Я вижу тебя (ЛП) - Дорн Линн Ван - Страница 53

— Ты и сейчас можешь это сделать. Все рассказать.

Олдридж кивнул и рискнул приоткрыть глаза.

Мигель ласково ему улыбался.

— Вот и хорошо, — он обхватил ладонь Олдриджа и слегка погладил ее пальцами. Теперь, когда я все знаю, не могу поверить, что ты встал тогда в своем кабинете передо мной на колени. Как? Почему?

— Потому что это был ты и мой выбор. Мое решение. Моя идея. Все мое, — очень важно, чтобы Мигель это понял. — Я сделал это, потому что сам этого хотел, ни по какой другой причине. Ты и Уэсли совершенно не похожи.

Мигель подался вперед и поцеловал Олдриджа в щеку.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — ответил Олдридж. — Не из-за одиночества или надежд, что ты спасешь меня и будешь оберегать. И не из-за твоих изумительных навыков в укладке плитки или замены неисправной проводки. Я люблю тебя просто так. Даже несмотря на то, что любить собственного студента, да еще и намного моложе — поистине ужасная идея.

— Милые слова, — сухо проговорил Мигель, но при этом улыбаясь. Мужчины прибрались на кухне и вымыли посуду, а затем вместе поднялись наверх. В постели Мигель позволил Олдриджу растворить весь свой страх, вину и боль в его теле, и то, что мальчик дал взамен, было сладким отпущением грехов.

Среда, 15 января.

Сон Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Олдридж каким-то образом понимал, что спит, но никак не мог контролировать свой сон или проснуться. И ему оставалось только терпеть.

Уэсли загоняет его в угол и Олдриджу некуда сбежать и негде спрятаться. Так уже было однажды, на рождественской вечеринке, где Тим смотрел, но ничего не предпринимал, пока они не вернулись домой и не разругались наедине.

— Я не хочу...

— Я знаю, что хочешь. — Уэсли сильнее стискивает руку Олдриджа. Тянет ее к своему паху. — Достань его, Олдридж. Посмотри, как у меня стоит. Но на этот раз член окажется в твоей заднице, а не во рту.

— Нет. — Олдридж этого не хочет. Ни сейчас, никогда вообще.

Сначала на это смотрит Тим, а потом Мигель.

— Ладно. Значит я отымею его, твоего нового красивого мальчика. Он, по крайней мере, хочет настоящего мужчину. Похожего на него самого, но больше, сильнее и грубее. Что ты можешь ему дать? Ничего. Он достоин большего. А ты заслуживаешь стоять на коленях, как похотливая сучка. Я знаю, как тебе это нравится. А сейчас, соси. Мой. Член.

Среда, 15 января.

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Олдридж, вздрогнув, проснулся. Обрывки сна никак не отпускали. Он зашарил руками, желая убедиться, что Мигель все еще с ним. Ладонь Олдриджа коснулась гладкой мускулистой груди. Мигель. Олдридж облегченно вздохнул.

— Тебе плохо? — прошептал Мигель.

— Да, — прошептал в ответ Олдридж.

— Что мне сделать? — Мигель погладил пальцы Олдриджа.

— Ты уже все сделал.

— Люблю тебя, papi.

— Я тоже тебя люблю.

Олдридж повернулся на бок и, как обычно, свернулся калачиком. Мигель его не касался, но тем не менее Олдридж никогда еще так не ощущал заботу и беспокойство, исходившие от другого мужчины. Профессор заснул снова, и больше этой ночью Уэсли в его сны не вторгался. 

Глава 39

Мигеля атакуют близнецы

Среда, 15 января.

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

Мигель проснулся в довольно непривычном положении: Олдридж использовал его грудь в качестве подушки.

— Доброе утро, — хриплым ото сна голосом проговорил Мигель. Он едва ощутимо погладил растрепанные волосы Олдриджа. Парень, наверное, целую вечность был одержим волосами профессора. Но прикоснувшись к ним, зная, что ему позволено это делать, Мигель ощутил подступивший комок к горлу. Они были мягче и шелковистее, чем парень себе представлял, и ему хотелось зарыться в них пальцами, а потом и лицом.

Олдридж приподнялся на локте и посмотрел на Мигеля.

