Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 81

Имея возможность предварительно отбирать бойцов, Акбар создал небольшое, но профессиональное войско. Практически вынужденно, из-за жары и дороговизны, появился и облегченный вариант защитного доспеха для всадников. Всадник закрывал грудь кирасой, очень редко спину и бедра. Все остальное, вроде наколенников, железных перчаток и кольчуг, не использовалось.

Туземцы были знакомы с лошадьми, однако там они крайне редки и дороги. Животные не столько являлись средством передвижения, сколько содержались для престижа и удовлетворения тщеславия вождей, катающихся на виду у подданных. Именно поэтому всегда неожиданными и смертоносными становились летучие рейды конницы и нападения на фланги или тылы противника. Часто именно кавалерийская атака решала исход сражения.

Полководец сделал ставку на мушкетеров и артиллерию. Громоздкие пушки Акбара не устраивали, требовались быстрые переходы, поэтому на границе давно использовались более легкие и удобные орудия, позволяющие повысить мобильность войск. Для увеличения дальности и точности стрельбы обычный пушечный порох в зарядах заменили мелкозернистым мушкетным. Улучшая боевые характеристики орудий, он попутно сделал более дорогим каждый залп. Но в иных случаях без этого не обойтись. Жизнь дороже железа.

Солдаты в случае попадания в плен были в курсе ожидавшей их участи. Если женщины и дети могли рассчитывать на статус рабов, воинов приносили в жертву богам, как быков в империи. Поэтому никто никогда не возмущался против железной дисциплины. Любого, независимо от должности, ждала смертная казнь, если он обращался в бегство. Тот же приговор его ожидал и в случае, когда он без указаний бросался в атаку или же по приказу не начинал отступления. Войско было единым организмом, все органы которого действовали слаженно, подчиняясь воле генерала.

Не так вели себя противостоящие им нкуву. Будучи по физическим данным ничуть не хуже, они подчинялись свои вождям до определенного предела. Как и у каждого из племен гафатов, культ личного мужества превалировал надо всем. Только победой в единоборстве можно заслужить почести и уважение товарищей. Они нередко сознательно не приходили на помощь в бою соседям или даже целым подразделениям, опасаясь обвинений в попытке отнять кусок славы и не дать совершить подвиг. В таких условиях грех было не разгромить даже пятикратно превышающие армии противника.

В числе вспомогательных подразделений присутствовали почти полторы сотни человек из бывших граждан Фануэля. Не все из них были полезными людьми, часть – обычные солдаты, однако несколько человек сыграли серьезную роль в произошедшем. Зная местные условия, представляя политические дрязги внутри племен и владея языками, они смогли наладить связи с разбитыми ранее мбанди и яга и перетянуть их на свою сторону. Акбар извлек максимум выгод из споров местных народов и их аристократов. После первой же победы, привлеченные успехом, к нему начали прибывать отряды туземцев и предлагать союз. Под конец вспомогательные войска из аборигенов уже насчитывали десятки тысяч.

Обычно Акбар прекрасно обходился без такого не слишком устойчивого в обороне и не умеющего взаимодействовать с остальными подразделениями контингента. Час черных союзников наступал, когда разбитая вражеская армия пускалась в бегство. Вот в этот момент их спускали с поводка – преследовать и добивать побежденных. Очень скоро многие поселения и города были готовы проявить покорность и выплатить любую контрибуцию, лишь бы лично имперцам, а не своим же собственным соседям, оставляющим за собой пепелища и груды трупов.

Кто, собственно, сказал, что Акбар просто полководец, и кроме как воевать, ничего не умеет? Он прекрасно использовал древнюю как сама империя идею: «Разделяй и властвуй». Все о ней слышали, однако далеко не каждый был способен претворить в жизнь. Военачальник и в дальнейшем повел себя исключительно правильно.

Добыча вроде бы вышла огромной – две с лишним тонны одного золота. Да вот беда, после возврата всех вложений в экспедицию, положенных отчислений в казну и пострадавшим, на долю рядовых пехотинцев за два с лишним года боев пришлось по шесть-семь золотых империалов, если считать по весу. Кавалеристам чуток больше. Конечно, были и рабы, но ты же не станешь таскать за собой на цепи целую толпу, если завтра очередной бой. Многие спускали их за бесценок и тут же пропивали.

