиральной машины (и хорошо еще, если только ее), но выяснилось, что Терренса послали с поручением в Лонгтаун, и отповедь вынужденно откладывалась. Миссис Хантингтон, извинившись передо мной за своего отпрыска и клятвенно пообещав поговорить с ним по душам, с прискорбием вернулась к работе.

А я вышла в узкий служебный коридор и едва не столкнулась с Тао, который как раз тащил к выходу внушительный кожаный чемодан и увесистую корзинку, бережно прикрытую полотенцем.

— Это ваша, — правильно расценил мой пристальный взгляд камердинер. — Миссис Мур попросила меня помочь донести, потому как еще одну такую же сейчас загружает лично мистер Ливитт, а младшие горничные норовят подложить туда какой-то подозрительный сверток.

— Надеюсь, их никто не останавливает? — прагматично уточнила я и на всякий случай заглянула еще и на кухню, где меня немедля осчастливили второй корзиной. Я взвесила ее в руке и всерьез задумалась о том, как бы этак невзначай уговорить Кристиана проводить нас, но он сильно упростил задачу — поскольку уже поджидал у черного выхода в компании мисс Вонграт, деликатно опиравшейся на его локоть.

Общество мистера Кантуэлла определенно шло певице на пользу. Во всяком случае, у нее уже был совершенно нормальный цвет лица, спокойный взгляд и прямая осанка — ни следа дрожи и паники, накрывшей ее в компании ведьмы. Ламаи даже вспомнила, наконец, о манерах — и о том, что не догадалась не только поблагодарить за помощь, но и официально представиться. За формальностями и светской болтовней, совершенно не вяжущейся с окружающим пейзажем, мы добрались до моего домика.

Про защитные чары я вспомнила, только когда мои сопровождающие вдруг ни с того ни с сего описали полный круг перед верандой и едва не удалились обратно в Мангроув-парк. Пришлось спешно зашептывать входную дверь заново, на сей раз — позволив Кристиану, Тао и Ламаи приходить незваными.

Велев гостям подождать в столовой, я зашла на кухню — и о том, что мистер Лат себя к гостям не причислил, догадалась только по шагам за спиной. Тао поставил обе корзины на скамеечку возле рабочего стола и как-то привычно уже взялся за дрова, ни о чем не спрашивая.

Я собралась было возмутиться по этому поводу, но все-таки смолчала. Еще ни один гость не уходил из домика на болотах, хотя бы не попив с ведьмой чаю — я не собиралась изменять традиции и в этот раз. А если уж Тао готов возиться с печкой, то с чего бы мне отказываться от дармовой помощи?

В корзинке от миссис Мур оказалось немного муки, овсяной крупы, сахара и масла; я расчетливо прищурилась, уже припоминая любимый мамин рецепт овсяного печенья, но обнаружила аккуратный сверток с шоколадными кексами (еще теплые!) и засахаренные цукаты. Тао без лишних слов достал с сушилки вазочку для сладкого. Я благодарно кивнула и выложила гостинцы.

Бок о бок с Тао рутинная кухонная возня отчего-то казалась уютней. Мужчина на удивление гармонично вписывался в быт — и, что немаловажно, без проблем дотягивался до самой верхней полки буфета, где хранились наименее востребованные травяные смеси. Обычно ко мне обращались, если хотели избежать беременности, а не благополучно выносить: ведьма, у которой не было собственных детей, вызывала доверие преимущественно в вопросах противозачаточных отваров — и потому жасминовый купаж был безжалостно отселен на самый верх. Мне понадобилась бы как минимум табуретка — а Тао было достаточно привстать на цыпочки.

По кухоньке поплыл сладковатый цветочно-травянистый запах. Я милостиво вручила своему молчаливому помощнику вазочку с кексами и розетку с красновато-золотистым лонгановым медом — и отправила его в столовую, чтобы без помех шепнуть пару слов прозрачно-зеленоватому чаю, прежде чем разлить его по чашкам.

К кексам и цукатам Ламаи отнеслась с куда меньшим энтузиазмом, чем к сэндвичам с соленой красной рыбкой, и я машинально принялась вспоминать, кому из рыбаков из ближайшей деревушки можно предложить свою помощь в обмен на часть улова, но заметила быстрый взгляд, которым одарил певицу Тао, и только усмехнулась.

— Расскажешь, как познакомилась с Его Высочеством, Ламаи? — непринужденно попросила я, блаженно сощурившись на исходящую паром чашечку: как обычно бывало дома, меня накрыло ощущение умиротворения и спокойствия, и думать о делах не хотелось совершенно.