— Я думал всю ночь. Ну или большую ее часть.

— Прозвучало очень зловеще.

Олдридж хмыкнул.

— Я, хоть ты тресни, не могу понять, за что ты меня любишь.

Мигель не хотел начинать этот разговор, пока не выпет кофе.

— Мать твою, papi. Швырять мне в лицо подобную фигню, не успел я открыл глаза — очень хреново. Хотя бы беконом накорми для начала.

Лицо Олдриджа вытянулось от разочарования.

— Хорошо.

Мигель вздохнул. Видимо, им придется поговорить об этом сейчас, не смотря на трагическую нехватку кофеина в организме.

— Я люблю тебя, потому что люблю. А ты за что меня любишь? — ответно поинтересовался парень.

— Потому что ты идеален. — Олдридж, фыркнув, плюхнулся на кровать и перевернулся на спину.

Мигель возвел глаза к потолку.

— Док, да ты сумасшедший!

Молчание Олдриджа было осязаемым.

— Ладно-ладно. Я люблю с тобой разговаривать, люблю то, какой ты умный и что никогда не разговаривал со мной свысока. Люблю быть с тобой рядом. Люблю, как мило падают волосы тебе на глаза, особенно по утрам. Я люблю тебя за то, что ты отсосал мне во вторую нашу встречу. Я люблю, что ты настоящий извращенец, но знаю об этом только я. Я люблю, что ты купил мне грейпфруты и Lucky Charms, и теперь я смогу нормально завтракать. Я люблю, что ты можешь творить с моим телом такое, о чем я раньше даже не подозревал. Я могу продолжить, если настаиваешь.

Олдридж по-прежнему молчал.

— Или нет, — Мигель сел, чтобы видеть лицо Олдриджа. Его профессор лежал с пораженным лицом. — Что?

— Ничего, — ответил Олдридж, подозрительно задрожавшим голосом.

— Ты что плачешь? — спросил Мигель. Глупый вопрос, конечно, очевидно, что этот великовозрастный болван плакал и, несомненно, из-за слов Мигеля.

— Нет, — соврал Олдридж. — У меня аллергия.

— Э-эм. От этого не плачут, papi.

Олдридж прорычал в ответ что-то невразумительное.

— Почему ты, блин, заревел? — Мигель чувствовал себя беспомощным. Он ненавидел, когда плакали женщины, и как оказалось, ему ничуть не нравилось, когда плакал Олдридж.

— Что я буду без тебя делать? — мужчина сел, обхватил руками согнутые ноги и уткнулся в колени щекой. И начал икать. — Что я буду д-делать, если ты меня о-оставишь?

Мигель осторожно провел ладонью по ноге профессора.

— Олдридж, я тебя не оставлю. И не хочу, чтобы ты от меня уходил. Хорошо? Я понимаю, что в прошлом у тебя был дерьмовый опыт и трахаться с недавно сменившим ориентацию парнем не самое умное решение, но я клянусь, что буду носить тебя на руках. Клянусь. Я люблю тебя. Честно. — Он смахнул слезу с щеки Олдриджа. — Пожалуйста, перестань плакать. Ну, правда. Я больше этого не вынесу.

— Я постараюсь. — Олдридж шмыгнул совершенно не сексуально, но почему-то для Мигеля это показалось чертовски милым. — Я люблю тебя, — продолжил неуверенно и запинаясь Олдридж, — потому что ты относишься ко мне, словно я что-то значу и потому что ты видишь меня. По-настоящему видишь, как никто другой прежде. Я люблю тебя, потому что рядом с тобой мне хорошо. Но временами, а постоянно. Даже, когда мы спорим, ты никогда не заставляешь меня чувствовать себя ужасно. Я люблю тебя, потому что ты позволяешь смотреть на себя столько, сколько мне хочется, и, кажется, это тебя не беспокоит. Я люблю тебя, потому что ты лучший любовник за всю мою жизнь, и несмотря на то, что список небольшой, можно не подвергать это сомнению. Я люблю тебя, потому что... — Олдридж пожал плечами. — Потому что просто люблю.

— Мы отвратительны, — проговорил Мигель. — Ты ведь понимаешь?

— Возможно, чуть-чуть, — согласился Олдридж.