Генерал Акбар и его капитаны-заместители пользовались непререкаемым доверием и авторитетом, их приказы выполнялись беспрекословно, однако для подчиненных они оставались людьми. Недовольные могли и спросить: а как это, мы кровь проливали, а получили всего ничего? Сидя в гарнизоне без риска для жизни, больше заработаешь.

Фем Годрас не стал дожидаться бурления в рядах. Пользуясь должностью губернатора, он сделал то, чего ему никто не позволял официально. Но ведь права у него по Указу императора были!

Фактически он принялся раздавать поместья, приравнивая боевых соратников к фемам. На основании звания, должности, а также подтвержденных свидетелями заслуг определялся размер пожалованной земли вместе с проживающими на ней туземцами. Отныне вместо прежних аборигены получали нового господина. Для многих ничего особо не изменилось. Даже налоги частенько сохранились в прежнем виде. Земли было достаточно, и никто не обиделся всерьез.

Любой солдат и вспомогательный персонал заслужили поместье огромного размера. Тут даже не требовались злоупотребления. Раздавали по жребию, предварительно разделив земли на карте – на пять с небольшим тысяч человек, учитывая и дважды подвозимые подкрепления, поделили королевство с населением более трех миллионов подданных.

Солдату определяли место его нового фемства, размер и количество аборигенов в услужение, и он, довольный, отбывал по назначению. Было единственное дополнительное условие: его подданные не рабы – арендаторы. Их нельзя обменивать и продавать. Разве вместе с землей. А еще он был обязан в течение двух лет построить каменный дом, а если не сделает этого, будет лишен заслуженной награды. Губернатору требовались постоянно проживающие на земле хозяева для контроля над населением.

Захватчиков было мало, очень мало, и Акбар звал всех, готовых переехать на новые земли, соблазняя землей, отсутствием налогов во время длительного этапа обустройства и возможностью подняться над своим сословием, выйдя на новый уровень. Ехали не очень охотно. Тяжелый климат, незнакомые болезни, беспокойная жизнь. В первые два-три месяца умер каждый третий, в течение полугода каждый второй переселенец.

Выжившие и не удравшие назад в империю превратились в железных людей, окрепших телом и духом. Они уже не искали золота, их богатство заключалось в их землях, и требовалось обустраиваться и защищать имения от любых врагов. На территории провинции огромное количество плодородных земель, орошаемых водами Великой реки и ее притоками. А при желании совсем не обязательно селиться в районе малярийных болот побережья. Места для расселения больше, чем достаточно.

За десять лет, не считая прибывших подразделений Легиона, в новую провинцию перебралось около пятидесяти тысяч человек. Вместе с жившими там раньше число имперцев достигло двадцати пяти тысяч. Остальные умерли или уехали. У них было немного женщин. Одна на восемь-десять мужчин, и частенько не самого примерного поведения, чтобы не сказать хуже.

Очень скоро запустился тот самый процесс, который шел и в вольных городах на восточном побережье Черного материка. Смешанные браки и дети-мулаты, законные и незаконные, стали обычным делом. Уж где-где, а в империи никогда не волновались насчет цвета кожи подданных, включая и весьма родовитых. Да и болели такие дети намного реже, а хорошие отношения с соседними племенами или вождями никому, в принципе, не помешают.

Все бы хорошо, но через некоторое время в Карунасе визирь Марван обеспокоился, что заметный ручеек финансов протекает мимо государственной казны, а точнее, не попадает в его карман. Начались всевозможные проверки, придирки, последовали новые указы, ограничивающие власть Акбара. С большим трудом ему удалось удержать своих бывших солдат от прямого бунта. Идти против империи в этой ситуации крайне опасно. Слишком мала их численность, и прикрыть любые связи с оставшимися дома, начисто отрезав от родичей и притока переселенцев, для правительства империи невеликая сложность.